Теперь уже вар был смущен весьма основательно, ибо ясно чувствовал, что в воздухе запахло грозой: негодование собеседницы и ее гнев были искренними. А он вовсе не собирался оскорблять принцессу Лоуленда, навлекая ее немилость на Жиотоваж.
– Что же тогда наполняет ядом мои сны и сердце? – уже почти смиренно поинтересовался Фарж, не обвиняя, но испрашивая мудрого совета.
– Пока понятия не имею, – честно ответила Элия, пожав плечами. – Ты холоден, словно мороженая рыба: не влюблен и даже не увлечен. Абсолютное спокойствие. Это я вижу достаточно ясно. Порой сны – это просто сны, ничего не значащие пустые видения, но чтобы успокоить душу, давай осмотрим спальню, проверим, нет ли там каких-нибудь чар, старых, оставшихся с давних пор, их в замке хоть отбавляй. Сколько чисток ни проводи, а нет-нет да и выплывет на свет очередное милое заклятие. Или из свежесплетенных что объявится.
– Уж не вздумал ли кто надо мной пошутить? – подозрительно поинтересовался Фарж.
– Это вряд ли, – скептически хмыкнула принцесса, благоразумно оценив длину мечей воителя. – Самоубийц даже в Лоуленде немного. Да и не думаю, чтобы ты успел нажить смертельных врагов за два неполных дня пребывания в замке. Вот если бы со свету вознамерились сжить вара Мичжеля, я смогла бы понять. Пойдем!
Элия приблизилась в Фаржу и, впившись тонкими пальцами в его железные мускулы, подхватила жертву под локоть, телепортируясь в крыло замка, где поместили посольство.
Стражники-жиотоважцы изо всех сил постарались сделать вид, что ничего необычного в том, что командир исчезает посреди ночи, а потом возвращается в обществе принцессы Лоуленда, нет, как нет ничего из ряда вон выходящего в том, что они рука об руку скрываются в его комнатах.
Знакомая с планировкой апартаментов Фаржа, богиня позволила воину самому указать, где находится спальня. Мимоходом принцесса удивилась тому, что разобранное ложе вара было лишь слегка примято, словно мужчина и не пытался спать или лежал абсолютно неподвижно, словно бревно. Даже после Нрэна, ценившего безупречный порядок, кровать была похожа на кровать, а не на одр мертвеца, на котором его в последний раз, словно редкость из музея, демонстрируют близким родственникам и потенциальным наследникам. То ли для ритуала прощания, то ли для того, чтобы все заинтересованные лица убедились, что труп и в самом деле труп, без подлога.
– Что будем делать? – настороженно спросил Фарж.
Богиня подавила хулиганское желание заявить воину со всей серьезностью, что для эффективного плетения чар им надлежит немедля заняться любовью, и деловито ответила:
– Я – смотреть, ты – ждать.
Предоставив командование принцессе, Фарж не стал вступать в споры. Остановившись примерно посередине комнаты, богиня парой жестов и простой фразой вызвала заклинание сканирования, чтобы прощупать помещение. Магическая «ищейка» послушно явилась на зов. Элия задала направление поиска и добросовестно исследовала каждый квадратный сантиметр поверхности, но никаких действующих чар или их остаточных следов не обнаружила. Кроме тончайших, едва уловимых даже чутьем богини нитей шкатулки Миреахиля, в спальне не было ничего.
– Все чисто, здесь нет ни давних, ни свежеиспеченных заклинаний, контролирующих сны, – уверенно констатировала принцесса, обращаясь к встревоженному вару, пристально следившему за ее манипуляциями.
– Но что же тогда вторгается в мои сновидения? – поставил вопрос ребром не успокоившийся воин. – Это не мои фантазии, не мои желания.
– Ты уверен? – машинально переспросила богиня, оглядывая комнату и продолжая обдумывать проблему.
