На землю уже опускались короткие в этом мире сумерки, когда они заметили еще одну флотилию лодок в количестве около двадцати, и тоже с максимальной загрузкой. Пройдя чуть ниже по течению, они также высадились на берег и приступили к обустройству лагеря. Жан ничего не понимал: здесь уже собралось около тысячи орков – от этого количества вооруженных врагов в глазах рябило, но по всему выходило, что они либо поджидают еще кого-то, либо собираются начать переправу с рассветом. А вот это уже никак не входило в планы ни Жана, ни сэра Андрэ. Предполагалось, что орки будут собираться не меньше суток, а это давало возможность предупредить маркграфа и дождаться подкреплений, но если орки решат высаживаться на рассвете… Времени не оставалось совсем. Однако Жан не спешил. Подозвав знаком к себе Билли, он приник к его уху и прошептал на одном дыхании:
– Бери Олафа – и к речке, где мы делали засаду. Потом сразу к Яне.
Тот только кивнул и, подмигнув германцу, кивнул ему в сторону предполагаемого маршрута. В ответ Олаф показал ему язык и бесшумно скользнул за Билли. Между этими двумя уже давно существовало дружеское соперничество: Билли не мог не подначить Олафа тем, что его назначили старшим в их двойке, – а кого еще, ведь Жан отдал приказ именно ему, остальное подразумевалось как бы само собой.
У лодки они собрались часа через два после наступления темноты, хотя темноты-то как таковой не было: ночь была довольно светлой, так как уже взошла одна из лун, а вскоре должна была взойти и вторая.
– Ну что там? – нетерпеливо поинтересовался Жан.
– Все то же. Орки, и ничуть не меньше, чем там, – кивнул Билли в сторону реки, где они обнаружили первых орков.
– Плохо. Так, парни, времени нет, так что гребем так, словно за нами гонится сам сатана.
– Ты не ошибся?
– Может, это и неточно, вполне может быть и такое, что к ним присоединились еще: времени выжидать не было.
– А почему ты думаешь, что они нападут только с рассветом? Ведь они любят ночные атаки и при этом имеют преимущество.
– Сейчас полнолуние, и небо абсолютно безоблачное. Так что на открытом месте они будут как на ладони, а вот мы, скрываясь в тени башен, будем для них практически невидимыми. Нет, милорд, ночной атаки не будет. К тому же они устраивались на ночлег. Они будут только с рассветом, – убежденно произнес Жан.
Андрей заметался по своей каморке, словно лев в клетке. Новость, принесенная Жаном, была не просто ошеломительной, а сногсшибательной, если такой эпитет способен переплюнуть первый. Нет, он, конечно, понимал, что орки придут большими силами, но ставка делалась на то, что они будут долго собираться и у людей будет фора как минимум в сутки, – за это время вполне было по силам доставить весть до маркграфа и дождаться хоть каких-то подкреплений. Однако Жан говорил о том, что орки, скорее всего, будут здесь уже с рассветом, до которого оставалось едва ли пять часов: за это время гонец не успеет добраться в Йорк, и уж тем более не поспеет подмога, загони они хоть по дюжине лошадей. Голубиной почтой нельзя было воспользоваться по той простой причине, что голубь не сова и ночью не летает. Значит, оставались только наличные силы, а это сто тридцать бойцов: он посчитал и тех двоих, пострадавших при падении в овраге, – один сломал ребро, второй ногу, но с карабинами на подготовленной позиции они управятся, – и охотников. Продержаться какое-то время получится, но выстоять – это вряд ли. Вряд ли, если использовать обычное оружие… Что ж, похоже, тот крайний случай, о котором он говорил Джефу, все же настал, и им придется использовать карабины, а главное – автоматическое оружие. Чем это могло грозить, он прекрасно понимал, да только сначала нужно было выжить. Даже использование огнестрельного оружия не гарантировало победы: все же местные аборигены – что орки, что люди, во всяком случае воины – сначала дружно ввязывались в бой, а уж потом пугались и пытались понять, а что это было.
Однако очевидным было одно: людей нужно отправлять немедленно и использовать для этого весь наличный транспорт и лошадей – необходимо было кровь из носу увеличить скорость передвижения колонны беженцев. Радовало хотя бы то, что колонна рабочих имела значительную фору, и о них голова не должна была болеть. Также внушало оптимизм и то, что люди только недавно прибыли сюда, а значит, у всех есть и повозки и лошади, чтобы впрячь в них, – это должно будет обеспечить скорость.
«Да что ж ты разнервничался, как баба на сносях. – Андрей резко остановился посреди комнаты. – Да, подмоги не будет, но огнестрел и карабины это компенсируют, тем более если орки все же попрут через свободный проход, – а в остальном ничто не изменилось».
– Жан, ты со своими парнями поступаешь пока в мое личное распоряжение. Иди и…
В этот момент дверь отлетела в сторону с такой силой, что, врезавшись в стену, выбила труху и подняла облачко пыли, а в освободившийся проем ввалился, словно разъяренный бык, сметающий все на своем пути, командир наемников.
– Сэр, я только что узнал, что…
– Вольф, с каких это пор ты стал выказывать неуважение к своему командиру и нанимателю? Ты что, в трактир ввалился?!
– Прошу прощения, сэр, – остановленный отповедью и сбавив обороты, произнес наемник с тем самым особым германским акцентом. – Я только что узнал, что на том берегу собралось не меньше двух тысяч орков, и с рассветом они будут готовы к переправе.
При этих словах Андрей осуждающе взглянул на Жана – тот только закусил губу. Будучи сам не на шутку взволнованным, старшина артели забыл приказать своим людям хранить молчание об увиденном, вот парни и трещали языком, словно сороки.
– Да, это так, – не стал отрицать очевидного Новак, – и что это меняет?
– Дьявольщина, это меняет все. Ночью голубиной почтой не воспользоваться, гонца отправлять нет смысла, и даже если бы маркграф прямо сейчас узнал о набеге, подкрепление просто не успеет. Вот что это меняет. – Взволнованная речь наемника только лишний раз подтвердила правильность суждений Андрея.
– Но что это меняет для нас?
– Мы не в состоянии остановить этот набег. Мы, конечно, сумеем нанести им какой-то ущерб, но едва ли сможем продержаться больше часа, ну, может, двух. В обороне нет смысла.
– Во всем есть смысл. Даже если мы задержим орков на два часа, мы дадим возможность уйти людям, мы подарим им два часа, за которые они смогут ближе продвинуться к Бильгову.
– Я всегда честно торговал своей кровью, сэр. Но никогда не брался за выполнение того, чего выполнить просто невозможно. Я готов рисковать не щадя ни себя, ни людей, но только когда есть шанс выжить. Здесь шансов я не вижу.
– Шансы есть. У меня имеется оружие, которое способно предоставить нам этот шанс.
– Вы о том дьявольском оружии, из-за которого у вас было столько неприятностей?
– Да.
– Но ведь инквизиция отобрала его у вас. – В голосе и всем облике германца появилась надежда. Бросить нанимателя в ответственный момент – это плохая реклама для отряда наемников: кто захочет после этого их нанять? А если и наймут, то за жалкие гроши. Поэтому он был готов вцепиться в возможность остаться здесь, если маячил хоть какой-то шанс выжить.
