Недавний бой наделал шума. Кавалеристы находились в приподнятом расположении духа. Разыскав Арантье, командир легионеров попросил его о содействии.
– Капитан, мы готовимся к небольшой вылазке. Прошу вас быть начеку. Может потребоваться прикрытие, если неприятель решится на атаку.
– Мы будем наготове, капитан, – отозвался кавалерист.
Пехотинцы начали разгонять таран. Местность перед воротами была утоптана множеством прошедших здесь людей. Некогда поросшее травой поле превратилось в плотную грунтовую дорогу. Несмотря на то что оси были тщательно смазаны, а таранное бревно прочно закреплено, без шума не обошлось. Сначала «Большая Берта» катилась тихо, но по мере увеличения скорости стала заметно грохотать. Кто бы мог предположить, что она будет так шуметь? К счастью, кавалеристы затеяли перестроение с криками и свистом – им соблюдать тишину не было никакой необходимости.
Через пару минут чудовищный удар сотряс ворота. Легионеры изрядно запыхались, разгоняя стенобитный снаряд, но результат превзошел все ожидания – крепления ворот не выдержали, и они рухнули с ужасным грохотом, щепы и целые бревна разлетелись во все стороны. Все-таки это были временные укрепления, ворота оказались не так прочны, как у стационарных крепостей.
Но, видимо, приближение тарана не прошло совсем незамеченным – в пролом хлынула вражеская пехота. Королевские легионеры схватились за глефы, охотники-лироки за копья. У пролома завязался бой. Керберийцы бились яростно, раздосадованные потерями. Легионеры начали отступать, но оторваться не получалось. Лучники ничем не могли помочь своим товарищам: в темноте все смешалось – где свои, где чужие было не разобрать. Стрелки сделали несколько залпов поверх голов дерущихся, но результативность такой стрельбы была невелика – стрелы перелетали как своих пехотинцев, так и чужих. Кавалерия тоже не могла вмешаться – схватка происходила у самых стен. Арт хотел сам бежать на выручку своим солдатам, но, к счастью, им удалось отбиться и оторваться от врага. Один из лироков метнул болас, пехотинец керберийцев упал, запутавшись. Подскочившие легионеры потащили его с собой. Увы, отступить успели не все. Брошенная палица ударила по шлему легионера, и он упал, оглушенный. Один из лироков наклонился, чтобы помочь товарищу, и был схвачен подоспевшими врагами. Как только легионеры оторвались от неприятеля, кавалерия Фонтена со свистом помчалась вперед, но керберийцы отступили за стены, утащив с собой пленников.
Так печально закончилась эта вылазка. Война – это не бравые марши и фанфары побед. Порой приходится терять того, кто рядом. Можно пасть и самому. Начиная военные действия, надо быть готовым к этому. Лучший выход – не начинать их совсем. «Лучший бой – это тот, которого удалось избежать», – говорили китайские мудрецы. Но иногда выбора нет. Случается всякое, но это происшествие было из ряда вон.
– Шагай, гад! – Бонкр подтолкнул пленника. – Эр капитан, мы схватили одного врага живым.
– Бонкр, почему вы не отошли сразу?
– Не успели. Замешкались лишь на минуту, а затем керберийцы на нас плотно насели. Еле оторвались.
– Каковы потери?
– Мы недосчитались пятерых, семь человек ранены.
– Сэт побери!
Арт был расстроен не на шутку. А на следующее утро он узнал, что в суматохе отступления отряд оставил в руках врага живых бойцов. Пехотинцев привязали к стене на всеобщее обозрение. Они провисели там около часа, а потом керберийцы демонстративно отрубили им головы. Легионеры скрежетали зубами, смотря на это, но поделать ничего не могли. Арт пал духом – именно он отправил погибших бойцов к стенам. Он винил себя за непродуманность операции, за то, что послал в бой недостаточно обученных людей.
– Как же так? Бонкр, куда вы смотрели?
Десятник поник, он тоже сознавал свою вину.
– Командир, давай ответим! – вскричал Бонкр. – У нас тоже есть пленник! Выведем его в поле и демонстративно нашпигуем стрелами!
– Этим мы не вернем наших ребят.
– У, керберийские собаки! Предлагали же им обмен! – Бонкр погрозил кулаком невидимым сейчас врагам.
– Предлагали, – согласился Арт. – Их ответ ты видел сам.
– Так что мы будем делать с пленником?
– Отпустим. – Арт покачал головой. – Я обещал сохранить ему жизнь, если он расскажет, какие силы у них в крепости. Он рассказал.
– Кому ты обещал? Подлым убийцам, которые казнят пленных? Никто не скажет ни слова против, если ты не сдержишь это обещание!
Арт вздохнул тяжело и печально, скрипнув зубами:
– Видишь ли, друг, мое слово – это мое слово. Если им бросаться направо и налево, что от него останется?
– Так что, отпустить вражину?
– Отпустить.
Бонкр с досадой стукнул кулаком по ладони.
– Не знаю, не знаю, эр командир, может, ты и прав, но я этого не понимаю! И что, ты всегда держишь слово?
– Не всегда. Если слово выманено обманом, если сдержать его позорнее, чем не сдержать, я могу от него отказаться. Но сейчас не тот случай. Я знал, что обещаю и при каких обстоятельствах. Так что сейчас слово надо держать.
Саша невольно вспомнил другой случай, тот, что подвигнул его к таким выводам. Дело было давнее, он учился в старшем классе школы.
– Санек, подтверди, что я никуда не выходил, – попросил его тогда Филимон Федосеев. Они вдвоем подметали спортзал, когда весь класс бегал на улице. – Подтвердишь?
– Хорошо.
– Слово?
– Слово.
Они с Филимоном ударили по рукам, и тот, ухмыльнувшись, вышел за дверь.
Саша подтвердил, что тот никуда не выходил, а вскоре после этого обнаружилось, что у многих ребят из раздевалки пропали деньги. Спрашивал ли Саша об этом Филимона? Конечно, спрашивал. Тот сделал круглые глаза и сказал, что ничего не знает. Но зачем-то же он просил подтвердить, что не выходил из зала. Просил об этом заранее. Неделю Саша ходил как в воду опущенный. Он чувствовал себя соучастником мелкого воришки – это было противно, как будто его самого ни за что ни про что облили помоями. Да, никому этого не видно, но он-то сам об этом знает. Соврал. Спрашивается: зачем? Помог однокласснику? В чем помог: обчистить своих друзей и остаться безнаказанным? Вот она – цена невинного обмана! И слово он дал! Нарушить? Рассказать? А как же обещание?
Через неделю Саша вышел на середину класса и все рассказал, запинаясь и краснея от стыда. И, о чудо, камень, так тяготивший его все это время, упал с души. Ребята шумели: кто-то назвал его лжецом, кто-то обвинил в том, что он не держит слово. Но Саше было все равно, он чувствовал, что поступил правильно. И это ощущение внутренней уверенности дорогого стоило. Правильнее было бы вообще не давать слова. Не спешить с обещанием. Кстати, Филимон пытался ему отомстить. Зная подлую натуру этого мальчишки, трудно было ожидать другого. Но это уже совсем другая история.