– Совершенно, – Фарж позволил себе кривоватую улыбку и, поборов непритворное смущение, мужественно продолжил, надеясь, что принцесса не заметит предательского румянца на его смуглой коже: – Мне никогда не хотелось, разорвав на женщине корсет, овладеть ею на обеденном столе в королевском замке.
– О, страсть к таким и даже еще более загадочным причудам может скрываться далеко в глубине самого дисциплинированного сознания, – задумчиво, с легким кокетством усмехнулась Элия, неожиданно ощутив, что слова воина дали ей ключ к вероятной разгадке.
– Возможно. Но я никогда не видел того зала прежде сегодняшней трапезы, а сон был вчера, – указал на несоответствие воин и «добил» принцессу еще одним фактом: – И уж в чем я нисколько не сомневаюсь, так это в том, что никогда не мечтал о том, чтобы женщина отхлестала меня по щекам костяным веером… Отхлестала до крови, – смущенно уточнил вар.
– Даже так?! Отлично, – одобрительно кивнула богиня, прищелкнув пальцами.
– Что именно? – не разобрался Фарж, что имеет в виду собеседница, то ли одобряет у воина отсутствие подобных мечтаний, то ли хвалит его странные сны.
– Теперь мне кажется, что разгадка очевидна! Ну-ка, вар, укажи в этой комнате наиболее симпатичный тебе предмет, – почти приказала богиня.
Воин не понял, зачем это нужно принцессе, но решил «оказать содействие следствию» и махнул рукой в сторону маленькой композиции, висящей на стене: длинный узкий обоюдоострый клинок темной стали и пара кинжалов под стать мечу.
– У вара отличный вкус по части оружия, – одобрила выбор Фаржа принцесса, не ожидавшая другого ответа.
Элия подошла к стене и под недовольным взглядом жиотоважца, считавшего, что женщине вообще нельзя прикасаться к иному оружию, кроме кухонного ножа, иглы и ножниц, сняла меч.
– Знатный клинок. Судя по клейму, из оружейных Каартахефа! – одобрительно заключила Элия. – Меч, достойный бога!
Фарж во все глаза уставился на явленное Творцом чудо: принцесса знала, что именно держит в руках, и имя оружейника назвала правильно, поставив ударение на двух слогах, точно растянув последний согласный звук. А Элия дивилась другому. Едва клинок оказался у богини, она тут же ощутила то, что пропустила при исследовании комнаты с помощью заклинания сканирования – вскрывшуюся память предмета.
– Вот и нашли виновника, – с небрежной лаской похлопала Элия по ножнам. – Недолго он от нас скрывался!
– Меч? – удивился вар, переводя недоверчивый взгляд с оружия на лицо принцессы и обратно. Воин всегда считал, что оружие может причинить вред лишь одним-единственным образом: если им нанести физический удар.
– Память меча, – наставительно поправила богиня, помахав пальчиком перед носом воина, привыкшего полагаться на сталь куда больше, чем следует. – Сильный отпечаток личности прежнего владельца – влюбленного в меня мужчины. Ты невольно вошел с ним в резонанс, и взаимодействие оказалось настолько сильным, что повлияло на содержание сновидений. Сон – одно из состояний, ослабляющих личную защиту, поэтому чужая память смогла воздействовать на тебя, навевая грезы. Такое иногда случается из-за схожести некоторых черт личностей, настроений, колебания силы.
Принцесса предусмотрительно умолчала о том, что косвенными виновниками сексуальных «кошмаров» Фаржа были принцы Лоуленда, закрепившие нити личной силы вара на мече, чтобы заставить работать шкатулку Миреахиля, но не принявшие во внимание возможной угрозы резонанса. Схожих клинков работы Каартахефа в замке было несколько. Кто же знал, что Мелиор повесил в спальне Фаржа один из прежних парадных мечей Нрэна. Кто же знал, что память бога войны зацепит Фаржа?
