Уже в гостиной Лена позвала служанку и велела отнести больному воды, чему та в свою очередь немало удивилась. На протяжении нескольких дней эти женщины сами заботились о больном, подпуская к нему разве только доктора, да еще молоденькую барышню, которая приходила с утра и уходила лишь вечером.
– Что это значит, Аня? – набросилась Гаврилова на подругу, когда они остались одни. – Ты забыла, что сказал доктор? Только положительные эмоции, а ты напала на Антона, едва он только пришел в себя. Есть желание доконать его?
– Ты просто не видела, как он разговаривал со Светой. Да, я готова разорвать этого самодовольного индюка, – полыхая негасимым огнем праведного гнева, заявила подруга.
– Он ей нагрубил? – искренне удивилась Гаврилова, отказываясь что-либо понимать.
– В самой циничной форме.
– Не понимаю. Насколько я разбираюсь в людях, он столь же неравнодушен к ней, как и она к нему. Правда, девочка куда порешительней.
– Да чего тут понимать. Самовлюбленный кретин и грубиян, – продолжала негодовать Звонарева.
– Ты просто зла на него. Он никогда не позволял себе быть грубым по отношению к женщинам.
– За исключением Светланы. Она целыми днями не отходила от его постели – и вот благодарность.
Вдруг дверь отворилась, и в гостиную вошла Светлана – в настоящий момент она как никогда соответствовала своему имени, так как вся светилась от счастья. Видя это, Звонарева, отказываясь что-либо понимать, обескураженно произнесла:
– Полюбуйся-ка на нее, мы тут испереживались, а она улыбается так, словно ее осчастливили.
– Но я действительно счастлива, – весело улыбаясь, заявила девушка, стирая скатывающиеся из глаз слезы, да только это были слезы счастливого человека.
– Позволь полюбопытствовать почему?
– Потому что он сказал, что ему жаль, что перед ним только плод его воображения. Я сначала не поняла и подумала, что с ним что-то не так. Но причина только в том, что он принял меня за видение и, будучи в этом уверен, был откровенен и ласков.
– Когда же он понял, что это реальность, то сработала защитная реакция, – улыбнувшись проговорила Лена.
– Все, девочки. Спекся, – сияя как новенький пятак, вынесла свое заключение Анна. Словно и не она только что негодовала праведным гневом.
Светлана, не скрывая счастливых слез, лишь утвердительно кивнула. Было видно, что девушка была сильно взволнована и не в состоянии говорить. Звонарева предложила присесть и перевести дух, но Света решительно отвергла это предложение, не отводя взгляда от двери, за которой находился Антон. Гаврилова поспешила поддержать ее:
– Правильно. Сейчас главное не выпускать инициативу. Мужчины когда больны, особенно беззащитны. Вперед, Светик. Припечатай его так, чтобы дыхание сперло.
– Леночка, но ему нельзя волноваться, – вдруг всполошилась Звонарева.
– Это волнение ему только на пользу, – хитро взглянув на подругу, словно заговорщица, возразила та. – А потом, ты только что сама готова была его припечатать чем-нибудь потяжелее. А вот мужчин к нему нельзя подпускать и на пушечный выстрел: как только они узнают, что ему лучше, то сразу же ринутся туда. – Судя по всему, пошатнувшееся было положение любимца публики быстро восстанавливало свои прежние позиции.
Антон лежал на спине закрыв глаза, тихо переживая все произошедшее. Он жаждал общения со Светланой и всякий раз, когда слышал ее голос, по его телу пробегал озноб и какое-то сладкое томление. Но он не позволял себе ни на минуту забыть о том, что не имеет права связывать себя ни с кем, а особенно с ней. Мысленно он уже давно свыкся с мыслью, что с большой вероятностью он может погибнуть в надвигающейся войне, а еще он не хотел оглядываться назад, боясь того, что в тот момент, когда нужно будет сделать решительный шаг вперед, у него недостанет для этого духу.
Дверь легонько скрипнула, и он услышал легкие женские шаги. Судя по тому, что двоих он успел за сегодня сильно обидеть, а служанка уже ушла с пустым стаканом, это могла быть только Гаврилова. Так вот и получилось, что он заговорил, не открывая глаз, будучи совершенно уверен, что говорит с женой друга:
– Я знаю, что поступил по-свински. Обидел Свету. Но как бы я к ней ни относился, я для нее слишком стар…
– А как вы ко мне относитесь, Антон Сергеевич?
Едва услышав этот голос, Антон как ошпаренный распахнул глаза и, увидев девушку, резким рывком сел на кровати. Это было ошибкой. Перед глазами поплыли разноцветные круги, и он стал заваливаться набок, имея все шансы оказаться на полу. Девушка стрелой метнулась к нему, обхватив за плечи и прижав к себе, предотвратила падение. Она так и стояла на коленях, обняв его ослабевшее тело, когда он наконец прохрипел:
– Это вы? Вы вернулись?
– Хотите – верьте, хотите – нет, но это не галлюцинация.
Так они впервые прикоснулись друг к другу. Антон ненавидел себя за то, что он в этот момент был так слаб и беспомощен, и в то же время он был счастлив как никогда. И все же он попытался хоть как-то воспрепятствовать этому:
– Светлана Петровна, воспитанные девушки не позволяют себе бросаться в объятия первого встречного мужчины.
– Можете говорить все что угодно. Если вы хотите меня обидеть, то вам это не удастся. А потом, что-то мне говорит о том, что вы никак не можете угрожать репутации какой-либо женщины, зато сами совершенно беззащитны.
Осмелев, Света повернула к себе его лицо и нежно поцеловала в губы. Песчанин был не в силах помешать ей. Черт побери, он и не хотел этого делать. В этот момент он жалел только об одном. Его руки никак не хотели его слушаться, а ему так хотелось наконец обнять эту чудесную девушку.
Тем временем из-за двери была слышна приглушенная возня, которой влюбленные, впрочем, не замечали. Звонарева и Гаврилова оспаривали друг у друга право на замочную скважину. Наконец примирившись и в последний раз по очереди взглянув на происходящее по другую сторону двери, они, удовлетворенные, отошли в сторону.
– Ну все, подруга, теперь точно спекся.
– Не-эт, Лена. Это только полдела. Теперь нужно держать подальше от него наших мужиков, иначе Антон спрячется за работой как черепаха в панцире. А вот тогда уже Светлане ни за что не достучаться до него.
– Трудно тебе возразить. С Семеном проблем не будет, он обещал вернуться только после Нового года. Знаешь, мне кажется, либо у них не все ладится, либо они чего-то очень сильно ждут и опасаются этого.
– Значит, и тебе тоже? Ладно. Чем быстрее Антон поправится, тем быстрее сможет им помочь.
Вместо эпилога
– Виктор Михайлович, я очень рассчитываю на вас. – Звонарев не без волнения смотрел на Кузнецова, которому предстояло вернуться в Магадан. «Росичу» нужен был командир, а парням беспрестанная учеба и тренировка. В конце концов, от качества и уровня их подготовки зависела жизнь его друга.
