— Нет, — ответила Сьюзан. — На все твои вопросы я отвечу
«нет». Но, Бен… очень больно говорить, даже предполагать такое, про Мэтта, но
бывает, люди сходят с ума очень незаметно. Сходят с ума внутри себя.
— Не думаю, — спокойно сказал Бен. — Существуют симптомы.
Иногда их не прочесть до, но после — можно. Будь ты судьей, поверила бы ты
свидетельским показаниям Мэтта относительно автомобильной аварии?
— Да…
— А если бы он сказал, что видел, как Майка Райерсона убил
взломщик?
— Да, наверное, поверила бы.
— Но такому — нет.
— Бен, я просто не могу…
— Вот опять ты говоришь «не могу». — Он увидел, что Сьюзан
готова возразить, и предостерегающе поднял руку. — Сьюзан, я не спорю. Я только
излагаю ход своих рассуждений. Договорились?
— Договорились. Продолжай.
— Второе, о чем я подумал: все это Мэтту кто-то подстроил.
Кто-то обиженный или питающий к нему злобу.
— Да, это мне тоже приходило в голову.
— Мэтт говорит, что у него нет врагов. Я ему верю.
— Враги есть у каждого.
— Существуют разные степени вражды. Не забывай самого
главного: в середине этой заварушки торчит покойник. Если кто-то вознамерился
досадить Мэтту, ему ради этого пришлось бы убить Майка Райерсона.
— Зачем?
— Поскольку без трупа во всей этой свистопляске мало смысла.
И все-таки, если верить Мэтту, Майка он встретил чисто случайно. В прошлый
вторник вечером никто не приводил его к Деллу — не было ни анонимных звонков,
ни писем. Ничегошеньки. Одного того, что встреча произошла случайно,
достаточно, чтобы исключить подстроенную ситуацию.
— Какие же разумные объяснения остаются?
— Что шум открываемого окошка, смех и сосущие звуки Мэтту
приснились. А смерть Майка имеет неизвестную нам, но естественную причину.
— Во что ты тоже не веришь.
— Я не верю, что Мэтту приснилось, будто он слышит, как
открывается окно. Окно открыли. А наружный ставень лежал на газоне — его
заметил и я, и Паркинс Джиллеспи. Я заметил и кое-что еще. Мэтт повесил у себя
ставни с задвижками — они запираются снаружи, не изнутри. Изнутри их не
откроешь, вот разве просунешь в щель штопор или нож. Да и то придется
постараться. Останутся следы. Я никаких следов не видел. И вот еще что: под
этим окном земля была относительно рыхлой. Если захочешь снять ставень на
втором этаже, без стремянки не обойтись, а она тоже оставляет следы. Которых
там не было. Вот что тревожит меня больше всего. Наружный ставень со второго
этажа убрали, а никаких следов от лестницы под окном не осталось.
Они хмуро переглянулись.
Бен подвел итоги:
— Я все утро думал об этом. И чем больше думал, тем лучше
выглядел рассказ Мэтта. Поэтому я рискнул, временно убрал подальше «не могу». А
теперь расскажи мне, что вчера вечером произошло у Мэтта дома. Если окажется,
что все это не стоит и выеденного яйца, я буду самым счастливым в мире
человеком.
— Нет, — огорченно сказала Сьюзан. — Получится еще хуже. Он
как раз закончил рассказывать мне про Майка Райерсона и сказал, что слышит:
наверху кто-то есть. Он боялся, но пошел. Теперь Сьюзан стиснула сложенные на
коленях руки так, словно те могли улететь от нее. — Потом совсем недолго было
тихо, а потом Мэтт что-то крикнул, он-де отменяет свое приглашение, что-то в
этом роде. Потом… ну, правда, я не знаю, как…
— Не мучайся. Продолжай.
— Я думаю, кто-то — кто-то другой — словно бы зашипел.
Раздался удар, как будто что-то упало. — Она мрачно взглянула на Бена. — А
потом я услышала, как кто-то сказал: «Я позабочусь, чтобы ты уснул мертвецким
сном, учитель». Прямо слово в слово. А когда я попозже зашла туда взять одеяло
для Мэтта, то нашла вот что.
Она вынула из кармана блузки кольцо и опустила Бену в
ладонь.
Бен повертел его, потом поднес к окну, чтобы свет обозначил
инициалы.
— М.К.Р. Майк Райерсон?
— Майк Кори Райерсон. Я его выронила, а потом заставила себя
снова поднять. Я подумала, что ты, может быть, захочешь на него посмотреть. Или
Мэтт. Пусть будет у тебя. Мне не нужно.
— И тебе от этого…?
— Плохо. Очень плохо. — Она дерзко вскинула голову. — Но,
Бен, любой здравый рассудок противится такому. Я скорее поверю, что Мэтт
умудрился убить Майка Райерсона и по личным причинам выдумал эту безумную
историю с вампирами. Исхитрился сбросить ставень. Пока я была внизу, устроил в
комнате для гостей сеанс чревовещания, подложил колечко Майка…
— И организовал себе сердечный приступ, чтобы все это
казалось более реальным, — сухо продолжил Бен. — Я еще не оставил надежды найти
разумное объяснение, Сьюзан. Я очень надеюсь. Я молю Бога, честное слово. В
кино чудовища до некоторой степени забавны, но думать, что они на самом деле
бродят в ночи, вовсе не смешно. Бог с тобой, согласен, можно исхитриться
сбросить ставень — просто цепляешь к крыше веревку, и дело в шляпе. Но пойдем
д??льше. Мэтт, можно сказать, ученый. Полагаю, существуют яды, вызывающие такие
симптомы, как у Майка… может статься, неопределяющиеся яды. Конечно, в
отравление поверить трудновато, поскольку Майк ел так мало…
— Это ты знаешь только со слов Мэтта, — заметила Сьюзан.
— Он не стал бы лгать. Он же знает: исследование содержимого
желудка жертвы — важная часть любого вскрытия, а укол оставил бы след. Но,
чтобы не тратить время на споры, давай считать это возможным. Кроме того, такой
человек, как Мэтт, несомненно мог принять что-то для симуляции сердечного
приступа. Но где же мотив?
Сьюзан беспомощно покачала головой.
— Даже если принять, что существует мотив, о котором мы и не
подозреваем, зачем ему такие сложности и такая дикая история для прикрытия?
Полагаю, Эллери Квин сумел бы как-нибудь это объяснить, но жизнь — не роман об
Эллери Квине.
— Но это… то, другое… это же сумасшествие, Бен!
— Да, как и Хиросима.
— Перестанешь ты или нет! — неожиданно взвилась Сьюзан. —
Перестань корчить из себя липового интеллектуала! Тебе это не идет! Мы говорим
о сказках, плохих снах, психозах — называй как хочешь…
— Чушь, — сказал он. — Свяжи одно с другим. У нас под носом
мир разваливается, а ты прицепилась к нескольким вампирам!
— Салимов Удел — мой город, — упрямо сказала она. — Если в
нем что-то происходит, оно настоящее. А не какое-нибудь философское.
