– Ой! – склонив набок головы, хором воскликнули девушки при виде друг друга.
Ижена, прогуливающаяся в надежде узреть принца Джея, воскликнула просто потому, что не ожидала увидеть здесь кого-то постороннего, а Бэль от потрясения, вызванного созерцанием столь яркого создания.
– Ты кто? – опять же хором спросили девушки и засмеялись такому совпадению.
– Я Бэль, то есть Мирабэль, – вспомнив, что при первом знакомстве положено называть полное имя, охотно представилась эльфийка.
– А я Ижена из Жиотоважа, жрица Кристалла Авитрегона Великого и Благостного, – назвалась в ответ сияющая девушка, указав пальчиком на свое обнаженное плечо с голограммой, и тут же, вспомнив, где слышала имя «Мирабэль», не без удивления переспросила:
– Так ты принцесса?
Взгляд жрицы скользнул по скромному одеянию новой знакомой, разительно отличающемуся от пышных нарядов уже виденных Иженой принцев и принцесс.
– Ну да, – небрежно пожала плечами Бэль, не видя в этом ничего удивительного, и в свою очередь полюбопытствовала: – Значит, ты из посольства? А далеко от Лоуленда Жиотоваж?
– Наверное, – в свою очередь на секунду задумалась Ижена и затараторила, пытаясь рассказать все разом о своем первом путешествии по мирам: – Сначала мы ехали долго-долго, целых четыре дня, почти не отдыхая, по равнине, потом по лесу, густому, с такими здоровенными деревьями, что их кроны почти закрывали солнце, а стволы не обхватили бы и десять человек. Ужас! Нас эльфы провожали, у них командир был такой красавчик, только странный: худой, волосы зеленые, длинные, в три косы заплетены, а глаза, как кора дуба, но с зелеными звездочками. Потом ехали по холмам, там такие странные люди живут, все время на лошадях ездят, а когда слезают, видно, что ноги кривые, как колесо, жуть! Они в волосы перья втыкают, делают бусы из костей, а тело мажут жиром, чтобы блестело и воняло, а из всей одежды носят одни кожаные штаны. Такие забавные, короткие! Погода все время менялась, то солнышко и лето, а то сразу снег хлопьями, как ко дню Обновления, падать начал, и дождь тоже был, так дорогу размыло, что наша карета застряла. Ее солдаты Фаржа выталкивали, нам с Магжей, Карой и Ларкой даже вылезти пришлось. Я все платье себе промочила и запачкала. Вар Монистэль вел нас, вел, а потом мы шагнули в такие здоровенные врата из тумана и, бац, оказались у вас в Лоуленде.
– Здорово, а я еще никуда не уезжала, – завистливо вздохнула Бэль, машинально теребя косу и накручивая прядку волос на палец. – Нрэн сказал, что пока меня Источник не примет, в миры не отпустит даже с братьями и Элией.
Тем временем колыхание «убежища» потревожило Дика, и он решил, что настала пора выбраться наружу и показать себя миру. Дикати вскарабкался по рубашке, привычно уселся на плечо Бэль и принялся оглядываться. Стоило ему узреть Ижену, как зверек на несколько секунд замер на месте, словно маленький столбик, точь-в-точь как хозяйка, а потом беспокойно заерзал, пытаясь рассмотреть сияющую девушку, вернее, ее украшения, получше.
– Ой, какая прелесть! – восторженно взвизгнула жрица при виде странного, но очень обаятельного зверька, похожего на шарик с короткими лапками. – Кто это у тебя?
– Дикати, – гордая тем, что может похвастаться хоть чем-то, ответила принцесса. – Он очень пушистый и добрый. Возьми, погладь, если хочешь, ты ему понравилась.
– Правда? – Ижена с благоговейным восторгом взяла мягкий комочек в руки, унизанные кольцами и перстнями, и робко коснулась нежной, как пух, шерстки. Довольный тем, что оказался ближе к сиянию сокровищ, Дик издал длинную мелодичную руладу. – Он поет!
– На тебе столько всего блестящего, а Дик это очень любит, поэтому и заливается, а еще у него глаза цвет по настроению меняют, – тоном опытного дикативода пояснила Мирабэль. – Когда спокоен, глаза зеленые, если чем-нибудь увлечен – синие, если злится – фиолетовые, пугается – желтые. И поет всегда по-разному. А еще Дику не нужна еда, он питается светом солнца.
