Разговор с командиром мушкетеров, а вернее с квартирмейстером, вторым человеком после капитана, вышел примерно таким же, как и с Бургасом. Против ожиданий Виктора тот не особо переживал за свое место — видать, хорошо знал себе цену. Когда же Волков заговорил об уходе за оружием, тот взглянул на новичка с куда большим уважением:
— Наши не очень любят возиться с оружием, чистить чуть ли не силой заставлять приходится.
— Дураки потому что. Сколько раз оно мне жизнь спасало, я и счет потерял. Можешь не верить, но ни одной осечки за все время, даже когда у меня был самый старый и разболтанный пистоль.
Когда они прошли в арсенал, Виктор даже скривился, увидев, в каком состоянии находится оружие. Клинки не особо привлекли его внимание, но от вида загвазданных всевозможных мушкетов и пистолей его перекосило. Калибров тут тоже было что блох на собаке, но все же Клык постарался их рассортировать. Имелся и запас пуль. Видно, что тот к оружию относится с уважением, вот собственные пистоли за поясом горят от чистоты, а тут… Но из-под палки — оно и есть из-под палки.
— Что, не нравится?
— Они хотя бы стреляют?
— Стреляют. Через раз, чтоб им! — скорее всего имея в виду своих подчиненных, ответил новый начальник.
Говорили они на фряжском, оба с акцентом. Клык был балатонцем, но они вполне понимали друг друга. Виктору уже попеняли, дескать, пора учить сальджукский, тут треть команды — сальджукцы, да и в городе будет куда проще. Обещал озаботиться, хотя был уверен, что это лишнее, — не собирался он столько времени пробыть с пиратами.
— А что, правду сказал капитан, будто мне и палубу придется драить, и всякое другое исполнять?
— Разумеется. А уж тебе, новичку, так и вовсе как за здравствуй.
— А если эти работы как-то заменить?
— Это как?
— А давай я займусь арсеналом. Понимаю, новичка — и сразу в арсенал, но ведь это не дело, — обвел рукой помещение Виктор. — Нет мне доверия, так назначь кого со мной.
— Не хочется тебе палубу драить и на камбузе в рыбьих потрохах возиться? — При упоминании последнего Волкова аж передернуло, а на губах Клыка заиграла хитрая улыбка.
— Не хочется. Ты пойми, ведь не из попрошаек подзаборных и не от нужды я тут, — начал было уверять Виктор, но нарвался на глухую стену непонимания.
— А если скажу «нет»?
— Нет так нет, сам ведь пришел, никто силком не тянул, — попытался выказать покорность новичок.
— Через палубу и трюмы проходят все без исключения. И я в свое время прошел. И на камбузе с рыбьими потрохами возиться приходилось. Но я подумаю, как тебе помочь, — вновь улыбнувшись реакции на «камбуз», закончил Клык.
«Ворон» простоял в порту еще пару дней, все же пора горячая, так что рассиживаться на берегу нечего. Волка ноги кормят, а пирата — рейды. Придет сезон штормов, тогда и отдохнут от дел праведных, а сейчас как у крестьян — каждый день год кормит. Команда усиленно готовилась к выходу в море. Дело это серьезное и полумер не приемлет, цистерны с пресной водой и кладовая забивались до предела. Никогда нельзя сказать точно, сколько продлится плавание. Возвращаться в порт несолоно хлебавши только потому, что закончились припасы, никому не хотелось. А потом было еще и такое понятие, как штиль. Подобное явление больше характерно для середины лета, но это не значит, что оно не может иметь место в конце весны.
«Только не в терновый куст…» Знакомо? Надо думать, что да. Вот так и с Виктором. От работ на палубе его освободили, но на кухне он должен был помогать каждый день. До обеда он поступал в распоряжение корабельного кока, но отказываться от добровольного порыва Вепря Клык все же не хотел. После обеда Виктор постоянно возился с оружием. Не один. За ним постоянно присматривал кто-то из мушкетеров. Ну не помогал же, в самом деле. То, как он елозил промасленной ветошью по мушкету, назвать чисткой никак нельзя. Но Волков на это смотрел сквозь пальцы. Да, чумазый и промасленный донельзя, но он всем своим видом выказывал усердие. Ведь понятно, что берут на слабо. Ему доставалось больше всех из новобранцев, у которых было время перевести дух. Работали они с полагающейся полуденной сиестой, а бывший разбойник этой привилегии был лишен. Не выдержит, сорвется — никто не виноват.
Виктор не просто чистил оружие, он еще и проявлял инициативу. Вооружившись доступным инструментом, он доводил до нормы разболтавшиеся механизмы и даже забраковал три мушкета, предложив выбросить их за борт, от греха подальше.
— Ты думай, что говоришь, Вепрь. Выбросить практически новые мушкеты. Сам догадался?
— Не выбрасывай, — легко согласился Виктор с Клыком. — Только скажи, кому эти мушкеты выдашь.
— Это зачем?
— А чтобы я рядом с тем идиотом не стоял. Говорю же, раковины в стволе большие, в любой момент разорвать может. И пружины тоже проржавели настолько, что вот-вот лопнут. Нет ухода за мушкетами — вот и получайте полной мерой.
— Ладно, я тебя понял. Но выбросить мы их все равно не можем. Ты их подальше пока припрячь, а там как возьмем трофеи, так и избавимся.
— Это как?
— Да просто. Выдадим эти за трофейные и избавимся, как от ненужного хлама, а на их место — нормальные.
— Ага, понял.
А чего, собственно, непонятного? Как видно, капитан всех держал за причинное место, а весь огнестрел был на совести Клыка.
За это время Виктор успел выяснить, что Боян жив. Еще бы. В первый же вечер по кораблю разнесся душераздирающий крик, который наверняка был слышен и окрест. Ему объяснили, что и как. Капитан выполнил свое намерение и подлечил-таки пленника, после чего принялся над ним измываться. Нечасто, так, помучает-помучает, а потом лекаря к нему — и чтобы выжил непременно.
Говорят, что сынишку, семнадцатилетнего парня, он сильно любил, хотя и держал в черном теле. Воспитывал характер и достойную себе смену. Жены у него не было, хотя и имелся свой дом в городе, как положено — с прислугой из невольников. Матерью парнишки была какая-то плененная дворянка, красивая, и Бургас по-своему ее любил. По-особенному так. Была она его рабыней, благо рабство здесь не было пороком, о женитьбе он и не помышлял. Что там да как, никому неизвестно, но говорят, как-то она вырвалась из дома и утопилась. История темная, но, с другой стороны, кому есть дело до какой-то там невольницы.
Виктор было заволновался, что пленника могут высадить на берег и определить в подвал в доме капитана, но страхи оказались напрасными. Никто его не собирался никуда свозить, его место в трюме.
Глава 8
Пират
Выход корабля в море оказался делом вполне себе рутинным. Поднялся на палубу чиновник, капитан уладил необходимые формальности — и все. Осталось ставить паруса и с якоря сниматься. Для Виктора так и вовсе все прошло незаметно. Он, как всегда в первой половине дня, был на побегушках у кока. Драил, чистил, резал, носил, топил камбузную печь, всячески пытаясь не заслужить неудовольствия кока. А сегодня он и вовсе был сама предупредительность.
