Когда они закончили с оружием, была уже поздняя ночь. Кряхтя, как столетний старик, Андрей наконец разогнулся и потянулся до хруста костей. Уставший, но довольный собой Брук бережно прикрыл створку пирамиды, куда поставил РПК, который целиком и полностью сегодня чистил сам, хотя и под присмотром Андрея.
– Ну что, Брук, вот и с пулеметом ты познакомился поближе.
– Господин, а можно мне пострелять из вашего оружия? – Задавая этот вопрос, мальчик буквально впился глазами в Андрея, всем своим видом говоря, что он готов на все, лишь бы ему только позволили сделать хотя бы несколько выстрелов.
– Извини, мой мальчик, но этого я позволить тебе не могу.
– А для чего вы тогда учите меня пользоваться этим оружием?
Андрей не просто привлекал мальчика к чистке, но и, идя навстречу мальчишескому любопытству, объяснял ему устройство оружия, предназначение тех или иных частей и механизмов, правила обращения с ним. Сам продолжая чистить оружие, нередко, а вернее, с завидной регулярностью, он разрешал мальчику практиковаться с оружием, хотя и без патронов, объясняя ему принципы ведения прицельного огня в горах и на равнине, на той или иной дистанции. Брук по много раз снаряжал патронами магазины и пулеметные диски, собирал и разбирал оружие, нарабатывая навыки обращения с ним.
– Понимаешь, мой мальчик… Если по правде, то научиться стрелять из него не так сложно: если ты овладел премудростью стрельбы из арбалета, то и с автоматом научишься весьма быстро, стрельба из пистолета несколько сложнее из-за короткого ствола, а потому требует твердой руки. Если бы у меня было много патронов, то я конечно же дал бы тебе попрактиковаться в стрельбе, но патронов у меня мало.
– Разве это мало? – неподдельно удивился мальчик.
– Мало. Поверь мне, я знаю, что говорю. В бою они расходуются очень быстро. Но может статься, что придет тот день, когда мне понадобится чья-то помощь, и тогда наступит твой час, хотя я и молюсь о том, чтобы такой день никогда не настал. Ну как, спать-то пойдешь? – резко сменил направление разговора Андрей.
– А это обязательно? – поинтересовался мальчик.
– Нет, конечно, – добродушно улыбнувшись, ответил Новак. – Вот только завтра будет не менее тяжелый день.
– Это не беда.
– Уверен?
– Да.
– Ну тогда беги. Ребята, наверное, уже заждались тебя. Опять будут спрашивать про оружие?
– Ну это как водится, – авторитетно заявил мальчишка.
Андрей лишь отвесил ему легкий подзатыльник, придавая немного ускорения по направлению к двери. Что ты будешь делать, молодость: опять вернется с первыми петухами, а поутру будет стоически бороться с одолевающим сном. Он не смог бы так, даже с учетом новых особенностей своего организма – ему нужно было для восстановления хотя бы четыре часа полноценного сна.
* * *
Маркграф обходил новое поселение на своей земле с неизменно хмурым выражением лица. Время от времени он задавал вопросы и выслушивал ответы Андрея, которого полагал основным арендатором, однако сэр Свенсон не гнушался послушать объяснения и старосты, и главы кузнечного конца Грэга, и мастера Лукаса. При этом на его лице ни разу не мелькнуло хоть чего-либо, что подсказало бы о его отношении к тому, что видели его глаза и слышали его уши.
Время от времени его сын сэр Питер делал язвительные замечания или задавал каверзные вопросы, отвечать на которые Андрею не давал сам маркграф, упирая в сына тяжелый строгий взгляд и, не говоря ни слова, заставляя того отступаться.
– Где мы можем поговорить, господин Андрэ? Да и перекусить не мешало бы.
– Тогда прошу ко мне в дом.
– Ведите.
К счастью, Маран озаботился тем, чтобы у их господина, которого, впрочем, они сами себе назначили, в доме была прислуга. Это снимало с Новака множество проблем, связанных с ведением хозяйства. Брук выполнял обязанности конюха, оруженосца и личного слуги, а юная Элли, из-за которой в свое время Андрею пришлось сразиться с сэром Ричардом, вела его нехитрое домашнее хозяйство, обшивая, обстирывая, кормя и поддерживая дом в порядке, не давая ему превратиться в свинарник.
Поэтому когда Андрей, сэр Свенсон и его сын сэр Питер прошли в дом, на столе уже находилось хотя и немудреное, но вместе с тем хорошо приготовленное и сытное угощение. За самим столом находился падре Патрик, который, мило улыбнувшись вошедшим, сделал приглашающий жест. Долго уговаривать вошедших необходимости не было – все же дальняя дорога и долгий обход владений гостями и взвинченное состояние, в котором состоял все это время Андрей, возбудили аппетит весьма сильно.
Однако голод вскоре отступил, и присутствующие смогли отдать должное предложенному вину. Отпив немного вина, сэр Свенсон удовлетворенно кивнул, оценив вкус хозяина. Впрочем, нахваливать ему нужно было не Андрея, а Эндрю, который сам выбирал вино в погреб Андрея, совсем не разбиравшегося в вине.
– Так как вы объясните такое своеволие, господин Андрэ? Вы выстроили чуть ли не дворцы для крестьян, израсходовав целую прорву леса, владельцем которого не являетесь. Вы выжигаете уголь, вы используете глину и месторождения, находящиеся на не принадлежащей вам земле. Это называется браконьерством и воровством.
– Я никогда и ничего не крал.
– Но…
– Питер, ты получил рыцарскую цепь, ты наследуешь мне, и эти земли перейдут тебе, но я все еще в трезвом уме и твердой памяти.
– Прости, отец.
– Однако, господин Андрэ, мой сын прав. Я могу понять необходимость возведения частокола, я понимаю необходимость постройки домов и кузни, но я не понимаю, для чего нужно возводить столь большие дома и такие огромные помещения под кузницу.
– Ваша светлость, прошу меня простить, но позвольте объяснить все по порядку.
– Сделайте милость.
– По моему глубокому убеждению, для того, чтобы люди работали и приносили пользу для своего господина, они должны в первую очередь нормально жить. Конечно, можно было возвести обычные землянки или поставить маленькие тесные дома, в которых кое-как могла бы ютиться семья, но в такой обстановке полноценно отдохнуть нельзя.
– Простолюдины не должны отдыхать, их удел – трудиться не покладая рук, – резко выпалил виконт.
– Значит, отдыхать и вкушать развлечения – это удел только дворян, я правильно понимаю вас, сэр Питер? Однако, насколько я понимаю, вы, дворяне, находитесь на службе у своего народа, а не наоборот, – или я что-то понимаю неправильно?
– Нет, понимаете вы все верно, – вновь заговорил маркграф. – Дворяне в первую очередь служат своему королю, а потом все же народу. По большому счету, непонятно, кто у кого больше находится в услужении – мы у простолюдинов или они у нас. Хотя не скрою, для многих из благородного сословия все предельно ясно, и они не задаются подобными вопросами, полагая, что весь свет крутится вокруг них и для них.
