Мэгги постояла пару секунд за плечом Джесси, ожидая, что на
нее обратят внимание, а затем с еле слышным «х-мм» вышла из комнаты. Через
полчаса Джесси очнулась и увидела на краю стола остывший сандвич с сыром. Края
у сыра уже загнулись, но она съела его в четыре укуса. И снова обратилась к
экрану* Курсор продолжил свой танец: он бежал вперед, увлекая ее все дальше в
лес воспоминаний.
Глава 36
"Мне стало немного легче, но я подумала: «Он спрятался
там, так что в зеркале его не видно». Мне с трудом удалось повернуться, хотя я
не ожидала, что настолько слаба. Малейшее движение отдавалось болью в руке,
словно кто-то дотрагивался до нее раскаленным стальным прутом. На заднем
сиденье никого не было, и я попыталась убедить себя, что тени, моя предельная
усталость и воображение еще раз сыграли со мной шутку.
Но полностью поверить в это я не могла, Рут, – не могла,
хотя было прекрасное осеннее утро, вставало солнце, я вырвалась из наручников и
из этого проклятого дома и сидела теперь в своей машине. Мне стало казаться,
что если он не на заднем сиденье, то, значит, спрятался за задним бампером и
ждет. Понимаешь, я не могла отделаться от мысли, что он все еще со мной, все
время где-то рядом. Даже когда мой здравый смысл твердил, что это только игра теней
и лунного света, я убеждалась, что это ничего не дает, – я его слишком хорошо
видела. Потому что каждый раз, когда начинал выть пес, я чувствовала, что он
возвращается: когда ночью половица, скрипела в доме, я понимала, что он
вернулся; каждый раз, когда я слышу незнакомый шум на подъездной дорожке, я
думаю, что он вернулся – вернулся, чтобы довершить дело. Так было в то утро в
машине, когда я проснулась, и это происходит почти каждую ночь здесь, в доме на
Приморском бульваре: может быть, он прячется за занавесью или стоит в прихожей
и ждет, поставив свой короб у ног. Никакая волшебная палочка не поможет
излечить меня от этого. Рут, и это так мучит меня!" Джесси сделала паузу,
чтобы выбросить окурки из пепельницы и зажечь очередную сигарету. Она не торопилась.
В руках появилась дрожь, однако она не стала их усмирять. Она глубоко
затянулась, положила сигарету на край пепельницы и вернулась к компьютеру.
"Не знаю, что бы я делала, если бы сел аккумулятор;
вероятно, оставалась бы в машине, пока кто-то не нашел бы меня. Однако
аккумулятор был жив, и мотор завелся с первого раза. Я отъехала от дерева, в
которое уткнулась, и попыталось вернуть машину в колею. Я хотела и боялась
посмотреть в зеркальце. Я боялась, что увижу его снова.
Наконец, когда я выехала на Бэй-Лэйн, я не смогла удержаться
и посмотрела. Разумеется, там никого не было, пустое заднее сиденье, и
успокоилась. Было солнечно и тихо. Я выехала на шоссе 117 и подкатила к
магазину Дэйкена. Это место, где всегда болтаются местные, когда им лень ехать
в Рэнджли или в моттонские бары, Там они в основном едят у стойки орешки и врут
про то, как провели субботу. Я притормозила прямо у бензоколонки и сидела там
минут пять, наблюдая за водителями, какими-то клерками и парнями в комбинезонах,
которые входили и выходили. Понимаешь, я не могла поверить, что они реальные. Я
решила, что вот сейчас мои глаза, привыкнут к дневному свету и я стану видеть
сквозь них, потому что это привидения. Я чувствовала жажду, и каждый раз, когда
кто-то из них выходил с чашкой кофе, жажда становилась сильнее и мучительнее.
Но я никак не могла заставить себя выйти из машины и оказаться среди.., среди
привидений.