– Как чудесно! Я даже и не знала, что бывают такие волшебные животные. Какой он желтый, пушистый и красивый, – приоткрыв ротик, восхищенно вздохнула жрица, – а у меня дома в храме только две обычные кошки.
– У меня тоже кошка есть, фаруханская, ее Таис зовут, глаза зеленые, как у тебя, а шерстка нежно-кремовая.
– Да, я ее в холле, когда мы только приехали, видела! – гордая своей осведомленностью, подтвердила жрица. – И правда, настоящая красавица!
– У нас в замке зверей тоже немного, – с некоторым сожалением призналась юная принцесса, которая, будь ее воля, наводнила бы живностью каждый квадратный метр жилых помещений. – Диад – пантера Элии, да совушка Элтона. А вот в Садах, если с собой угощение взять, можно столько всяких разных зверюшек позвать, белок, ежей, зайцев, птиц, даже оленей. Они кушают и гладить себя разрешают, – наивно похвасталась Бэль. – Я туда после обеда снова гулять пойду.
– Мне бы тоже хотелось, – призналась Ижена, с детской непосредственностью мечтая о новой забаве, привлекавшей ее не менее кокетства с принцем Джеем и завоевания его благородного сердца.
– Пойдем вместе!? Поиграем! Позагораем! – не задумываясь, пригласила ее принцесса, но тут же, озадаченно нахмурившись, прикусила нижнюю губку. – Только тебе неудобно гулять будет: столько всего надето и прическа сложная, если в ней что-нибудь запутается, не расчешешь. Больно!
– Это одежда для официального завтрака, а потом я переоденусь, – тут же охотно пообещала Ижена, успевшая сообразить, для чего принцессе Лоуленда столь скромное одеяние, и намереваясь подыскать себе что-нибудь похожее и столь же удобное. Лазить по деревьям в храмовом саду юная жрица очень любила и считала это одним из лучших развлечений. Ей нравилось, захватив с собой пакетик сушеных вишен, сидеть на ветке самой высокой яблони и, сплевывая косточки, смотреть на всех бродящих внизу людей с высоты своего положения.
– Здорово! Мы поиграем, я столько тебе всего покажу! – обрадовалась Бэль обретению подружки, которая не корчила брезгливой гримасы при словах «загорать», «лазить по деревьям», «играть в Садах» и не приставала с заискивающими вопросами, обильно сдобренными томным закатыванием глаз и восхищенными вздохами: «А не изволит ли составить нам компанию принц… (тут нужно вставить имя того, по кому сохла данная девица!)».
Ижена радостно заулыбалась, и девушки принялись договариваться о времени и месте встречи. Маленькая наивная принцесса, оберегаемая от грязи и боли мира своей огромной могущественной семьей, и юная жрица, скрывавшаяся от тех же проблем за стенами храма и молитвами Кристаллу, с первых секунд знакомства почувствовали сильную обоюдную симпатию. Такую, какой свойственно возникать только в детстве или в безоблачную пору ранней юности, когда кажется, что мир создан для твоих радости и удовольствия.
Официальный завтрак, подчеркивая условно утренний характер мероприятия, решили организовать в Розовой гостиной – одной из небольших зал со стенами, обитыми бледно-розовой тканью с серебряным блеском и обшитыми панелями редкого розового дерева, сохраняющего приятный естественный аромат, похожий на смесь запахов пряностей и цветов. По высоким, но не слишком широким окнам помещения вместо штор вился темно-зеленый плющ, листья которого напоминали вырезанные из бумаги сердечки, а граммофончики цветков были нежны, словно тень румянца на щеке невинной девушки. Лепнину потолка скрывали наколдованные Мелиором легкие иллюзорные облачка того неповторимого оттенка, какой обретает небо на рассвете. Подозрительные, недоверчивые, как по природе, так и вследствие воспитания и богатого жизненного опыта, боги королевской семьи Лоуленда не слишком любили скрывать настоящую обстановку за маской иллюзии, но время от времени все-таки снисходили до этого, руководствуясь эстетическими мотивами и желая произвести впечатление на непосвященных. Вся мебель светлого, с чуть красноватым отливом дерева, обитая розовым атласом, и декоративные абстрактные скульптуры из коралла, обожаемые Кэлбертом, тоже соответствовали обстановке. Огромный стол белого мрамора с розовыми прожилками, установленный в центре помещения, благодаря ажурной, как паутинка, скатерти вовсе не казался массивным.
