Поначалу мажордом объявил, что ее высочество никого не принимает, но Арт попросил доложить о своем прибытии и через четверть часа его попросили пройти в кабинет. Принцесса была грустна, но даже сейчас она была необычайно хороша.
– Генерал? Рада видеть тебя. – Голос принцессы совсем не был радостным. Ее можно было понять.
– Я тоже рад видеть ваше высочество.
Арт хотел поговорить о себе и делах государства, о легионе. Но увидел принцессу, и все это вылетело из головы. Горе у нее, а он с делами.
– Как твои дела, генерал? – спросила Лионелла.
– Хорошо. Мир наступил. Какие дела могут быть у генерала?
– Канцлер говорил что-то про перемены, про сокращения, которые надо провести. В мирное время нам не нужна такая большая армия.
Арт пожал плечами:
– Пожалуй. Какие планы у вашего высочества?
– Планы? – На глаза принцессы накатилась слеза, и она отвернулась, чтобы это скрыть.
– Лионелла, могу ли я тебе чем-то помочь?
Это было неслыханной наглостью – обращаться к принцессе на «ты», но Арт сейчас не думал об этом.
– Помочь? Кто может мне помочь? Чем здесь можно помочь? Я осталась одна, совсем одна!
– Лишь слово – и я буду рядом! Решайся.
Принцесса встрепенулась, казалось, очнувшись от сна.
– О чем ты, генерал? – спросила она строго.
– Мне показалось, что между нами возникла некоторая симпатия. Мы можем остаться вместе.
Он был неловок, но как еще сказать о своем чувстве? Эмоции часто препятствуют красноречию.
Арт замер в ожидании ответа, но был он совсем не таким, как он рассчитывал.
– Кажется, ты возомнил о себе слишком много. – Голос принцессы неожиданно стал холодным. – Кто ты и кто я! Нет, это надо было себе такое вообразить! Не решил ли ты, что равен королям?
Арт покраснел, кровь прилила к его лицу, слова застряли в горле. Больнее всего могут ударить те, кто нам небезразличен.
– Прошу простить мою самонадеянность. – Голос Арта неожиданно охрип.
– Я прощаю тебя, генерал. Должно быть, ты понял мое расположение превратно. Мой род слишком древний и знатный.
– Да, род – это важно.
– Ты должен понять меня.
– Я понимаю, – прохрипел легионер.
Болван! Самонадеянный болван! Что он себе вообразил? Но принцесса явно выказывала ему знаки внимания! Что это было? Чем был вызван ее интерес? Любопытство? Он-то вообразил, что это любовь!
– Могу я рассчитывать на твою дружбу и преданность, генерал?
– Дружба возможна лишь между равными. Ваше высочество мне все как следует объяснила.
– Как ты смеешь мне перечить? – Принцесса топнула ногой.
– Смею! Потому что смел надеяться!
– Невежда!
– Образованнее некоторых! – выкрикнул в запале Арт. Обвинение в невежестве было совсем неуместным.
– Прочь с глаз моих!
Даже в гневе принцесса была красива. Арт побледнел, повернулся и вышел из комнаты. Принцесса же разрыдалась. Чем были вызваны эти слезы? Чувства ее метались внутри, поражая своей противоречивостью. Почему? Почему он ее покинул?! Как он смел предложить ей такое? Чурбан! Лионелла не могла бы ответить и самой себе, чем вызвана такая буря эмоций, клокотавших у нее внутри и падающих на пол горькими слезами.
Арт же погонял коня, почти не глядя на дорогу. Механически остановился на обед, что-то ел, хотя еда не лезла в глотку. Чувство незаслуженной обиды заполняло его полностью.
Переночевав на постоялом дворе, командир легионеров с утра тронулся в путь. Он не заметил, как с этого же постоялого двора отъехал вслед за ним человек в форме гвардейца. Село скрылось из виду, конь Арта бежал размеренной рысью. Незнакомец прибавил ходу и стал его постепенно нагонять. Когда копыта коня застучали по деревянному мосту через реку, преследователь окликнул Арта:
– Генерал, у меня для тебя послание!
Легионер остановился, ожидая курьера. Форма его говорила о принадлежности к королевскому полку.
– Слушаю, гвардеец.
Лошадь незнакомца поравнялась с конем Арта.
– Тебе просили передать!
С этими словами гвардеец выхватил кинжал и нанес удар, вскользь, чтобы попасть между броневыми пластинами форменной куртки легионеров. Нож вошел точно, как рассчитывал незнакомец. Сила удара отбросила генерала, он упал с коня и свалился в воду. Гвардеец посмотрел на обагренный кровью клинок, убрал его в ножны, оглянулся, высматривая, не видел ли их кто, и поспешил к столице.
Бурное течение унесло упавшего с коня генерала, гвардеец не мог удостовериться в его смерти, но удар был силен, и клинок миновал броневые пластины. После такого в живых не остаются.
Эпилог
Спас Арта его самодельный бронежилет скрытого ношения. Он так привык к нему за время нахождения в столице, что пользовался им и позже. Выезжая за пределы легиона, генерал надевал жилет под куртку.
Лезвие ножа прошло между броневыми пластинами куртки, но наткнулось на броневую пластину жилета, скользнуло по ней и лишь оцарапало бок. Тем не менее удар был силен, Арт не ожидал подобного и не удержался в седле.
Тяжелая броня тянула ко дну. Арт сам не заметил, как задержал дыхание, течение тащило его, царапая о камни и коряги. Извернувшись, легионер отстегнул ножны с мечом и сбросил с себя куртку, но этого оказалось мало. Сделав несколько мощных гребков, Саша выбрался на поверхность и глотнул воздуха. Пришлось бросить и жилетку скрытого ношения – она мешала плыть. Метров через триста легионер выбрался из реки. Из верхней одежды на нем были лишь кожаные кавалерийские штаны и сапоги, все остальное пришлось бросить. Когда железо тянет тебя ко дну, не слишком задумываешься, нужно оно тебе или не очень.
Арт осмотрел свой бок. Рана была неопасной. Надо же, на войне обошлось, а здесь не уберегся. Перевязав себя куском материи, оторванным от нательной рубахи, Саша присел на камень и задумался. Он просидел так с полчаса, затем поднялся и побрел в сторону от дороги. В небольшом селе он продал шпоры от своих сапог местному кузнецу за пару медных монет, там же сбыл свои добротные сапоги, обменяв их на обувь попроще и плащ из грубой холстины. Вскоре из села вышел человек, мало чем напоминающий прославленного генерала. Скорее он был похож на бродягу с деревянным дорожным посохом и котомкой за плечами. Все деньги Арта утонули вместе с курткой и поясом. В тряпочном кошеле позвякивало лишь несколько медных монет – все, что осталось у него после того, как он продал кожаные штаны (не соответствовали они его новому облику) и купил себе одежду попроще. Не вязался с обликом бродяги лишь гордый взгляд и немного ироничная улыбка. Но замечал это не каждый.
