– Хорошо. Через сколько вы собираетесь выступить?
– Брук, – вместо ответа повысив голос, проговорил Андрей.
– Я, сэр, – тут же вбежал на зов его порученец, как видно находившийся в непосредственной близости от двери.
– Отряду сбор. Выступаем через двадцать минут.
– Да, сэр. – Мальчишку словно ветром сдуло.
– Люди выдержат? – все же выказал свое сомнение комендант.
– У нас нет выбора, сэр. Разрешите выполнять?
– Действуйте. Мэл, возвращайся в сотню.
Андрей только кивнул, соглашаясь с мнением командира, и вышел на плац. Какой смысл отправлять вестового, если выступает отряд из слаженных многими походами воинов. Гарнизон спешно готовился к осаде. На стенах разводили костры под котлами с маслом и водой, готовя горячую встречу оркам. Новак обратил внимание на то, что дым от костров низко стелился над землей, не поднимаясь вверх выше чем на пару десятков метров. Да, подать дымовой сигнал было нереально.
Возле казармы, занимаемой его отрядом, наблюдалась деловая суета. Воины споро переседлывали лошадей, пополняли переметные сумы продовольствием – в этот раз отряд выдвигался налегке, а значит, никаких вьючных лошадей. Впрочем, две лошади с вьюками все же присутствовали: в них находились карабины. Выступать в поход без основного своего козыря Андрей не собирался.
– Джеф.
– Да, сэр.
– Как дела с баллонами?
– Я как чувствовал, так что, как только мы вернулись, приказал их все накачать, парни семь потов слили, но уже скоро закончат. Запас пуль в избытке, а вот с бронебойными плохо – на каждого только по сорок штук.
– Здесь уже ничего не поделаешь.
– Ну и ничего страшного. Я так думаю, что нам много и не понадобится, но не дело выступать с неподготовленным оружием.
– Ты это о чем?
– Ну у Брука есть уши, а еще у него есть язык. Не наказывайте парня – он только мне и Рону сказал, остальные не знают.
– Вы не знаете еще больше, чем ты думаешь. Ладно, об этом после. Успеваете?
– Если вы меня отпустите, то дело пойдет быстрее.
– Извини. Действуй.
Ровно в назначенный срок отряд Андрея направился в сторону распахнувшихся ворот. Люди в недоумении провожали тех, кто только недавно вернулся из похода, а теперь вновь покидал крепость, уходя в неизвестность.
Рядом с Андреем восседал на высоком скакуне падре Томас. Его решение выдвигаться с отрядом, честно говоря, несколько озадачило Новака. Задание было не просто опасным, а практически приговором. В том, что орки уже перекрыли все подступы к крепости, сомнений не было никаких. Мало того – если они планировали быть у крепости уже к сегодняшнему вечеру, то крепость блокировали наверняка еще сутки назад, а это значило, что отряд неминуемо попадет в засаду. Не во встречный бой, а именно в засаду: кочевники прекрасно маскировались в степи и чувствовали себя здесь гораздо увереннее людей, так что в том, что они организуют грамотную засаду, никто не сомневался. К тому же они направлялись не в степь, а в глубь территории маркграфства, и инквизитор вовсе не обязан был двигаться с ними. Тем не менее он не выказал и доли сомнения: его долг был в том, чтобы сопровождать патруль, вот он и сопровождал.
Андрей чувствовал себя виноватым в сложившейся ситуации. В обязанности его отряда входило патрулирование участка перед крепостью, и именно они проворонили эти отряды. С другой стороны, достаточно плотно перекрыть такой большой участок одним отрядом – практически нереально. Это прекрасно понимал и сэр Бард, именно поэтому он не выказал своего неудовольствия. Хорошо было уже то, что им удалось засечь основное войско, которое наверняка рассчитывало напасть на крепость ночью, чтобы, застав людей врасплох, быстро истребить гарнизон. Хвала Создателю, этого у них не вышло: Андрей и его люди не даром ели свой хлеб. Впрочем… Это постоянные гарнизоны крепостей получали жалованье, котловое и вещевое довольствие, – людям Новака ничего подобного не полагалось, так как они отбывали повинность, или епитимью. Так что ели они именно свой хлеб.
Да, он чувствовал за собой вину в случившемся, но в его планы вовсе не входило погубить своих людей, в которых он теперь верил, как в самого себя, и тем более он сам не хотел погибать даже героической смертью. Но, как видно, сегодня был не его день. Решение было принято, непростое и где-то глупое, но иного он принять не мог, потому что наши решения не уходят в прошлое – они продолжают жить с нами, до конца дней наших. За одни нас переполняет гордость, другие заставляют скрежетать зубами оттого, что были приняты в момент малодушия, просто по глупости или в поспешности, но это уже было, и они сыграли свою роль, ничего переиграть уже нельзя.
– Сын мой, ты, кажется, перепутал направление.
– О чем вы, падре?
– Саутгемптон находится в другой стороне. Ты вновь решил отправиться в патрулирование – или в одиночку уничтожить орков?
Говоря это, инквизитор имел в виду то, что отряд весьма приличной рысью направлялся прямиком навстречу основным силам орков.
– Я не собираюсь в Саутгемптон.
– Что это значит?
– Это значит, что мы сделаем небольшой крюк, но в итоге потеряем не так много времени. Джеф.
– Да, сэр.
– Высылай дозоры. Движемся по направлению к орде, если никого не встретим – то через шесть миль сворачиваем влево, к Виктории.
– Да, сэр.
– Боюсь, что тебе придется объясниться.
– Все просто, падре, – вновь обратился он к инквизитору. – Орки наверняка отсекли крепость от внутренних земель, но в направлении их основных сил патрулей не будет. Нам остается только удалиться достаточно глубоко в степь, чтобы быть не замеченными теми, кто ждет нас в засаде сзади, но только вовремя свернуть, чтобы не столкнуться с передовыми разъездами орды. Мы направимся в Викторию.
– …?
– Падре, в Виктории тоже новенький инквизитор?
– Нет, он служит на границе не меньше меня.
– Значит, такая дурь, как отправлять последнего голубя с незначительным сообщением, его голову не посетит.
При этих словах падре несколько покоробило: ведь негативное высказывание касалось его, так сказать, сослуживца – что ни говори, но корпоративность не была прерогативой того мира, здесь она была выражена, скорее, даже больше.
– Нет, такая дурь ему в голову не придет, – скрепя сердце согласился он. – Скажи, сын мой, а когда ты решил поступить именно так?
– Когда узнал, что реальной возможности подать весть маркграфу попросту нет. Предложенное мною, конечно, могло сработать, да только я не готов погубить своих людей вот так, за здорово живешь.
– Вообще-то это их долг.
– Их долг – защищать людей.
– Правильно. Если бы ты предложил этот путь, то справился бы и один вестовой, кстати, ему гораздо проще было бы пробраться этим путем, а твои воины остались бы на стенах и нанесли бы врагу большой урон.
