Известно ему это стало сравнительно недавно и совершенно случайно. Не побывать в акватории порта и не осмотреть новых миноносцев он не мог, несмотря на свалившиеся заботы в связи с закупоркой прохода. Вот когда он облазил корабли от гальюна до клотика, простодушный Зимов все ему и рассказал, полагая, что раз уж командующему известно о миноносцах, то и об остальном молчать нет смысла. Макаров мертвой хваткой вцепился в растерявшегося инженера и вызнал все подробности. По всему выходило, что первые потери японцам в этой войне нанесли представители этого самого странного концерна. Ох и непросты эти дальневосточные магнаты.
Вдали появились дымы, которые могли принадлежать только группе кораблей. Ну наконец-то. Вот только бы противник не придумал какой каверзы, не то с них станется внести какие изменения, а этого сейчас не надо. Вот как заведено, так пусть и будет. Еще немного времени – и адмирал сумел рассмотреть идущие в кильватерном строю два броненосца и три легких крейсера, чуть мористее и значительно опережая движется группа из четырех миноносцев. Все как обычно. Ладно, подождем, как будет дальше.
– Ваше превосходительство, командующий укрепрайоном прибыл, – предупредил адмирала его флаг-офицер.
Макаров взглянул сначала на Дукельского, было заметно, что он пытается уловить, что именно ему сообщили, – видно, им сейчас овладело небывалое напряжение: таким рассеянным командующего еще не видели.
– Благодарю, я понял.
И вновь бинокль к глазам. Какое ему, собственно, дело до того, кто там приехал, когда тут такие дела начинаются. Вон они, родимые, движутся как хозяева. Впрочем, хозяева и есть, коли некому их приструнить и поставить на место. Ну ничего, недолго осталось, дай только бог. Господи, как он хотел сейчас оказаться на борту миноносца, как когда-то в русско-турецкую кампанию, ведь это было бы только справедливо. Негоже командующему наблюдать за происходящим боем с берега, находясь в полной безопасности: подчиненные должны видеть его флаг, знать, что он рядом. Недовольный взгляд на окружающих его офицеров штаба. Ему пришлось выдержать целую баталию по этому поводу – офицеры были готовы костьми лечь, но только не допустить его на корабли, которые сейчас готовились к броску. Причем командиры кораблей не отставали от штабных. Вон стоит Эссен, уловив недовольный взгляд, виновато понурился, но неправым себя не считает. Николай Оттович чуть не громче всех выступал против этой затеи и уж точно был первым, кто высказал эту мысль. Взгляд-то потупил – как-никак выступил против адмирала, которого безгранично уважал и был у него в любимцах, но вот виноватым себя ничуть не считает. Все правильно. Все так. Нельзя командующему идти в первых рядах, но чувство вины перед теми, кто сегодня, возможно, найдет свой конец в этих водах, никуда не делось.
– Степан Осипович, мне казалось, что, прежде чем проводить инспекцию батареи, вы должны были бы поставить об этом в известность командование крепости или хотя бы командование крепостной артиллерией. – Стессель старается быть вежливым и не выказывать недовольства, но, как видно, едва сдерживается от охватившего его негодования.
Белый тоже здесь, смотрит на Макарова несколько обиженным взглядом. Мол, как же так-то? Господи, ну как ребенок. Хороший офицер, знающий артиллерист, его заполучить в свою команду ох как полезно, опять же офицеры его безгранично уважают, но вот на конфликт со своим командованием не пойдет. Вот Кондратенко… Хотя и он тоже… А вправе ли он им за это пенять? Пожалуй, что и нет. Ведь, по сути, он просто командующий флотом, вот и все. Нет, нужно здесь все менять и сосредотачивать командование в одних руках, не то как у Крылова – лебедь, рак да щука. А что, вполне злободневно: он, Стессель и Смирнов.
– О каком инспектировании вы говорите, Анатолий Михайлович? – Ничего не понимающий взгляд на генерала, а затем на капитана Степанова, который побледнел как полотно.
– Я только доложил о вашем прибытии на батарею, – слегка запинаясь, выдавил из себя командир батареи.
– И правильно сделал, – тут же набычился Стессель.