Наверное, я все же сделала бы это, но, прежде чем набралась
храбрости, подъехал Джимми Игарт и остановил машину рядом со мной. Джимми –
отставной офицер из Бостона: он живет на озере круглый год с тех пор, как у
него умерла жена в 1987-м. Джимми вылез из своего «бронко», узнал меня и стал
улыбаться. Потом его улыбка стала гаснуть, на лице появилось сначала
беспокойство, а потом ужас. Он подошел к «мерседесу», нагнулся, чтобы
рассмотреть меня, и был потрясен.
Он говорил что-то невразумительное, а я молчала и не
решалась открыть дверцу машины. Безумная мысль пришла мне в голову. Будто мой
ночной преследователь теперь воплотился в Джимми Игарта. Я понимала, что это
безумная идея, но понимать было мало, потому что я не могла пошевельнуться,
чтобы открыть эту проклятую дверцу.
Не знаю, насколько ужасно я выглядела в то утро, однако,
видимо, это было действительно страшно, потому что Джимми испугался до смерти.
Казалось, он сейчас убежит. Но он все же не убежал, слава Богу. Он открыл
дверцу «мерседеса» и спросил, что произошло – я пережила столкновение или
нападение грабителей?
А мне достаточно было опустить глаза, чтобы понять, что его
привело в ужас. Вероятно, моя рана снова открылась, потому что теперь повязка
вся пропиталась кровью. Я сидела в крови, кровь была даже на руле, на приборной
доске, на сиденье.., кровь была размазана даже по ветровому стеклу. Пока этого
не увидишь. Рут, трудно представить, как, оказывается, много крови в человеке.
Неудивительно, что у Джимми крыша поехала.
Я хотела выбраться из машины – наверное, я хотела показать
ему, что могу сделать это сама, и тем успокоить его, – однако моя правая рука
задела за руль, и мир сразу потускнел. Я почувствовала, что вываливаюсь, и в
голове была одна мысль: «Вот сейчас мое приключение закончится тем, что я
хряснусь об асфальт и выбью себе зубы». Но тут Джимми подхватил меня. Я
слышала, как он кричал, повернувшись к магазину: «Эй, помогите!» Он кричал
таким скрипучим стариковским голосом, что мне захотелось рассмеяться. Я
ощущала, что мое сердце бьется быстро, но несильно, словно оно торопится, а сил
не осталось. В глазах снова рассвело, и я заметила полдюжины мужиков, которые
вышли посмотреть, в чем там, дело. Среди них был и Лопни Дэйкин с куском мяса в
руке и в розовой майке, на которой написано: «Тут нет хронических алкоголиков,
мы просто все пьем по очереди». Смешно, что замечаешь такие глупости, когда
собираешься отдать концы, правда?
– Кто это сделал, Джесси? – спросил Джимми. Я хотела честно
ему ответить, но у меня не было слов. Может, и к лучшему, если учесть, что я
хотела ему ответить: «Мой отец».
Джесси погасила сигарету и еще раз взглянула на газетный
фотоснимок. Странное узкое лицо Реймонда Эндрю Жобера хищно смотрело на нее…
Точно так же он глядел на нее из угла спальни дома в лесу в первую ночь и в
кабинете ее покойного мужа – во вторую. Минут пять она рассматривала фотоснимок.
Потом, тряхнув головой, чтобы освободиться от наваждения, Джесси зажгла новую
сигарету и вернулась к письму. Она несколько раз с хрустом сжала и разжала
пальцы и снова обратилась к клавишам.
"Через 20 минут – а за эти 20 минут я открыла, как
заботливы могут быть простые мужики (Лонни Дэйкин спросил, не хочу ли я сока),
– я уже ехала в больницу в машине «скорой помощи» с сиренами и мелькающими
огнями, а через час лежала на кровати, наблюдая, как кровь течет по трубочке в
мою руку и слушая, как какой-то тип, поет в стиле кантри о том, что его жизнь
потеряла смысл с тех пор, как умерла жена и разбилась его машина.
