– Антон, мне нужно в Порт-Артур, – вдруг решительно заявила Света.
– Я поеду туда и обо всем позабочусь, а ты останешься здесь. Я обещаю, что отпишу тебе все самой подробной телеграммой, – ласково попытался успокоить супругу Антон.
– Нет. Я должна поехать. Я здесь с ума сойду, – не желала она сдаваться.
– Это я с тобой сойду с ума. Мне необходимо поехать по делам концерна, заодно я все узнаю о Петре Афанасьевиче и позабочусь о нем, а твоей ноги и близко там не будет, – вспылил Антон.
– Но папа…
– С ним все в порядке. Там Вера Ивановна. Неужели ты думаешь, что она не в состоянии о нем позаботиться? Да и Семен с Сережей не останутся в стороне – я уверен, что самый лучший лекарь, какого только можно было найти, уже день и ночь дежурит у Петра Афанасьевича, если он вообще соблюдает постельный режим, – уже увещевательным тоном попытался успокоить расстроенную жену Песчанин.
Светлана еще некоторое время пыталась убедить его в том, что она просто обязана поехать, но всякий раз натыкалась на непробиваемую стену непонимания. Антон то уговаривал ее, то начинал сердиться, и закончилось это тем, что, обозвав его всеми непотребствами, на какие была способна вышедшая из приличной семьи девушка, она в бешенстве покинула административное здание концерна.
Антон пытался ее окликнуть, но молодая супруга осталась глуха к призывам мужа и, не сдерживая рыданий, села к первому попавшемуся извозчику. Антону только и оставалось, что бессильно взирать вослед удаляющейся пролетке, мысленно изливая на голову супруги проклятья и угрозы. Ну кто его понукал жениться на этой взбалмошной девчонке – теперь сиди и переживай, чтобы она чего-либо не натворила.
– Проблемы? – услышал он вопрос из-за спины, заданный прекрасно знакомым голосом Варлама.
– А сам не видишь? – зло огрызнулся Антон.
– Виктор, быстро проследи, куда направилась госпожа Песчанина, – обратился Варлам к молодому крепкому парню, сопровождавшему его. – Я правильно понимаю, Антон Сергеевич?
– Да, все верно. Она в таком состоянии… как бы глупостей не наделала, – устало согласился он.
Ох, Варлам, Варлам, что-то ты за птица? Эвон как оперился, чуть не всемогущим стал. Во всяком случае, весь «деловой» мир Владивостока старается сторонкой обходить Российскую слободку – вот такое название закрепилось за районом, где проживали представители концерна, – о том, чтобы кража какая, никто и помыслить не может. Любому, кого ни возьми, враз на горло наступит. Пытались как-то конкуренты устроить концерну темную, да не тут-то было: служба безопасности сработала в лучшем виде. Вообще он в какого-то серого кардинала превращается, много нитей тянется к нему – как бы проблемой не обернулось. Опять же знает он если и не все, то практически все. Опасно это. Стоп. А какой-либо повод он давал для столь категоричных мыслей? Нет! Так чего тогда? Боишься, что кто-то оттяпает у тебя империю? А она тебе нужна? Понятно, что сейчас внимание сосредоточено на Артуре, а здесь все остается на Варлама. Вот же Звонарев удумал влезть в эту мясорубку, и Зимов туда же. Так что темный кардинал вполне может все здесь прибрать под себя. Ну и пусть. Обидно, конечно, но главное сейчас не это, к тому же до Магадана ему не дотянуться. Конечно, один только НИИ чего стоит, с его лабораториями, опытным бассейном и людьми, работающими там, – все же если подгребется НИИ, то достанутся Варламу и контракты спецов. Стоп! Да что же это! Нет пока никакого повода к таким мыслям. Да, власти и знаний у него сейчас в избытке. Да, он имеет отлаженную и работающую как часы службу безопасности – куда полиции или жандармерии. Но никакого повода к подобным мыслям он не подавал, а потому – отставить пустые сомнения. В конце концов, есть чем заняться.
