– Трое, – угрюмо буркнул Сергей. – Они тут в историю собрались, а я в стороне?..
– Никто в историю не собирается, здесь еще ничего не знают о будущем. Помнишь? Здесь это – настоящее.
– Все одно в историю вляпаетесь. Но только я в Порт-Артур на передовую не рвусь.
– А нечего тебе там делать.
– Ну, тогда давай, излагай. Уверен, что со своим увлечением ты уже давно продумал все свои шаги наперед.
– Продумать-то продумал, здесь, Сережа, ты прав. Вот только в моих прикидках времени было немного побольше, а здесь придется работать в цейтноте.
– Излагай, чего уж там.
– Основной упор делаем на морском театре военных действий. Для этого строим эсминец.
– Не лучше ли катер? Ты сам катерник. Да и дешевле выйдет, за те же деньги мы сможем построить несколько единиц.
– Катера – это привязка к берегу и базе, а значит, мы сразу же попадаем в объятия командования эскадрой. Нужна свобода маневра. Так что эсминец. За прообраз возьмем «Новик» – не тот, что погиб на Сахалине, разумеется, а тот, строительство которого даже еще не планируется. Вооружаем тремя стодвадцатимиллиметровыми орудиями.
– Почему тремя и почему сто двадцать миллиметров? «Новик» был вооружен стодвухмиллиметровыми. Или ты собрался с крейсерами в поединок вступать?
– Нет сейчас таких калибров, так что стодвадцатимиллиметровые орудия Викерса. Вот только мы их немного доработаем. Увеличим скорость наводки, поставим клиновой затвор, пневматический досылатель, установим в полубашни. Все это дополнительный вес, плюс сами орудия потяжелее будут, отсюда и три орудия. Два четырехтрубных минных аппарата. Торпеды Уайтхеда, вот только ты их немного, но кардинально доработаешь. Заряд заменим на тротил.
– Его еще не открыли, кажется, – задумчиво перебил Звонарев.
– Ну, насколько мне известно, тринитротолуол – это уже практически готовая формула.
– Вроде так.
– Найдешь химика, пусть он попу морщит. Заодно подумает над дымовыми шашками: сложностей особых быть не должно, но эффект получится хороший. Дальше, на борт берет до сорока мин заграждения. Линзы закупим в Германии, а вот прицелы ты разработаешь сам, подробности позже, я все же артиллерист, так что помогу и с переделкой орудий, и с прицелами. Дальномеры, к сожалению, оптические, но закупим лучшие. Если вспомнишь, как изготовить приборы ночного видения, цены тебе не будет, ну и хорошо бы надежную связь, а не то убожество, что здесь имеет место быть.
– И как я изготовлю на коленке радиолампы?
– Сережа, ты меня удивляешь. Принцип работы тебе известен, остается воплотить. Пусть в лабораторных условиях, я ведь не прошу наладить промышленное производство, но хотя бы пару радиостанций – вполне реально.
– Ты такой простой, Антон, что дальше некуда. Вот так вот раз – и готовые радиостанции. И ПНВ
[1]
тоже из той же оперы. Буду думать. Крепко думать.
– Думай, Сережа.
– А где ты собираешься строить корабль? Заложим верфь? – Теперь в голосе Звонарева звучала неприкрытая ирония.
– Не угадал. Закажем в Америке. Присмотрим верфь, и ты их в первую очередь обеспечишь сварочными аппаратами и автогенами – пусть к тому моменту, когда мы станем заказывать свой эсминец, у них уже будет опыт работы со сваркой.
– Хочешь сварной корпус? Тогда разумно. Но только ты забываешь, что одно лишь привлечение специалистов и исследования влетят в такую копейку, что никакое наше производство не потянет таких расходов.
– Деньги будут. Что, Гризли, не забыл еще, как выглядят родные колымские места? Начнем разрабатывать золотишко на тридцать лет раньше, делов-то.
– Командир, а ты когда-нибудь бывал на Колыме?
– Нет.
– Оно и видно. От Магадана до колымских месторождений, почитай, четыреста километров будет, и все это по тайге, болотам, разным речушкам и перевалам. Красиво? Ты думаешь, почему золото там начали добывать только в тридцатых? Потому что нагнали тьму народу, дармовую рабсилу, а если по-другому, то хрен что получится. Во всяком случае, быстро это никак не обставить.
– Все так серьезно?
– Поверь мне.
– Я рассчитывал на колымское золото и пушнину.
– Вот и нечего браться за неподъемное.
– Конкретные предложения есть?
– Есть. Неподалеку от Гижиги, относительно, конечно, есть месторождение на реке Авеково. Это гораздо реальнее.
– Место знаешь или только слышал?
– Бывал. Не думаю, что местность изменилась настолько, что не найду. Вот только Гижигинская губа – то еще местечко, там, бывает, так льдами забьет, что полнавигации без ледокола нечего делать.
– Я думаю обосноваться все же на месте Магадана. Туда впоследствии на доработку и эсминец пригоним, там и команду формировать будем.
– А не проще Владивосток? Ведь там сначала нужно будет как минимум населенный пункт с инфраструктурой поднимать.
– Здесь нас легко под колпак могут взять, а там места глухие. Так что Магадан. Подведем итог. Ты, Сережа, работаешь здесь, во Владивостоке, а мы с Гризли займемся добычей денег.
– Ну, вроде так, – вынужденно согласился Звонарев, хотя пока даже не представлял, как он будет осуществлять все то, что напредлагал их лидер.
– Кстати, Сережа, ты о детях так, гипотетически, или есть планы?
– О чем ты? – сразу покраснев, попытался уйти в отказ Звонарев.
– Не о чем, а о ком. Об Анечке, разумеется. Как? Сватать будем?
– Антон, ты это… Ты…
– Ладно. Утро вечера мудренее. Ну что, отбой?
– Согласен. Это дело переспать нужно, – поддержал Песчанина Гаврилов.
Утро после выходного дня началось с того, что Зимов практически потребовал провести испытания гранаты нового образца, но его ждало разочарование и облегчение одновременно. Друзья заявили, что испытания они уже провели, не утерпев, имея в руках новую игрушку. Правда, испытания оказались не совсем удовлетворительными. Запал был слишком ненадежным и опасным. Антон поведал, что каждый раз руку приходится держать на отлете и вообще соблюдать множество предосторожностей после извлечения чеки, что никак не подойдет для солдата в реальном бою. К тому же с негативной стороны показал себя и пироксилин, оказавшись слишком гигроскопичным: осечка одной из четырех гранат – это слишком плохой показатель. В доказательство была представлена граната, давшая осечку, с покрошившимся пироксилином и слегка вздувшимся корпусом от сработавшего детонатора. В общем, идея-то неплохая, но исполнение, по прикидкам Гаврилова, никуда.
Учитывая то, что за прошедшие сутки он ничего не слышал ни о каких бомбистах, сам факт, что друзья все же использовали изделия, успокоил Зимова, так что посещение полицейского участка отпало само собой, к такому же выводу пришел и Семен Митрофанович. Друзья и не предполагали, что буквально разошлись краями с возможными неприятностями.
