– О как. Значит, поживем немного.
– Объяснить все можешь? А то я ни черта уже не понимаю. Ты серьезно сбежал бы с орками, если бы не был связан?
– А то. Оно, конечно, унизительно, жить рабом-то, но все лучше, чем гнить в земле. Да и не больно-то тяжко в рабах у орков.
Все, Андрей перестал что-либо понимать. Орки, исчадия ада, враги рода человеческого, порождения сатаны, но, как выясняется, лучше быть рабом этих самых орков, чем освобожденным своими собратьями и вернуться в лоно Церкви. Андрей внимательно всмотрелся в своего собеседника и ясно увидел на открытой груди медный крестик. Все. Занавес. Мыслей, как всегда, куча, вопросов вагон, ответов нет.
– Ты хочешь сказать, что если бы был жив наш инквизитор, то первое, что сделал бы он, – так это убил бы тебя?
– Ну может, не сам, но приказ отдал бы.
– Ясно. – Как раз ясности-то и не было, но говорить что-либо было нужно. – А что это у тебя? Крестик?
– Дак как при крещении надели, так и ношу.
– А орки?
– А что орки? Они со всем уважением к чужим богам – к чему их-то гневить, главное – хулу на их богов не возводи, а в своих веруй. Сэр, а что это ваши люди все жгут? – перевел разговор в другое русло освобожденный.
– Мы здесь не за добычей. Нам еще нужно разорить несколько их поселений.
– Хотите отвлечь орков от похода?
– Ты сообразительный.
– Да уж дураком никогда не был. Да только как вы собираетесь продолжать поход? Люди-то ваши едва на ногах держатся.
– Выбора у нас нет.
– Ясно. Сэр. А позвольте мне заглянуть во-он в ту урту?
– Куда заглянуть?
– Ну в урту. Они так свои шатры называют.
– А зачем тебе?
– Пока буду объяснять, ваши люди подпалят ее – и мне туда больше не надо будет.
– Ладно. Яков, – гигант, как всегда, крутился поблизости от своего сюзерена, – проводишь Брэда.
– Слушаюсь, сэр.
Усталости как не бывало. Нет, полного восстановления сил не наблюдалось, мало того – глядя вокруг на своих людей, он видел их посеревшие от утомления лица, и только глаза горели лихорадочным огнем, а в движениях угадывались четкость и сила. Сколько же еще непознанного в этом мире, и как непросты, оказывается, орки.
Как оказалось, спасенный Брэд стремился попасть в урту – как все же название местного жилища было созвучно юрте в его мире – местного знахаря. Оттуда он вышел с мешком средних размеров, скорее, с торбой, в котором оказался какой-то темно-коричневый порошок. Как объяснил Брэд, это был порошок перемолотых черных зерен, растущих где-то на юге и стоящих весьма недешево. Взвар из него, как утверждал спасенный, обладает весьма странной особенностью, взбадривая и прогоняя усталость. По запаху порошок очень напомнил Андрею кофе – он никогда не был особым почитателем этого напитка, но, почувствовав запах, словно получил привет из далекого далека, рот тут же наполнился тягучей слюной.
Действуя быстро, Брэд вскипятил в казане воды и всыпал в него пару горстей этого порошка, а когда взвар был готов, первым отпил кружку этого варева.
Андрей также безбоязненно взялся за кружку – хотя он и не любил кофе без сахара, но соблазн был велик. По вкусу напиток также был один в один как кофе, но на этом схожесть заканчивалась. После первого же глотка Новак почувствовал, как по жилам заструился огонь. Нет, напиток не обжигал и не имел эффекта алкоголя, все было совсем иначе. Усталость словно вытекала из организма вместе с током крови, которая, казалось, побежала быстрее, голова тут же прояснилась, липкая противная усталость словно спала, как сброшенная одежда, вскоре по всему телу разлилась истома, как будто ты только что проснулся после долгого и здорового сна. В общем, объяснить сложно – если говорить проще, то напиток обладал просто ошеломляющим тонизирующим эффектом, взбадривая ничуть не хуже допинга.
Как следовало из объяснения Брэда, при помощи этого напитка можно поддерживать силы в течение четырех суток, если употреблять его утром и вечером, но на четвертые сутки употребляющий его впадал в долгий беспробудный сон.
– И сколько потом спишь? – поинтересовался Андрей.
– А сколько ден потребляешь, столько и спишь. Только потом еще два раза по столько ходишь квелый, как с похмелья. Орки потому и не любят особо потреблять его, но как крайнее средство имеют в запасе – ить разное бывает-то.
Вот так и вышло, что взбодрившийся отряд двигался на свежих трофейных конях к следующему поселению, дорогу к которому указывал бывший пленник. Своих коней и тех, что остались лишними, пустили под нож, чтобы оркам не достались. До скотины, оставшейся без присмотра, доберутся волки – уж эти-то своего не упустят, хотя, конечно, многовато их для волков. Тем не менее один род они по миру уже пустили – на очереди был следующий.
– Так как ты в плен-то попал? – продолжил расспрос Брэда Андрей. Двигаясь бодрой рысью, говорить было не очень удобно, но выбор не особо богат, а любопытство его уже одолевало до зубной боли.
– Известно как. Патрулировали степь да в засаду попали. Мы, как обычно, попытались в отрыв уйти, да не тут-то было: в клещи зажали. Ну я стрелу в грудь и словил.
– …Упал с коня и сознание потерял, – ухмыльнулся Андрей, почему-то вспомнив основную мотивацию попадавших в плен в годы Великой Отечественной.
– Сознание-то я потерял, да только не от падения, а от раны.
– И тебя не добили? – искренне удивился Андрей. Было чему удивляться: ранение в грудь даже в его мире было весьма тяжелым, часто имевшим летальный исход, что уж говорить про этот мир, где медицина была в зачаточном состоянии, а раны не в пример более травматические. Так что орки всех имевших тяжелые ранения попросту добивали.
– А зачем меня добивать, – искренне удивился Брэд. – Если бы дело было на территории маркграфства, то тогда оно, может, и… Но мы-то были в дикой степи, и опасности для них никакой. Люди очень дорого стоят, особенно молодые девушки. Зрелых – оно, конечно, тоже не задешево продают, но молодые что девки, что парни очень дороги. Работорговцы не скупятся: за молодого крепкого раба полсотни толов отсыпают, за девку так и все семьдесят, а то и сотню. Вот меня и выходили.
– Что за толы?
– Так монеты ихние.
Андрей извлек из своего кошеля монеты и, отобрав ту самую странную монету, протянул ее Брэду.
– Эта?
– Ну да, тол и есть.
– Так они что же, монеты чеканят?
– Нет, степняки не чеканят, а вот Южная империя – те да.
– Что за Южная империя? – Конечно, немного нелепо в их ситуации задаваться вопросом о существовании какой-то империи, но любопытство было выше, даже риск остаться в этой степи навеки не мог повлиять на него.
– Я не больно-то много знаю.