Вскоре молодой сотрудник службы безопасности вернулся и доложил, что госпожа Песчанина в настоящий момент находится в доме Гавриловых, и у Антона отлегло от сердца. Лена не позволит Свете совершить какую-либо глупость.
– Ты представляешь, этот чурбан накричал на меня, – всхлипывая, жаловалась старшей подруге Света.
– Вероятно, ты не захотела слушать его доводов, которые он посчитал обоснованными и исчерпывающими, – рассудительно высказала свое мнение Гаврилова.
– Но как он мог? Я так переживаю за папу, а он не позволил…
– А почему он должен был позволить тебе ехать к черту на кулички, да еще туда, где идут боевые действия? – резко перебила ее Лена. – Запомни, моя дорогая, ты теперь не восторженная влюбленная молодая девушка, а жена. Жена же должна любить, чтить и слушаться своего мужа, пока он любит ее, заботится о ней и верен ей.
– Да-а, вы-то не больно слушаетесь своего мужа. Как скажете, так он и поступает, – рыдая, попыталась огрызнуться Света.
– Это ты правильно заметила, дома я из Семена веревки вью, – смеясь, согласилась с ней Лена, – но, каким бы Семен ни считался подкаблучником, он ни разу не позволил мне вмешаться в его дела, если только не искал моральной поддержки. Ты считаешь, что я не хотела поехать с ним в Порт-Артур? Еще как хотела. Только моего медведя никакие мои доводы и уговоры не смогли прошибить – вот и сижу сейчас дома, гадаю, не накрыла ли какая бомба моего ненаглядного медвежонка, не приведи господи, – тут же истово перекрестилась она. – А тебе скажу так: если Семен пишет, что с Петром Афанасьевичем все в порядке, значит, так оно и есть. И еще – брось-ка ты читать эти клятые газеты. Если так уж не терпится узнать новости из Порт-Артура, то почаще приходи ко мне, тем более что, я так понимаю, Антон уже сегодня вечерним поездом отбудет в Мукден, а оттуда – в Порт-Артур.
– Когда еще Семен Андреевич пришлет письмо…
– Да мы будем знать все подробности раньше, чем Антон доберется до места. Я, конечно, в Артур-то не поехала, но накрепко пообещала, что если Семен не станет писать мне в неделю по два раза, то я посчитаю, что с ним что-то случилось, и приеду. Так он, хитрец, решил написать только пару слов. Понятно, лень за письмом корпеть, он писать-то не особый любитель. Так я ему в самых теплых выражениях расписала, что мне кажется, будто у него не все так замечательно, и что он от меня что-то скрывает, и когда я получаю такие короткие письма, то начинаю волноваться, и если это не прекратится, то приеду к нему.
– И что?
– Знаешь, мне, грешным делом, кажется, что он кого-то пристроил писать мне пространные письма, или я узнала что-то новое о своем муже. У него просто дар писателя. Он так живо и лаконично описывает все происходящее.
Лена заметила, что настроение Светы вдруг изменилось и в ее лице появилась сосредоточенность, которая говорила о каком-то принятом ею решении. Гаврилова без труда догадалась, о чем думала ее молодая подруга.
– И думать забудь, – вдруг резко произнесла она.
– О чем? – невинно поинтересовалась девушка.
– Я Антона люблю как брата, но с уверенностью могу тебе заявить, что подобные шутки с ним не пройдут. Если он не смог тебя достойно остудить у себя в кабинете, это ни о чем не говорит – он, скорее всего, не хотел тебя обижать: ведь еще и месяца нет, как вы поженились, – но все же повысил на тебя голос. Нет, Антон не тот человек, который станет ограничиваться полумерами. Выбрось из своей юной головки мысли о том, что сможешь им крутить, как я Семеном, потому что он тот еще битюг – мой-то гораздо покладистее. Вот родишь ему детей, поживете, притретесь – тогда только и можно будет начинать пробные шаги. Да только тогда этого уже, скорее всего, и не понадобится.
