– Бедный Водяной! – послышался сдавленный шепот одного из домовых, который, видимо, произвел в голове сходные с моими расчеты.
– Цыц, мелкие! – повернулся я к домовым и сердито прикрикнул: – Никто ничего не видел и не слышал… Свидетели, знаете ли, долго не живут.
– Конечно, царь, конечно, – дружно загомонили домовые, согласно кивая. – Не видели мы ничего. Совсем ничего не видели. Так ведь, Небоська?
Тот торопливо закивал:
– А то! И не видели мы, как ты, Кощей, выстрелил в Водяного. Небось и не узнает про это никто. И Водяному про то не скажем.
– Про что? – с подозрением спросил я, не совсем поняв из слов домового, что же он не видел и кого.
– Что ты в него выстрелил, – ответил домовой.
– Издеваетесь? – повысил я голос на мелкую нечисть и угрожающе приподнял лук. – На колья захотели? Так смотрите, мигом вам это устрою.
– Совсем ничего не видели и не знаем, – загомонили домовые втроем на разные голоса.
– То-то же! А сейчас продолжим уроки стрельбы.
Дальше я был занят только тем, что пытался поразить мишень. Стрелы летели куда угодно, но только не в телегу. Одно радовало – ни одна из них выше замковых стен не перелетала, стабильно клюя стальными оголовками каменные глыбы ограды. Сила ударов была такова, что очень часто деревянные стержни стрел разлетались в щепки, а наконечники плющились и сгибались под всевозможными углами.
– М-да, – проговорил я, остановившись для передышки и пополнения боезапаса, – что-то не очень получается. Мелкие, ну-ка быстро припомнили, что видели или знаете про стрельбу из лука.
– Так мы же… – начал Небоська.
– Про то, что стираете-кормите-убираете, – перебил я домового, – можете не заливать. Наслышан уже. Меня интересуют только конструктивные предложения и указания.
– Кастрультные – это што такое? – не понял Авоська, но увидел злость на моем лице и быстро перешел к нужной теме. – Кольцо нужно какое-то для лука. Слыхал я такое от оборотней, что с луками ходят.
– Кольцо? – переспросил я и посмотрел на тоненький ободок, что притаился на моем пальце. – Хм, а зачем оно?
– Лук проще натягивать, так вроде бы, – пожал плечами домовой.
– Лук я и так натяну, – заявил я. – Подскажи лучше, как заставить стрелы в мишень лететь.
Оба домовых дружно пожали плечами. Тут примчался Кузя с полным колчаном, и я продолжил свои тренировки. Лишь опустошив второй колчан, я смог попасть в колесо телеги. Стрела вонзилась точно в середину ступицы, и только металлическое кольцо спасло деревяшку от немедленного развала: тяжелый наконечник расщепил древесину при попадании.
– Вот так! – довольно воскликнул я. – Точно в яблочко! Здорово, да?
– Ага, – закивали головами домовые. – Молодец, царь.
– Кощей, а ты это… – спросил меня Кузя, по-прежнему опасливо косясь на лук в моих руках, – туда целился?
– Конечно, – как можно более гордо и внушительно ответил я. – А ты сомневаешься?
– Совсем нет, – замотал лохматой шевелюрой домовой и отошел на несколько шагов в сторону.
При этом мне показалось, что пробубнил себе под нос нечто вроде «хорошо бы так и было». Признаваться домовым в том, что за всю тренировку я метился в центр стога и попадание в колесо только случайность, не хотелось. И так изрядно мой авторитет пошатнулся.
– Ну, – потер я ладони и пальцы, чешущиеся от постоянного соприкосновения с тетивой, – теперь можно и на охоту отправляться. Так, берем стрелы и топаем за мной.
Глава 7
В сопровождении трех домовых, которые немного неуверенно косились по сторонам, я вышел из замка и углубился в лес. Момент был торжественный, и впору написать, что все живое замерло при виде меня с оружием и с грозным видом и решимостью: птицы не пели, затаившись в зарослях; животные попрятались в кустах и норах; даже ветви деревьев застыли, скованные страхом ожидания. Хотелось бы, да не получится. Лес и не заметил моего выхода, просто проигнорировал появление царя нечисти в своем сердце. Только несколько мелких пичужек, потревоженных нами, слетели с кустов и вновь уселись в стороне в десятке метров.
Впрочем, меня это не сильно волновало. Подумаешь, никто не обратил на меня внимания! Значит, это я такой незаметный, словно легендарные трапперы и следопыты индейцев, и дичь не будет потревожена раньше времени. Только сначала надо отогнать сороку, которая привязалась к нашей компании, перелетая с дерева на дерево параллельно нашему пути. Пусть бы летела просто так, но вредная птица еще и оповещала о нас весь лес, стрекоча без умолку, словно старая швейная машинка, которые не отличались бесшумностью.
– Кыш! – замахал я на птицу руками. – Кыш!
Мои действия вызвали прямо противоположный эффект: сорока отлетела чуть дальше, но раза в два усилила свои децибелы. Воспользоваться волшебством или найти способ более, так сказать, человечный? Колдовать не хотелось – до сих пор не привык, да еще и инстинктивно опасался постоянно применять магию (честно говоря, боялся, что от частого применения своих новоприобретенных способностей стану самым настоящим Кощеем, тем самым, которым пугали – и пугают до сих пор – любое разумное существо). Решение подсказал один из домовых.
– Царь, – почти шепотом произнес Авоська, – так от нее не отделаешься. Ее или шугануть как следует надо, или что-то блестящее кинуть. Пока она отнесет побрякушку в гнездо, можно и скрыться.
Совет, конечно, неплох, вот только у меня в карманах нет ничего подходящего. Даже завалящей монетки не нашел. Ну вот что с ней делать? Эта черно-белая вертихвостка мне всю охоту испортит. Кричит-то она, как подозреваю, не «Какой день отличный!» или «Вроде бы дождь собирается». По смыслу больше подходит «Ратуйте, люди… тьфу!.. звери и птицы добрые, убивец с луком на погибель нашу пришел».
– Блестящее, блестящее, – передразнил я домового. – Будет ей блестящее. Вот, почисти-ка получше, чтоб сверкало.
С этими словами я достал из колчана стрелу с самым широким наконечником и протянул домовому. Авоська с некоторым удивлением повертел стрелу в руке, а потом повернулся к своему братцу и сунул предмет ему в руки:
– Вот, царь велел тебе передать.
Надо ли говорить, что заданием занялся Кузя, вечно отдувающийся за парочку «босек» (как я называл иногда братьев-домовых)? С работой он справился очень быстро, я даже не успел возмутиться несанкционированной передачей моего указания, как стрела прошла по рукам в обратном направлении и оказалась вновь у Авоськи.
– Царь, – домовой протянул ее мне вперед наконечником, натертым и отполированным до зеркального блеска, – все исполнено, как ты и говорил.
Решив сейчас не заострять вопрос о некрасивом их поведении, я подхватил стрелу из его рук и повернулся к сороке. Та, видимо, заинтригованная нашим поведением, перелетела поближе и немного уменьшила громкость и частоту стрекотания.
