– Хорошо, я пришлю их, – согласился удивленный комендант.
– Первый раз вижу, чтобы так заботились об арестантах, – сказал Бонкр, когда за Видусом закрылась дверь.
На этом посещения не закончились. Через полчаса в коридоре раздались шум и крики.
– Меня не пускать? Да я тебя сам на гауптвахту засажу!
Стражники пытались возражать, но недолго. Вскоре от коменданта поступило распоряжение – посетителей пропустить. Это и лучше, поскольку неизвестно, чем бы закончилось дело в противном случае. Причина перепалки выяснилась скоро.
В комнату с шумом ввалился недовольный Олд, а за ним чуть более тихий Лодик.
– Сэт знает что творится! Эти остолопы не хотели нас пускать! Им, видите ли, интересно, что мы несем!
Арт улыбнулся. Притом глаза его оставались грустными.
– Да? И что же вы несете?
– Ужин. – Лодик поставил на стол котелок, над которым вился пар. От ужина исходил аппетитный запах.
– Вы что же, думаете, что нас здесь голодом морят? – удивился Арт.
– Понятное дело не морят, но еда еде рознь.
– Заверяю вас, друзья мои, нас кормят отменно, исходя из командирского рациона.
– Да, еда здесь неплохая, – подтвердил Бонкр.
– Но не такая, как у нас, – уверенно сказал Лодик. – Сегодня повар расстарался. Рагу по-руменвальски лучше его никто не готовит.
– Рагу? – заинтересованно спросил десятник.
– Оно самое, – подтвердил Лодик.
– Бонкр, ты же час назад ел, – рассмеялся Арт.
– Да, но это было не рагу.
– Ладно, оставляйте котел, – согласился командир. – Лишить нашего богатыря такого вкусного блюда было бы слишком жестоко. Как дела в легионе?
– Все нормально, тренировки идут по плану, – отрапортовал Олд. – Только…
– Что?
– Ребята огорчены. Настроение у всех – хуже некуда.
– Недоразумений не было?
Олд молчал.
– Чего уж там, говори как есть, – добавил Арт.
– Наши чуть было не намяли бока пехотинцам Церьена. Еле успел разнять. Сам бы им помог, а пришлось останавливать! – с досадой произнес командир первой тысячи.
– Это ты брось. Не стоит мерить весь отряд одной меркой. Объясни это легионерам. Только междоусобицы нам не хватало.
– Попробую, – пообещал Олд. – Мы здесь поговорили…
Он заговорщицки оглянулся и продолжил:
– В общем, когда в следующий раз будем штурмовать стены, ребята могут увлечься и взять штурмом заодно и этот бастион.
Олд и Лодик выжидающе смотрели на командира.
– А дальше что?
– Среди легионеров вас не найдут.
– Олд, ты понимаешь, что это мятеж?
– Почему сразу мятеж? Ну увлеклись ребята, перестарались со штурмом.
– Не обманывай себя, Олд. Лодик, а ты куда смотришь?
– Я говорил, эр командир, что ты не согласишься.
– Конечно, не соглашусь. Не вздумайте провернуть что-нибудь подобное. Хватит с нас и того, что есть.
– Так как же… Здесь такое!.. – Олд махнул рукой.
– Какое такое?
– Генерал распорядился завтра выступать к Ладару.
– Все-таки выступать? – спросил Свилт.
– Чему ты удивляешься? Фонтен давно торопит со штурмом. Я и так оттягивал выступление, сколько мог, чтобы легионеры научились брать стены как можно быстрее, – откликнулся Арт.
– А как же мы? – встрепенулся Бонкр. – Легион уйдет без нас?
– А ты думал, что нас будут ждать?
Великан пожал плечами.
– Тревожно мне. Не за себя тревожно. Беспокоюсь, как пройдет штурм, – сказал Олд.
– Ничего. Действия отработаны, люди знают, кому и где надлежит быть. Все должно пройти нормально, – попытался успокоить командира тысячи Арт.
– Так-то оно так, но с командиром было бы вернее. И ребята сомневаются.
– Сомнения здесь излишни. Сейчас командир ты. Всели в людей уверенность.
– Попробую, – обещал Олд. – Вам ничего не надо? Пока мы еще здесь.
– Ничего. Разве что… Лодик, тебе шахматы нужны?
– Нет. Без тебя, эр командир, играть в них не с кем.
– Пришли сюда. Научу этой игре Бонкра. Будет как скоротать время.
– Сделаю, – пообещал легионер.
Легионеры ушли. Минут через двадцать заглянул стражник и передал принесенные посыльным шахматы.
На следующее утро шум известил узников об отбытии войск с места постоянной стоянки. Генерал Фонтен так и не посетил арестантов, оставалось лишь гадать – добрый это знак или плохой.
Та часть кавалерии, что находилась около Тидара, и вся пехота направились походным маршем к осажденной крепости Ладар.
Фонтен был хмур и раздражителен. Отстранение от командования легионом капитана Арта в преддверии предстоящего штурма выводило генерала из себя. Не мог этот Арт выбрать какое-нибудь другое время для того, чтобы так нарушить дисциплину? Хороший же офицер, и надо же ему было так погорячиться! Теперь придется решать, что с ним делать.
– Арантье ко мне! – крикнул генерал.
Курьер тут же сорвался с места и галопом направился выполнять поручение. Командир первой кавалерийской тысячи капитан Арантье появился через десять минут.
– Слушаю, эр генерал.
Генерал молча хмурился, собираясь с мыслями.
– Что ты думаешь обо всем этом, капитан? – наконец молвил Фонтен.
– О чем именно? – уточнил кавалерист.
– О командире легионеров.
– Темная история, эр генерал.
– Темная?
– Я Арта знаю еще с боев на западе, он очень уравновешенный.
– Я тоже так думал, сэт побери! Оказывается, можно узнать о человеке много нового.
– Многое, но не все.
– Вот что, капитан, есть у тебя в тысяче лейтенант посообразительнее?
– Есть, как не быть, – отозвался Арантье.
– Пусть возьмет с собой полусотню сопровождения и отправится в то самое село. Мне нужны все подробности произошедшего.
– Сделаю, эр генерал, – просиял капитан.
– Все, свободен.
Арантье пришпорил коня и отправился выполнять данное ему поручение.
Вскоре полсотни кавалеристов отделились от общего отряда и рысью направились к дороге, уходящей влево. Остальные войска продолжили свой путь, соединившись затем с кавалерией, блокирующей крепость. Таким образом, под стенами Ладара оказался весь корпус Фонтена. Два дня генерал дал пехоте на подготовку штурма. На третий с рассветом колонны пехотинцев двинулись к стенам. Легионеры тащили фашины – вязанки хвороста, предназначенные для форсирования штурмовыми башнями рва. Таких башен было две, и подойти они должны были к западной стене по обе стороны от ворот. Северную стену легиону предстояло штурмовать с помощью лестниц. Отряд Церьена должен был штурмовать южную стену с помощью лестниц и веревок. Кавалерия выстроилась в полной боевой готовности в пятистах шагах от крепостной стены. Она должна была вступить в дело, как только пехота откроет ворота и свяжет боем вражеских лучников.
