Когда пришло время отправляться в путь, я вышел на улицу и радостно улыбнулся — у коновязи меня ожидал Нимли. Оказывается, я успел привыкнуть к нему за эти дни. Кто бы мог подумать…
— Гримми не с тобой? Я думал, вы поедете оба.
— Ха, как же — чтобы ворчун Гримми пропустил такую потеху! Он ждет у ворот, вместе с другими собравшимися.
Я кивнул, помахал рукой гостеприимному содержателю гостиницы, и мы тронулись в путь.
У ворот нас ожидала небольшая кавалькада и обоз с мастерами и оборудованием. Ополчение должно было отправиться следом пешим порядком. Гномы не слишком дружны с лошадьми. Тех, кто ездит верхом, наберется среди них не так уж много. В основном это те, кому приходится покидать долину по той или иной надобности. Здесь уже без лошадей не обойтись.
Наша небольшая кавалькада двигалась неспешной рысью, а я слушал Нимли, который рассказывал мне о собравшихся здесь гномах. Основная работа предстояла на месте. Месте, которому суждено стать судьбоносным. На том самом месте, где будет решаться, быть или нет народу гномов. На том самом месте, где некоторым из них доведется остаться навсегда. Многим ли? В чем-то это зависит от меня. И я постараюсь сделать так, чтобы число это было как можно меньшим.
6
К югу от старого тракта, что был когда-то одной из главных дорог канувшей в Лету империи, раскинулись бескрайние степи. Порою изрезанные лощинами и невысокими холмами, в большинстве они представляли собой гладкую равнину, в летнее время покрытую травами по пояс человеку. Или по грудь невысоким коням, многотысячные табуны которых пасутся в степи под присмотром пастухов-тилукменов — народности, чьи племена заселяют значительную часть этих обширнейших пространств.
Река Хат делит эти племена на правобережных и левобережных. О, река Хат. Не будь ее и ее многочисленных притоков, не было бы жизни в этих местах. Не цвели бы пышные травы, кормящие бесчисленные стада антилоп, невысоких короткошерстых быков-лутхи и резвых тилукменских коней. Не шумели бы рощи, дающие приют усталому путнику, что целый день трясся в седле под палящим солнцем. Не стояли бы по ее берегам города, бывшие некогда вехами на этом оживленном пути. Города, чьи пристани нынче редко принимают горделивые корабли. А ведь были времена, когда они ходили здесь целыми флотилиями. Теперь же лишь утлые рыбацкие лодки жмутся к причалам, которые им явно не по росту. Вольные города-баронства… Вольные? Быть может, когда-то. Ныне же обложенные непомерной данью. Ждущие с содроганием, когда в очередной раз пожалуют заклятые друзья — тилукмены, вошедшие последнее время в силу и уверовавшие, непонятно почему, что соседи обязаны с ними всем делиться. А если не захотят, то десятки тысяч тилукменских коней вытопчут их посевы. Вот и вынуждены бароны, скрипя зубами, принимать степных послов, улыбаться им, как друзьям, втайне мечтая, что наступит час, когда можно будет сбросить ненавистных «друзей» в полноводные глубины реки Хат. Об этом знают и те и другие. Но когда завоеватель задумывался о том, что рано или поздно придется платить — а вернее, расплачиваться? В тщеславии своем все считают, что военная удача будет вечной. И забывают, что ничто не вечно — разве что воды реки Хат, бегущие здесь уже не одно тысячелетие.
Барон Людвиг сидел в своей резиденции, в который раз перебирая возможные варианты дальнейшего развития событий. Перспективы получались печальными. Как объяснить рвущимся в бой сыновьям, что сейчас у них нет против тилукменов ни малейшего шанса? Города разобщены — хуже того, не найдя другого выхода, некоторые бароны готовы поддержать тилукменов, принять участие в их походах и грабежах. Но, судя по всему, не этим летом. Этим летом тилукмены затевают малый поход. Молодой хан Тулум объединил несколько племен правобережных тилукменов и планирует пуститься в набег на поселения гномов, что находятся на северо-востоке. Границы империи гораздо ближе, но империя тилукменам пока не по зубам.
Империя? Равнодушно взирает она за свои рубежи. Что ей страдания вольных городов-баронств, что ей гномы, которых тилукмены собираются стереть с лица земли и разграбить полностью, даже не обкладывая данью. Хитер Тулум, определенно хитер: обложи он гномов данью, эти прижимистые коротышки к следующему году успеют навербовать наемников. Отгородятся ими как щитом, и в следующем году тилукменам придется брать их укрепления с боем. Потому он решил взять все и сразу. Не ждать, пока соберутся все племена, а двинуться малым войском. Малым — по сравнению с другими племенами тилукменов. Барону и не снилось такого «малого» войска. Пять родов выставляют более двенадцати тысяч всадников. А у него, дай вседержатель, если наберется полторы тысячи ратников. И даже их он вынужден скрывать, заставляя большинство воинов ходить без брони и оружия. Он предпочитает платить дань, но не примыкать к завоевательным походам тилукменов. В этом барон был тверд, несмотря на упреки кое-кого из горожан. Платить по счетам приходится всегда — это он усвоил с детства. Нет, лучше он как-нибудь выкрутится, но не отправит на неправедную войну ни одного из своих людей. Не позволит себе и своим людям пасть столь низко. Жители славного вольного города не опустятся до грабежа. Но выход искать надо. Другой выход.
Жаль, гномам не помочь. Он бы с радостью — и вовсе не от большой любви к этим широкоплечим коротышкам. Здесь вступала в действие давно известная формула — «враг моего врага — мой друг». Но что он может? Это его люди предупредили торговцев-гномов о готовящемся набеге, о сроках и численности. Только все это слишком поздно.
Нанять наемников самим? Для надежной обороны надо нанять немалое их количество. Городу не потянуть такие расходы. Славный город, бывший некогда оживленным торговым центром, уже не так богат, как когда-то. Сложиться с другими городами и нанять наемников в складчину? Города слишком разбросаны, оборонить их все одним отрядом никак не получится. Придется опять платить дань, думать и ждать удобного случая. Жаль, что провалилась его попытка убедить империю принять город под свою руку. Он отдален от ее границ, не имеет большого стратегического значения. Да и зачем империи, занятой своими внутренними делами, еще одна обуза? Деятельная натура барона протестовала против ожидания, но все возможные варианты он уже перебрал. Оставалось рассчитывать на время и счастливый случай. Эти два последних аргумента совсем не пустой звук для тех, кто умеет ждать и вовремя воспользоваться подвернувшейся возможностью.
— Господин барон! — Барон вздрогнул. Задумавшись, он не заметил, как вошел мажордом. — У ворот посланник тилукменов. Требует его впустить.
Вот и пожаловал нежданный гость. Хороших вестей от посланника тилукменов ждать не приходилось…
~~~
Хан Тулум вышел из шатра и с удовольствием посмотрел на творившееся вокруг действо. Тилукмены скакали по кругу, пуская на полном скаку стрелы в мишени, увешанные лисьими хвостами. Его личная тысяча. Отборные воины центральной части правобережья Хат, куда смогла дотянуться рука молодого, но полного корыстолюбивых устремлений хана. Он сам выбирал этих воинов, устраивал праздники, соревнования по стрельбе и бою на коротких мечах, заставив соплеменников затянуть пояса — прием такого количества гостей никогда не обходился дешево. Но вот результат — лучшая тысяча на этом берегу Хата. Его личная тысяча. Молодые волки с горящими глазами, жаждущие добычи, жаждущие боя и крови врага. Те, за кем пойдут другие, вокруг которых образуется ядро его, Тулума, империи. Когда к нему присоединятся сначала западные, а потом и восточные племена правобережья. А позже — кто знает, может, и левобережные племена, впечатленные успехами молодого хана, богатой добычей и славными победами. Ну а если не захотят — то им же хуже. Тогда им ПРИДЕТСЯ захотеть.
