Он полагал, что можно обхитрить самого себя.
Войти в тоннель любви с девушкой А, трахнуть девушку Б и
выйти рука об руку с девушкой А только для того, чтобы обе отделали тебя, как
Бог черепаху. Стрейкер сказал, что свяжется с ним, и было это четырнадцать
месяцев назад.
Ну вот, а что, если…
Тут-то и раздался телефонный звонок.
4
— Мистер Крокетт, — сказал знакомый невыразительный голос.
— Стрейкер, это вы?
— В самом деле.
— Я только что про вас думал. Может, я экстрасенс?
— Крайне удивительно, мистер Крокетт. У меня к вам просьба:
нужно, чтобы вы поработали.
— Думаю, можно.
— Пожалуйста, обеспечьте грузовик. Большой. Можно нанять.
Пусть сегодня вечером, ровно в семь, он будет в портлендских доках. На
Таможенной верфи. Я думаю, двух грузчиков хватит.
— Ладно.
Правой рукой Ларри перевернул листок и нацарапал: «Х.
Питерс, Р.Сноу. «Перевозки Генри». Самое позднее шесть». Он не помедлил, чтобы
задуматься, насколько необходимым кажется буквально следовать указаниям
Стрейкера.
— Там — дюжина коробок, которые нужно забрать. Все, кроме
одной, пойдут в магазин. Эта одна — «Хеппль Уайт», чрезвычайно ценный буфет.
Его нужно отвезти в дом. Понятно?
— Ага.
— Пусть спустят ее в подвал. Ваши люди смогут войти через
наружную пристройку под окнами кухни. Понятно?
— Да. Теперь, этот буфет…
— Попрошу еще об одной услуге. Вы достанете пять крепких
йельских амбарных замков. Вам знакома фирма «Йель»?
— Как и всем на свете. Что…
— Ваши грузчики, уходя, запрут черный ход магазина. Ключи ко
всем пяти замкам оставят в доме, на столе в подвале. Пусть, уходя, навесят
замки на дверь пристройки, парадную дверь, черный ход и сарай, он же гараж.
Понятно?
— Да.
— Благодарю, мистер Крокетт. Точно следуйте всем указаниям.
Всего доброго.
— Эй, погодите минутку…
Отбой.
5
Когда большой оранжево-белый грузовик с красующейся на заду
и боках надписью «ПЕРЕВОЗКИ ГЕНРИ» подъехал к будке из рифленого металла,
стоящей в конце Таможенной верфи портлендских доков, было без двух минут семь.
Возвращался прилив. Он лишил чаек покоя, и они с плачем кружили над головой под
малиновым закатным небом.
— Господи, да тут ни души, — сказал Ройял Сноу, большим
глотком приканчивая остаток пепси и бросая пустую банку на пол кабины. —
Загребут нас за взлом!
— Вон кто-то, — ответил Хэнк Питерс. — Легавый.
Легавый оказался ночным сторожем. Он посветил в кабину
фонариком.
— Кто из вас Лоренс Крюкэт?
— Крокетт, — поправил Ройял. — Мы от него. Приехали забрать
коробки.
— Хорошо, — сказал ночной сторож. — Айда в контору, у меня
для вас накладная. Распишетесь.
Он сделал знак Питерсу, который сидел за рулем.
— Давай назад, вон туда, к тем двустворчатым дверям, где
лампочка горит. Видишь?
— Ага. — Хэнк пустил грузовик задним ходом.
Ройял Сноу последовал за охранником в контору, где булькала
кофеварка. Часы над прикрепленным булавками календарем показывали семь ноль
четыре. Ночной сторож порылся в каких-то бумагах на столе и вернулся с книжкой
накладных.
— Подпиши тут.
Ройял расписался.
— Пойдешь внутрь, будь поосторожней. Зажги свет. Там крысы.
— Ни разу не видел крысы, которая бы не дала деру вот от
этого, — сказал Ройял и описал дугу ногой, обутой в рабочий башмак.
— Это, сынок, портовые крысы, — сухо ответил сторож. — Им и
покрупней тебя мужики нипочем.
Ройял вышел из будки и зашагал к дверям склада. Ночной
сторож стоял на пороге, глядя ему вслед.
— Осторожней, — сказал Ройял Питерсу. — Дедок говорит, там
крысы.
— Добро. — Питерс хихикнул. — «Старина Ларри Крюкэт».
Ройял отыскал за дверью выключатель и зажег свет. Внутри
стоял тяжелый запах, в котором смешались ароматы соли, гнилого дерева и
сырости. Веселость от него пропадала. От запаха, а еще — от мысли о крысах.
Коробки лежали штабелем посреди широкого складского пола.
Кроме них, в помещении ничего не было, и в результате эта груда выглядела
несколько зловеще. Буфет стоял в центре, возвышаясь над всем прочим, и только
на нем не было надпечатки «Барлоу и Стрейкер, Джойнтер-авеню, 27, Иер. Удел,
Мэн».
— Погано, но не слишком, — сказал Ройял.
Он сверился со своей копией накладной, а потом пересчитал
коробки. Ага, все здесь.
— Тут крысы, — проговорил Хэнк. — Слышь?
— Ага. Жалкие твари. Ненавижу их.
Оба на секунду умолкли, прислушиваясь к несущимся из тени писку
и топоту.
— Ну, давай-ка приступать к делу, — сказал Ройял. — Сперва
давай заберем этого малыша-крепыша, чтоб не торчал на дороге, когда доберемся
до магазина.
— Ладно.
Они подошли к коробке, и Ройял достал складной нож. Одним
быстрым движением он рассек прикрепленный сбоку липкой лентой коричневый
конверт с накладной.
— Эй, — сказал Хэнк. — Думаешь, стоит…
— Нам надо убедиться, что мы берем ту хреновину, или нет?
Вот напутаем, так Ларри наши жопы на свой стенд с бюллетенями прибьет.
Он вытащил квитанцию и заглянул в нее.
— Чего там написано? — поинтересовался Хэнк.
— Героин, — рассудительно ответил Ройял. — Двести фунтов
этого дерьма. А еще — тыща шведских книжонок с девочками, три сотни гроссов
французских щекотунчиков…
— Дай сюда, — Хэнк вырвал накладную.
— Буфет, — сказал он. — Ларри нам так и говорил. Из Англии,
из Лондона. В Портленд, Мэн. Французские щекотунчики, чтоб я сдох. Положь на
место.
Ройял положил.
— Что-то в этом странное, — сказал он.
— Ага. Ты. Странный, как армия итальяшек.
— Нет, без дураков. На этом раздолбае — ни единого штемпеля
с таможни. Ни на коробке, ни на конверте с накладной. На накладной тоже нету.
Никаких штемпелей.
