— Потрясающе! — только и смог произнести Каверин, когда она закончила.
* * *
Покончив с ежедневными хозяйственными делами, Володя наконец смог уделить время и вещам наиболее важным.
Взяв свежие газеты, он удалился в свою комнату, и вскоре дешифрованное послание Князя было уже перед ним. «Новый связной позвонит», — сообщалось в объявлении.
Теперь оставалось только ждать. А пока, чтобы не терять времени, можно приступить к составлению отчета.
Повар включил ноутбук и принялся печатать.
ОТЧЕТ О ВЫПОЛНЕНИИ ЗАДАНИЯ
Расследование велось по двум направлениям. Первое касается сотрудников школы — преподавателей и обслуживающего персонала. Пока оно не дало конкретных результатов. Второе направление, связанное с поиском предметов из списка, оказалось более перспективным. Мною был обнаружен предмет под номером четыре. Эти старинные часы с цепочкой найдены в личном сейфе Виктора Полякова, бывшего директора школы. Он — один из основных подозреваемых.
Мой связной был убит выстрелом в висок. В соответствии с инструкцией я избавился от тела. Связной был убит после того, как я передал ему предмет под номером тридцать семь, представляющий собой старинную брошь, инкрустированную драгоценными камнями. Эта вещь попала ко мне через ученицу Надю Авдееву. И я абсолютно уверен, что брат и сестра Авдеевы оказались в «Логосе» не случайно.
После шести месяцев расследования я смог собрать достаточное количество предметов из списка, чтобы понять, что я — на правильном пути.
Глава 23. К.И.
Дождавшись, пока Каверин, тут же заслуживший в школе прозвище Кубик-Рубик, отправился на урок, ребята проскользнули в комнату, а оттуда — на чердак. Сегодня перед ними стояла задача отыскать среди груд бумаг, имеющих отношение к детскому дому, какие-нибудь сведения об Ире Исаевой.
Страницу с именами нашла Вика.
«Исаева Ирина, шесть лет», — прочитали ребята, склонившись над пожелтевшей бумагой. Рядом с именем значилась странная надпись: «К.И. 152», а в конце строки стояло скупое слово: «умерла».
Это оказалось неожиданно и… больно. Неужели Ира, как и ее брат, стала жертвой тех же жестоких убийц?
— Посмотрите! — вдруг воскликнула Вика. — В этом году умерли еще три девочки! Что же здесь творилось?
— А что это за цифры в столбике? — обратила внимание Даша. — Там, где у Исаевой стоит «К.И. 152», у других тоже обозначены какие-то цифры — 71, 89…
— Может, это рост? — предположил Макс.
Вика покачала головой:
— Ты представляешь себе шестилетнюю девочку в полтора метра ростом? А у Матвея Сошникова в четырнадцать лет этот показатель всего 85.
— Может, он лилипут, — хмыкнул Максим.
* * *
На дворе было холодно. Неудивительно — зима. Но Маша остановилась, чтобы немного подышать свежим воздухом, глядя, как изо рта вырываются облачка пара.
В этот момент ворота раскрылись, и во двор въехала машина Полякова. Остановилась… Виктор вышел и застыл, глядя на Машу. Она немного смутилась. После того откровенного разговора им не случалось поговорить наедине — встречались в школьных коридорах, пересекались по обыденным делам, и вот теперь…
Маше вспомнилась холодная усмешка Елены Сергеевны. Улыбка ледяной царевны. Елена и Виктор вместе, и значит, третьему нет места в этом союзе.
Девушка плотнее запахнула на груди пуховик, словно только теперь ощутила двадцатиградусный мороз, и поспешно повернулась к двери, ведущей на кухню.
— Маша! — окликнул ее Поляков.
Она замерла, обернулась к нему.
— Был суд. Морозову дали пять лет.
Маша прикусила губу, чтобы бывший директор не догадался о ее чувствах… О том странном разочаровании, что заговорил он не о том, что волновало ее едва ли не больше, чем судьба Максима…
— Что ж… — выдохнула она вместе с паром, — он это заслужил… А… Максим узнает?
— Может, ты сама спросишь у него? Мне кажется, вам давно пора поговорить, — Виктор шагнул к ней, осторожно взял за локоть.
Маша усмехнулась.
— Представляю, как он обрадуется, узнав, что я — его мать, — сказала она, избегая взгляда бывшего директора.
— Маша! Ты не должна стыдиться себя! — он смотрел на нее так ласково, что у Марии защемило сердце. Она еще помнила, каковы на вкус его губы… Как мягки и вместе с тем требовательны… Нет, нельзя! Нельзя давать себе волю!
— Спасибо, — пробормотала она, отстраняясь. — Мне пора… Я пойду.
Она ушла, не оглянувшись, и не видела, как Виктор стоит, глядя ей вслед, а на его темных волосах ранней сединой белеют снежинки.
Маша вошла в кухню, скинула пуховик и в задумчивости привалилась к двери. Ей казалось, что пол ходуном ходит под ногами. Как это странно — одновременно быть и самой счастливой, и самой несчастной женщиной…
* * *
— Андрюш, что такое фициент? — Наденька дернула его за руку, настоятельно привлекая к себе внимание, и Андрей с усилием отвел взгляд от почти привычной, но все равно болезненной картины — Макс обнимал Дашу, а она не пыталась отстраниться, напротив, сама льнула к нему.
— Что? — он присел на корточки перед сестрой, взлохматил прядки волос, выбившиеся из косички.
— Что такое фициент? — терпеливо повторила Надя.
— Коэффициент? А где ты слышала это слово?
— Меня попросили поиграть. Там нужно было ответить на вопросы. Ну как с теми точечками на доске. А потом Елена Сергеевна сказала, что я очень умная, у меня сто пятьдесят два фициента… А у тебя сколько?..
«Исаева Надежда. К.И. 152», — вспомнилось вдруг Андрею, и парень вздрогнул: не может быть!
— Андрюша, — оказывается, Надя нетерпеливо дергает его за рукав школьного пуловера, — ты не гордишься, что я умная?
— Конечно, горжусь! — очнулся он. — Ты молодчина! Прямо как наша мама.
Андрей поднялся и подхватил сестру на руки.
Вот и решение загадки. Надо бы поделиться с ребятами. Однако звонок на урок помешал им обсудить дела немедленно. Авдеев едва успел заскочить в класс, когда начались занятия, и Поляков принялся рассказывать им что-то о поэзии романтизма.
Андрей покосился на сидевшего рядом Ромку. Искушение было слишком велико.
— Я понял про те цифры, — прошептал он другу, — это…
И тут дверь класса распахнулась, и на пороге появилась… новенькая. Вместо школьной формы на ней была вызывающая футболка с глубоким декольте и надписью, идущей через всю грудь: «Не пялься — не твое!»
Ромка присвистнул и завороженно уставился на девушку, напрочь позабыв об Андрее, да и сам Авдеев несколько растерялся.
