Вопль старушки, решившей, что случилось что-то ужасное: «Наше дитятко, сокровище наше похитили!» – до сих пор стоял в ушах принцессы, помнила его и вся семья, разбуженная деятельной бабулькой в темный предутренний час около трех лун назад.
Все ироничные комментарии Энтиора о возвращении с приплатой, утешения Лейма и Кэлера, ругань Нрэна пропали втуне. Нэни все кудахтала о похищении и заламывала руки. Делать нечего, Бэль пришлось искать всем разбуженным или оторванным от развлечений родственникам. И хотя малышку, прикорнувшую на диванчике в нише коридора второго этажа, обнаружили быстро и передали на руки счастливой нянюшке, второй раз устраивать такое развлечение для всей семьи Элии не хотелось.
Итак, переправив Бэль на надлежащее место, принцесса телепортировалась в покои Лейма, чтобы проверить сведения о ночных кошмарах брата. На сей раз девочка действительно ничего не напутала.
Кузен метался по кровати, скомкав одеяло и постанывая сквозь зубы, лицо было искажено гримасой страдания. Чуткая, романтическая душа юноши не смогла безболезненно перенести вечернее покушение леди Джанети на жизнь любимой. Лейма терзали кошмары.
– Мой бедный мальчик, – сочувственно прошептала богиня и, тихо приблизившись к ложу, присела на край. Потом осторожно тронула принца за плечо и позвала: – Лейм, солнышко мое, проснись.
– А? Элия? Что случилось? – вынырнув из бездны кошмара в реальность, испугался кузен, порываясь вскочить с постели и нашарить оружие.
– Тс, ничего, – покачала головой принцесса, мягко удерживая юного бога на ложе. – Все в порядке. Тебе просто снился плохой сон, Бэль узнала об этом и позвала меня.
– Да, всего-навсего сон, – вспоминая череду ночных ужасов, повторил за сестрой принц и судорожно вздохнул, наслаждаясь успокаивающим прикосновением рук к его плечам.
– Это был только сон, мой родной, – ласково прошептала богиня, стирая пальцем слезы со щек Лейма.
– Я так испугался за тебя сегодня, – откровенно признался принц, все-таки присаживаясь на постели. – Вот и…
– Знаю, родной. – Молодая женщина обняла кузена и погладила по мягким волосам.
Лейм прильнул к принцессе, горячечно зашептал:
– Элия, я так за тебя боюсь, я тебя так люблю, я не смогу жить, если с тобой что-нибудь случится. Я тогда сразу уйду за тобой.
– Я тебя тоже люблю, мое солнышко, – нежно откликнулась богиня, продолжая успокаивающе гладить брата по голове и спине. Пальцы ласкали теплую кожу. – И умирать вовсе не собираюсь. Понял?
– Да, – кивнул Лейм с таким облегчением, будто ему была дана клятва.
– Вот и молодец, – заключила Элия, коснувшись легким, как крылья бабочки, поцелуем губ юного родича. – А теперь ложись и больше не призывай кошмаров пустыми тревогами. По нашу душу и днем их достаточно. Не терзай себя.
– Когда ты меня целуешь, я забываю обо всех страхах и помню лишь то, что люблю тебя, – мечтательно прошептал принц, не отдавая себе отчета в том, что произносит эту фразу вслух.
Элия провела по щеке кузена ладонью и мягко посоветовала:
– Ложись, мой родной. Утром будем решать все проблемы, ночь нужна для отдыха.
– Хорошо, – кивнул Лейм и не удержался от рвущегося из сердца печального вопроса: – Я по-прежнему для тебя маленький братик, спешащий за утешением к старшей сестре?
– Нет, дорогой, – покачала головой Элия. – Ты уже вырос и смело, лицом к лицу, встречаешь свои настоящие страхи. Но божественная суть делает тебя слишком уязвимым для душевных страданий и переживаний за тех, кто дорог.
– Я сделаю все, чтобы с тобой не случилось ничего плохого, – поклялся бог романтики и собрался пылко продолжить: – Но я имел в виду…
Не закончив фразы, принц неожиданно для себя широко зевнул и, как подкошенный, рухнул на постель. Принцесса стряхнула с пальчиков остатки сонных чар, укрыла его одеялом и еще раз провела рукой по мягким, как шелк, густым волосам, ласково прошептав:
– Не надо говорить этого, мой милый мальчик. Чудесных грез!
Тихой тенью богиня исчезла из спальни принца, немного жалея о том, что он так молод и чувствителен, что нельзя утешить его по-иному. Оказавшись у себя, Элия улеглась в кровать, повозилась, устраиваясь поудобнее, и уснула, пробормотав напоследок:
– Надеюсь, роль сонной феи на сегодня сыграна полностью и минут через пять у моих дверей не выстроится очередь из братцев, вопящих, что их тоже терзают ужасные кошмары, и требующих сказку на ночь.
Глава 10
Вопросы жизни и смерти
Я чувствую, что мы на грани грандиозного шухера.
к/ф «Свадьба в Малиновке»
Даже ясное солнечное весеннее утро в Лоуленде не улучшило настроения принцев Рикардо и Энтиора, проведших бессонную ночь в зале магии у хладного трупа леди-матери Джанети в тщетных попытках вызвать душу покойной. Боги перепробовали все известные заклятия и Закон Желания, ничего не получалось. Силы Смерти не желали отпускать свою добычу для дачи показаний. Обыск личных покоев леди-матери и ее домов в городе, личный допрос слуг принцем Энтиором под лучшим заклятием правды, сотканным Риком, тоже ничего не дал.
– Отец нас убьет, – безнадежно буркнул маг, без сил падая в кресло рядом с ритуальным столом, на котором валялся труп Джанети под чарами сохранности, и массируя лицо. – Мы не узнали ровным счетом ни-че-го.
– Остался только один выход, – заметил из соседнего кресла Энтиор, сердито покосившись на так и не заговорившее тело, и пригубил охлажденное вино.
– Ну? – недоверчиво хмыкнул Рик, с некоторой завистью оглядывая бога, все еще одетого с иголочки, несмотря на насыщенную ночку. – Что за гениальная идея озарила твой мрачный ум, братец-вампир?
– Надо спросить Элию, – ответил принц, пожав плечами. – Если она беседовала с Повелителем Межуровнья, то должна знать больше нас.
– С чего ты взял, что они говорили о покушении? – скривился маг и снова потер подбородок.
– Я не знаю, о чем они говорили, – на диво терпеливо согласился Энтиор, слишком сонный сейчас, чтобы злиться по-настоящему. – Но зато я знаю Элию. Она никогда не упустит шанса выудить нужную информацию из любого, кто попадется ей в руки.
– Великолепно, – хлопнул в ладоши Рик с донельзя скептическим выражением физиономии. – Только теперь нам осталась самая малость: разбудить ее и попросить поделиться своими тайнами. Сейчас семь утра, Элия никогда не встает раньше девяти. Обычно же поднимается к половине одиннадцатого, если не позже. А вернулась она, как сказал паж, в три ночи. Кто рискнет нарушить покой ее высочества, ты, смертничек?
– Мы пойдем вместе, – предложил Энтиор. – Просить буду я, ты откроешь двери. Нам не из чего выбирать. Отец просто взбесится, если мы ничего ему не доложим.
– Сам знаю, – огрызнулся Рикардо. – Осталось только взвесить, чей гнев страшнее – его или нашей ласковой сестрицы. Ты-то у нее в любимчиках ходишь, авось пронесет, а я? Джей вон ее вчера достал, небось заодно и на меня сердита.