До капитана ему не было никакого дела, но он словно бойцовский петух встал в позу: это его подчиненные, и только он будет решать, взыскивать с офицера или нет.
– Но с чего вы взяли, что я прибыл с инспекторской проверкой, да еще и в столь ранний час?
– А для чего же еще-то? – пожал плечами генерал.
– Проводится морская операция, и я здесь со своим штабом только по той причине, что здесь временно расположился наблюдательный пункт.
– Все одно вам надлежало известить командование крепости об этом, раз уж решили задействовать батарею, даже в этом качестве, – упрямо гнул свое Стессель. – А что за операция? Почему опять же без согласования, коли уж все будет происходить в виду крепости?
– Потому что в операции будет принимать участие только флот, ввиду удаленности места действия от крепости и невозможности принять в ней участия береговых батарей. – Господи, да за что же ему все это? Макаровым овладело желание осадить Стесселя, но он сдержался: не стоит обострять и без того непростые отношения. Боже, дай только терпения. – Если есть желание, можете присоединиться. А сейчас – извините.
Опять бинокль к глазам. Но ничего нового не происходит, все как обычно. Наблюдатели с миноносцев замечают, что вокруг затонувшего «Бывалого» копошатся люди и снуют баржи, передают информацию на броненосцы. Корабли меняют курс и движутся на позицию для открытия огня, крейсеры держатся на параллельном курсе, но значительно мористее – незачем им подставляться под русские выстрелы, тем более что их снаряды ни при каких раскладах не достанут до берега. Случай – это дело такое, вон в Чемульпо вообще черт знает что творилось, когда японцы решили прищемить русские корабли.
Вдруг под одним из броненосцев вспухла водная гладь, а затем в небо взметнулся водяной столб, который, казалось, поднялся выше фок-мачты, что, скорее всего, так и было. Когда фонтан опал, рассыпавшись мириадами брызг, стало заметно, что корабль слегка осел в воду. Шедший вторым мателот, чтобы избежать столкновения, отвернул вправо и, как видно, сразу стал гасить скорость, так как ход его значительно уменьшился, что было заметно даже с такого расстояния. Первый хотя и потерял значительно в ходе, продолжал двигаться вперед, и с противоположного борта вновь взметнулся водяной столб, – стало буквально видно, как корабль начал заметно оседать на нос. Вероятно, продолжая двигаться по инерции и слегка изменив курс из-за взрыва первой мины, он коснулся второй. Похоже, пострадали большие отсеки в носовой части, так как дифферент на нос нарастал с каждой минутой.
Первый броненосец все же не успел остановиться и дошел-таки до минного заграждения, коснувшись бортом одной из мин: с правого борта взметнулся белопенный султан. Сумев застопориться, поврежденный корабль начал отходить назад. Подорвавшийся на двух минах окончательно потерял ход, но миновал цепь заграждения.
Легкокрылые крейсеры после первого же подрыва развернулись все вдруг – и бросились на помощь к пострадавшим кораблям. Кому-то что-то почудилось, и орудия открыли ураганный огонь, вспарывая поверхность воды разрывами снарядов. Не иначе как приняли подрыв за атаку подводной лодки. Что же, вполне логично – они в нейтральных водах, а русские проявили себя весьма щепетильными во всем, что касалось нейтралитета, потому мысль о минировании японцам пока в голову не пришла. К тому же в Артуре имеются четыре подводные лодки, о которых они просто не могут не знать; другое дело, что их никак не получится использовать, но об этом Того, как видно, не известно, или возможность ввода этих лоханок им не сбрасывается со счетов? Тогда отчего такая беспечность в стоянке в виду крепости? Как бы то ни было, японцы продолжали разбрасывать снаряды вокруг, стреляя на любой блик, а учитывая, что погода солнечная, то в целях недостатка не было. Наконец стрельба стихла, и крейсеры осторожно двинулись к броненосцам, чтобы оказать помощь. Эсминцы, которые были значительно мористее, вовсю несутся к месту трагедии. Если там и впрямь подводная лодка, то никто лучше них с этим не справится. Хотя как бороться с подобным противником, им невдомек, ну да подвижность и маневренность у них на порядок выше, чем у крейсеров, так что и шансов гораздо больше.
