Ведомый чувством долга, возведенным в ранг абсолюта, Нрэн не позволил себе даже вздоха сожаления. Лишь скорбная вертикальная морщинка пролегла на его лбу, когда он решительно шагнул с тропинки и двинулся на голос.
Что удивительно, Бэль была не на, а под деревом. Задрав вверх голову, она стояла у раскидистой канчары, обхватив, насколько могла, руками темный ствол, и советовала кому-то, скрытому в густой листве:
– Уголок платья спрячь. Вот! А теперь правую руку чуть-чуть вверх подними.
– Так? – переспросил сверху веселый девичий голосок.
– Ага! Все! Здорово, теперь он тебя никогда не найдет! – довольно заключила принцесса, подтянув штаны.
«Теперь она не только лазает по деревьям, но и затаскивает туда подруг», – мрачно решил принц и начал свой разговор с сестренкой не с фирменного слова «так», а с грозного окрика, задействовав одну пятую силы командного голоса:
– Бэль!
Бэль вздрогнула всем телом и мигом отскочила от ствола, спрятав за спину испачканные в соке трав и земле руки.
– Мне помнится, я запретил тебе лазить по деревьям, – констатировал Нрэн, с осуждением оглядывая растрепанную головку и наряд принцессы – потертые одежки с плеча Лейма. Если бы не Элия, отстоявшая право Бэль свободно одеваться для игры в Садах, бог устроил бы выволочку сестре и за неподобающий вид.
– Ты сказал: «Чтобы больше я тебя на дереве не видел», – уточнила формулировку запрета принцесса и невинно добавила: – Вот я и стою тут на травке. Мы в прятки играем!
Воин смерил сестренку недоверчивым пронзительным взглядом, словно просветил насквозь желтым рентгеном, пытаясь понять, уж не язвит ли малышка, и рявкнул персоне, абсолютно скрытой благодаря благим советам Бэль в густой листве канчары:
– Слезай сию минуту!
– Зачем? Вы ведь с нами не играете и не водите! И почему вы кричите? Нам так весело! – ответил дерзкий голосок.
– Затем, что я так велел, – игнорируя все прочие вопросы, категорически обосновал свой приказ воитель, не привыкший к спорам ни в своем войске, ни в семье.
Сверху надменно фыркнули, по-видимому, девушка сочла расстояние и препятствия, отделявшие страшного воителя от нее, достаточными, чтобы не испытывать страха и проявлять открытое неповиновение, да и видела она Нрэна сверху, сквозь крупные листья канчары, довольно плохо, только слышала его суровый голос.
Столь открытое неповиновение разозлило принца. Бог, оценив ситуацию и позицию «противницы», не стал тратить времени на уговоры и споры, он просто сделал два шага и слегка тряхнул дерево. Массивная канчара покачнулась, как осинка на ветру. Юная нахалка, не относившаяся к эльфам, словно прирастающим к веткам в минуты опасности, слетела с дерева. Поскольку в его планы входило отругать, но не убить дерзкую девицу, воитель осторожно подхватил девчонку, спасая от жесткого соприкосновения с землей и толстыми нижними ветками. Но вместо благодарности услышал возмущенный вопль вырывающейся из цепкой хватки девушки:
– Да как вы смеете! Пустите сейчас же!
– Джей опять где-нибудь читает? – игнорируя громкие возгласы Ижены, презрительно уточнил Нрэн у сестры, не отпуская добычи.
– Да, он ждет в тех кустах десять минут и начнет водить, – хмуро ответила Бэль и потребовала с нотками мольбы: – Отпусти мою подругу!
– Сейчас, – невозмутимо согласился принц, переворачивая жрицу и привычным движением укладывая ее поперек своего колена, дабы оказать милость родителям соплячки: поучить ее хорошим манерам и вежливому обращению со старшими.
– Джей! Джей! Джей! Скорее! – возопила Бэль, словно маленькая сирена, предвидя то, что последует за этими манипуляциями брата, знакомыми по собственному горькому опыту. Зашипев, словно маленький зверек, защищающий от разорения свое родное гнездо, эльфиечка отважно бросилась на Нрэна со спины, пытаясь поймать его правую руку.
Воитель стряхнул с себя сестренку, словно котенка, аккуратно отбросив ее на травку, поднял руку и легонько шлепнул жрицу Кристалла Авитрегона Великого и Благостного по мягкой выступающей части пониже спины. Ижена, до сих пор продолжавшая требовать свободы, правда, куда менее уверенно и более испуганно, в панике завизжала, не столько от боли (бог уже научился соизмерять свои силы при наказании детей), сколько от потрясения.
– Что ты делаешь, Нрэн, прекрати! Перестань сейчас же! – вылетев на крики Бэль и визг Ижены из-за кустов, закричал Джей, присоединяя свой голос к какофонии звуков. – Это же жрица из посольства!
– Да? А я вижу только непослушную девчонку, нуждающуюся в наказании, и кретина, которому нельзя доверить даже пасти свиней, – хладнокровно ответил несгибаемый воитель и занес руку для второго из трех традиционных шлепков, положенных дерзким детям.
Бэль переглянулась с Джеем и прочла в его глазах решение, тождественное собственному: раз не помогают слова, надо попытаться остановить брата силой, пусть даже это почти безнадежно. Принц, до сих пор сжимающий в руках толстую книгу по истории искусств, перехватил ее поудобнее, намереваясь использовать в качестве орудия ближнего боя. Не впервой ему было атаковать гораздо более сильных противников, правда, обычно Джей творил подобное только в состоянии крайнего аффекта. А потом, когда волна бешеной ярости, захлестывающая его с головой, уходила, разглядывал трупы и дивился своим скрытым возможностям. Принцесса, никогда прежде не дравшаяся со старшими, тоже ощерилась и приготовилась кусать Нрэна до тех пор, пока тот не отпустит Ижену.
Но за долю секунды до начала «великой битвы» девушка-жрица вдруг перестала вопить, вырываться и дрыгать ногами. Она бессильно обмякла, словно тряпочка, в железных руках твердолобого воителя. Немного встревожившись, но все еще подозревая притворство, Нрэн прекратил экзекуцию и осторожно перевернул жертву лицом к себе, чтобы проверить, что случилось. Лицо девушки стало белым, как алебастр, глаза закатились так, что были видны только белки, изо рта сочилась тонкая струйка слюны розоватого оттенка. По-видимому, в какой-то момент жрица прикусила губу до крови.
– Ижена! – со слезами на глазах взмолилась Бэль, перепугавшись за подругу.
– О, Силы, что с ней? – нахмурившись, озадаченно пробормотал Джей, подходя поближе и небрежно телепортируя книгу в замок, чтобы оставить руки свободными. – Обморок? Ты перепугал девочку до смерти, армейский кретин!
– Сейчас придет в себя, – игнорируя оскорбления, спокойно заверил Нрэн.
Осмотрительно уложив девушку на мягкую траву у корней канчары, воин присел рядом на корточки. Придерживая жрицу за плечи, бог хлопнул ее по правой щеке, потом по левой, используя старый как мир способ приведения в чувство нервных особ. Но в этот раз что-то сработало неправильно. Голова Ижены безвольно, как у куклы, мотнулась сначала в одну, потом в другую сторону, и беспамятство трансформировалось в иное состояние. С губ жрицы хлынул бессвязный поток нечленораздельных возгласов, переплавившийся в слова:
