– Жаль, – искренне вздохнул я и принялся от огорчения уплетать кашу с медом, так сказать, стресс заедать. – А што штамм ш щепчьюу?
– Чегось? – поднесла Яга ладонь к уху. – Не пойму я тебя, Кощей.
– Говорю, – проглотив очередную порцию, перевел я свою абракадабру, – что там с цепью? Почему ее Кощеи воруют?
– Так она ж золотая, – удивилась бабка, – вот все Кощеи и тащат ее в подземелье. После такого бедствия Баюн переносит дуб на новое место и заказывает новую цепь.
– Переносит? – не поверил я.
В голове появилась картинка, как пухлый Баюн, ухватив за цепь и перекинув ее через плечо, тащит из земли огромный дуб, выдирая его корни из земли. Перетаскивает через весь лес и лапами закапывает его на новом месте. От такого видения у меня возник смех, и стоило больших трудов перевести его в небольшое фырканье.
– Ну, не сам, конечно, – поправилась Яга. – Ему Леший помогает.
– Уф, – произнес я, – успокоили. А то я поверил в такую силушку богатырскую у нашего мышелова, что под силу дубы вырывать и на новое место переносить.
– Нет, – усмехнулась бабка, – на такое способен только Дубыня из волотов.
– А это кто такой? – спросил я, услышав про нового персонажа. – Тоже из моих подчиненных, из нечисти? Тогда почему не видел в замке и не слышал до этого дня?
– Нет, Кощей, – покачала головою бабка, – ентот тебе не подчиняется, ентот все больше за простой люд радеет. Волоты – это великаны на Руси, мало их, и спокойные очень. Но в гневе страшны и яростны: не раз бивали разные орды, что шли на русские земли. Дубыня – самый известный из них и живет в наших лесах. Вот только показывается мало.
– А почему – Дубыня? – поинтересовался я. – Дуб, что ли, полный?
Я невольно улыбнулся, представив здоровенного паренька с глупым взглядом и пускающего слюни. Бабке моя улыбка не понравилась так, что она нахмурилась и прервала веселые мысли (а и верно, что-то меня на хохотушки пробило, не к добру это).
– Не смейся, Кощей, – по силе он побольше тебя будет. Только чарами не владеет вовсе, и в ентом ты его превосходишь. А имя получил за то, что вековые дубы вырывает с корнем и выше облаков подкидывает.
– Это хорошо, – кивнул я, – что такой серьезный дядька без волшебства обходится. И хорошо, что ко мне в гости не заглядывает. Ладно, бабушка, поел я, теперь и за дела можно приниматься.
– За какие ж такие дела? – удивилась Яга. – Злодейские? Давно пора, а то застоялся, силушку не знаешь куда девать.
Это она на стычку с Водяным и Лешим намекает? Так я не виноват совсем! Сами пусть не строят из тины дома и нос любопытный под руку не суют.
– Да так, – невразумительно пробормотал я, – пойду оружие посмотрю, подберу себе чего под руку.
– Никак о войне подумываешь? – еще сильнее удивилась Яга. – Раненько что-то, силы бы подкопить. Но можно на кого и сходить, дома, посевы пожечь, людишек в полон угнать, девиц красных султанам и ханам степным продать…
– Нет, – замотал я головою, прерывая бабкины речи, – не на войну – просто посмотреть. Ну, я пошел.
И, не дожидаясь продолжения ее речей, дернул из-за стола во все лопатки. Яга еще и добавить сможет, что пожестче, а я человек тихий и мирный, на меня такие картины действуют плохо. Хватит и пожарищ, и девок красных с полоном.
Глава 6
Оружейная комната располагалась в огромном зале без окон и с единственной небольшой толстой дверью. Сколоченная из толстых досок мореного дуба и обитая для прочности бронзовыми полосами, она сильно не дотягивала до двери в сокровищницу. Я повозился с ключом, ругаясь под нос по поводу очередного замочного шедевра, и отворил ее. Тихо, без малейшего скрипа она подалась мне навстречу. Отметив про себя, что домовые отлично постарались, присматривая и постоянно смазывая петли, я вошел в зал.
Оружия тут было… много. Перечислить все многообразие колющего, режущего, дробящего и прочего смертоносного железа и дерева мне было не под силу. Многое я узнавал по виденным в родном мире картинам и фотографиям, но кое-что не подходило ни под одно описание. К примеру, что вот это за ерунда? Длинная и широкая деревянная изогнутая ложка с пучком небольших ремешков на конце ручки. Черпак ее мог вместить футбольный мяч. Ответа не было, оставалось только пожать плечами.
Между стеллажами с оружием стояли вешалки с доспехами. Они напоминали торговые залы бутиков. По крайней мере, кольчуги, панцири и шлемы висели точно так же. Некоторые доспехи были собраны полностью и располагались на чем-то вроде манекенов.
В одном месте я остановился. Окруженные со всех сторон свободным пространством (прочее снаряжение теснилось, оставляя узкие проходы), на двух шестах висели черные стальные доспехи. Напоминали они старославянские, какие утвердились на Руси после нашествия монголов. Как раз в эти века воинская справа русичей утяжелилась, обзавелась коваными панцирями и юбками со стальными полосами.
Но многие детали черных доспехов походили и на западные. Толстая кираса и сабатоны, набедренники и наручи, наплечники и стальные перчатки. Довершал высокий островерхий шлем с забралом-маской. В перчатках был зажат длинный, около полутора метров, меч с широким лезвием и чуть-чуть волнистой режущей кромкой. Говорить, что клинок тоже имел цвет ночи, не стану – и так понятно.
Пару минут я глазел на сталь, которой искусный мастер придал грозный облик, и испытывал желание примерить, почему-то уверенный в том, что доспехи будут мне впору. Чувствовалось, что это воинское облачение Кощеев, в котором они – а теперь, выходит, я – ходят на войну и в набеги. Поэтому, насмотревшись, я решил на всякий случай не прикасаться ни к доспехам, ни к мечу. Фиг их знает, как оно выйдет. А ну, добавят к моему комплексу «золотой лихорадки» еще и комплекс садиста-маньяка? Нет уж, нет уж, обойдусь и так… лучше осмотрю стеллажи.
Стеллажей с оружием было много, несколько рядов. На полках лежали крошечные арбалетики и гигантские, сильно похожие на уменьшенные пусковые блоки «Смерчей» и «Ураганов», арбалетища. По соседству расположились хитрые трубки с пружинами, а рядом – очень на них похожие деревянные трубочки в пару метров длиною. Как ими пользоваться, я не понял, хоть и тщательно осмотрел со всех сторон. В одну из пустотелых даже дунул, но результата не получил – она была девственно пуста и чиста.
Примерил на руку несколько арбалетов, но отложил в сторону: пользоваться ими не умел, а инструкции поблизости не имелось. Наконец я остановил свой выбор на луке. А что? Как их натягивают и накладывают стрелу, я не раз видел по телевизору. А если вспомнить детство, то моими любимыми фильмами как раз были вестерны про индейцев.
Единственно, чего тут не было, так это огнестрела. Я залез во все уголки, в одном из которых нашел кучу пыли и моток старой паутины, отметив про себя нерадивость домовых. Но ни крупинки пороха, ни кусочка фитиля, ни кремневого замка не отыскал.
