— Да ты гильзы мешками закупаешь, Дад, — говорил внизу, в
скобяной лавке своим звучным голосом Джордж Миддлер, подталкивая к Даду через
прилавок коробки «ремингтонов». — За счет города, что ль?
Шутка была старая. Несколько лет назад Дад предъявил ордер
на покупку двух тысяч патронов двадцать второго калибра с полыми наконечниками,
и Билл Нортон угрюмо послал его куда подальше.
— Ну, — отвечал Дад, — ты ж знаешь, это дело — чистой воды
служба обществу, Джордж.
Вот. Вон та здоровая, жирная, хромающая на заднюю лапу будет
Джордж Миддлер. В пасти она держала что-то, с виду напоминавшее разодранную
цыплячью печенку.
— Иди сюда, Джордж. Вот так, — сказал Дад и нажал курок.
Его 22-й отозвался равнодушно, недраматично, но крыса два
раза перекувырнулась и лежала, подергиваясь. Полые наконечники — вот в чем
фокус. Дад собирался в один прекрасный день обзавестись крупнокалиберным оружием
— 45-м калибром или «магнумом» и поглядеть, что будет твориться с маленькими
мерзавцами.
Теперь следующую. Эта будет той маленькой шлюшкой Рути
Крокетт — той, что ходит в школу без лифчика и всякий раз, как Дад проходит
мимо, сдавленно хихикает, толкая приятельниц локтем в бок. Бэнг. До свиданья,
Рути. Крысы как сумасшедшие прыснули в дальний конец свалки, ища защиты, но
раньше, чем они исчезли, Дад уложил шесть тварей — хорошая утренняя охота. Если
он вылезет из кресла и пойдет посмотреть на них, окажется, что клещи бегут с
остывающих трупиков как… как… ну, как крысы с тонущего корабля. Это вдруг
показалось Даду восхитительно забавным. Запрокинув странно вздернутую голову,
он откинулся на горб и разразился долгим, громким, спазматическим смехом, а огонь
тем временем прокрадывался сквозь мусор цепкими хваткими оранжевыми пальцами.
Жизнь, несомненно, была прекрасна.
11
12:00.
Возвестив время ленча во всех трех школах и приветствуя
полдень, отзвучал свои двадцать секунд громкий городской гудок. Лоренс Крокетт,
второй выборный в Уделе, владелец «Южномэнского страхового общества и торговли
недвижимостью Крокетта» отложил книгу, которую читал («Сексуальные рабы
Сатаны») и поставил по гудку часы. Он подошел к двери и повесил на шторку
табличку «Вернусь в час дня». Заведенный им порядок вещей не менялся. Он
отправится в кафе «Экселлент», съест пару чизбургеров с гарниром, выпьет чашку
кофе и, покуривая «Уильям Пенн», поглазеет на ноги Полины.
Он тряхнул дверную ручку, чтобы убедиться, защелкнулся ли
замок, и ушел по Джойнтер-авеню к центру. На углу он остановился и посмотрел
наверх, на дом Марстена. Там на подъездной дороге стояла машина — он так и
видел ее, сверкающую и блестящую. От этого где-то в груди зашевелился тоненький
червячок беспокойства. Около года назад он продал дом Марстена вместе с
Деревенской Лоханью в комплексной сделке. Это была самая загадочная сделка в
его жизни, а в свое время ему приходилось заключать сделки довольно странные.
Владелец стоявшей там наверху машины, по всей вероятности, звался Стрейкером.
Р.Т. Стрейкер. Как раз нынче утром Крокетт получил от этого Стрейкера кое-что
по почте.
Чуть больше года назад, мерцающим июльским полднем,
упомянутый субъект подъехал к конторе Крокетта. Он вылез из машины и, прежде,
чем зайти внутрь, секунду постоял на тротуаре — высокий мужчина, одетый,
несмотря на дневную жару, в деловой костюм-тройку. Он был лыс, как биллиардный
шар и так же не потел. Под прямой черной чертой бровей в темных углублениях,
которые в угловатой поверхности лица мог бы прорыть бур, прятались глазницы.
Мужчина нес тонкий черный дипломат. Когда Стрейкер вошел, Ларри был в конторе
один: трудившаяся у него часть дня секретарша — фолмутская девчонка с самым
восхитительным бюстом и попкой, к каким вам только удавалось приклеиться
взглядом — после обеда работала у юриста с «Гэйтс Фоллз».
Лысый мужчина уселся на стул для клиентов, положил дипломат
на колени и вперил глаза в Ларри Крокетта. Выражение этих глаз прочесть было
невозможно, и это встревожило Ларри. Ему нравилось прочитывать желания клиента
в его младенчески голубых или карих глазах еще до того, как человек раскроет
рот. Этот мужчина не задержался, чтобы разглядеть фотоснимки местной
недвижимости, прикрепленные к информационному стенду, не сделал попытки пожать
Ларри руку, не представился, не сказал даже «Привет!».
— Чем могу служить? — спросил Ларри.
— Меня прислали купить в вашем столь прелестном городке дом
под жилье и учреждение под бизнес, — сказал лысый. Говорил он настолько
бесстрастно и невыразительно, что Ларри подумал о записанных на магнитофон
объявлениях, которые слышишь, набрав номер бюро погоды.
— Ну… э-э… замечательно, — сказал Ларри. — У нас есть
несколько отличных домов, которые…
— Это ни к чему, — сказал лысый, поднимая руку, чтобы Ларри
замолчал.
Ларри с замиранием сердца отметил, что пальцы у этого человека
на удивление длинные — казалось, в среднем пальце от основания до кончика дюйма
четыре, а то и пять.
— Учреждение под бизнес — это дом позади здания Городского
Офиса. Он выходит в парк.
— Да-а, поработать можно. Вообще-то это была
фабрика-прачечная. Год назад сломалась. Действительно хорошее место, если…
— Дом под жилье, — не обращая на него внимания продолжал
лысый, — зовется в городе домом Марстена.
Ларри слишком долго занимался торговлей недвижимостью, чтобы
его лицо отразило его чувства — чувства совершенно ошеломленного человека.
— Вот как?
— Да. Меня зовут Стрейкер. Ричард Трокетт Стрейкер. Все
бумаги будут на мое имя.
— Очень хорошо, — сказал Ларри. Человек этот не шутил,
сомневаться не приходилось. — Цена, которую мы запрашиваем за дом Марстена —
четырнадцать тысяч долларов, хотя я думаю, моих клиентов можно будет убедить
немного снизить ее. Что касается старой прачечной…
— Не пойдет. Я уполномочен заплатить один доллар.
— Один…? — Ларри вздернул голову так, как делает тот, кому
не удалось расслышать что-то правильно.
— Да. Прошу внимания.
Длинные пальцы Стрейкера расстегнули замки дипломата,
открыли его и извлекли оттуда несколько документов, сложенных в голубую
прозрачную папку. Ларри Крокетт, хмурясь, наблюдал за ним.
— Прочтите, пожалуйста. Это сэкономит время.
Ларри большим пальцем отогнул голубую пластиковую обложку и
с видом человека, умиротворяющего дурака, взглянул на первый лист. Его взгляд
скользил слева направо от силы секунду, а потом что-то приковало его к себе.
Стрейкер едва заметно улыбнулся. Он полез в карман пиджака,
достал плоский золотой портсигар и выбрал сигарету. Он размял ее, потом
прикурил от спички. Контору заполнил терпкий аромат турецкого табака, и
вентилятор разогнал дым.
