Порвалась магическая нить, связывавшая Шары, - и содрогнулся в корчах Подгорный Мир. Гигантские волны прошли по морям, вышвыривая из глубин чудовищ, никогда прежде не видевших света. Выли вулканы, яростно заплевывая склоны багровой лавой. Прозрачные скомканные складки пространства пришли в движение, сминая равнины, круша скалы, заставляя гигантских монстров в безумии вонзать друг в друга клыки и когти.
И когда утих, угомонился Подгорный Мир, разворошенный магическим вихрем, иным стал лик его, иные тайны хранил он с того дня.
Мир Людей слабее испытал удар разорвавшейся магической цепочки. Лишь пронеслась буря над Недобрым лесом - страшная, вырывающая с корнем деревья - да по всей округе металась, вырвавшись из загонов, скотина. Дальше от Недоброго леса мир не почувствовал ничего - разве что мучили той ночью людей тяжкие, дурные сны…
Айрунги не было дела до потрясенных миров. Стряхнув оцепенение, он бежал к берегу и каждый миг ожидал гибели от чар льда: ведь его талисман был разбит! Повизгивавший от страха колдун-неудачник не знал, что разлившееся над озером серебристо-сиреневое марево - все, что осталось от Малого Шара, - еще продолжало хранить бывшего владыку чародейного посоха.
А Орешек уже не брел - полз к озеру. Он не видел, как скачками несся сквозь волшебное сияние колдун, как споткнулся он на берегу, не сразу смог встать и попытался бежать на четвереньках. Не видел, как в панике разбегались Подгорные Людоеды. Не слышал доносящегося с небес встревоженного клекота незримых стай… да что там - не понимал даже, что не бросил Саймингу, что тащит ее за собой волоком, намертво стиснув пальцы на рукояти.
На берегу его подхватили друзья. Орешек тяжело оперся на плечо Эрвара и тупо переставлял ноги, не думая о том, что Охотник сам еще не оправился от ран. Впрочем, «соломенная змейка» делала свое дело - Эрвар держался молодцом.
Орешек не запомнил обратного пути. Если бы ему сказали, что он ступал по горящим углям или что по пятам за ним катилась снежная лавина, он бы не удивился - все может быть…
Когда он немного пришел в себя, вокруг была ночная тьма, полная аромата хвои и мокрой листвы. Откуда-то доносился виноватый голос Аранши. Хранитель усилием воли заставил себя вслушаться. Наемница рассказывала, что вот-вот сейчас, перед самым их появлением, из пещеры выскочил и зайцем юркнул в кусты щуплый человечек. Она не успела его перехватить, потому что занята была: стаскивала к ручью трупы силуранцев. Она их там накрыла лапником и поставила приметную вешку, чтоб свои могли найти. Люди же, им костер полагается…
Всю дорогу до крепости Арлина бережно поддерживала жениха. Аранша с такой же заботой опекала Айфера. Сломанное ребро причиняло наемнику сильную боль, но он мог идти: Эрвар уступил ему «соломенную змейку». Сам Охотник, хвала Безликим, уже окреп настолько, что даже помогал Аранше вести Айфера.
Уж как этому увечному отряду удалось просочиться сквозь силуранские посты… ну, тут явно боги вмешались. Или Серая Старуха - не стоит уточнять… Орешек не запомнил, как они шли над пропастью, как подземным ходом вернулись в Найлигрим…
Лишь в крепости соображение вернулось к парню настолько, что он даже заметил счастливые глаза дарнигара, который видел только Араншу и наивно пытался это скрыть.
Хранитель отстранил суетящихся вокруг людей, бросил одно слово: «Утром!» - и на подкашивающихся ногах поплелся в свои покои, мечтая выгнать всех за порог, задвинуть щеколду, рухнуть прямо в одежде на кровать - и спать, спать, спать…
И Арлина не стала пускаться в разговоры. Она тоже поспешила к себе, чтобы в уюте и безопасности своей комнатки всласть нареветься на груди у верной Иголочки, а потом с наслаждением смыть с себя грязь и кровь.
Поэтому Правой и Левой Руке, а также всем, кто жаждал узнать подробности вылазки, пришлось податься в Дом Исцеления, куда отвели Айфера и Охотника.
Желающих послушать рассказ оказалось много, потому что военные тайны разлетались по крепости даже быстрее обычных сплетен. Возле Дома Исцеления собралась толпа. Начинало светать. Люди тихо стояли плечом к плечу, а на пороге дюжий наемник вслушивался в то, что происходило внутри, и громко повторял каждое слово - для всех.
Эрвар блаженствовал. Развалившись на соломенном тюфяке, он медленно и внятно (чтобы ни одно слово не было потеряно для людей за стенами) сплетал, созидал поразительную историю о беспощадной схватке в горном ущелье, о чудовище с каменным молотом, едва не сумевшем сокрушить самого Айфера (Айфер, морщась от боли, скромно подтверждал кивками каждое слово), о коварном колдуне, проскользнувшем невидимкой за Порог Миров…
Сердцем рассказа стало описание немыслимых приключений троих героев в Подгорном Мире. (Когда впоследствии служанки пересказали Арлине это повествование, девушка была изрядно удивлена.)
В заключение Охотник потряс слушателей сценой воздушного боя двух драконов над зачарованным озером, причем на хребет одного из драконов взгромоздился мерзкий колдун, а на спине другого восседал благородный Сын Клана…
И содрогались люди, слушая доносящийся с крыльца зычный бас.
Так - в трепете, немом восторге и затаенных вздохах - рождалась на свет еще одна легенда о Хранителе Найлигрима.
36
Нуртор Черная Скала проснулся с тяжелой головой и тяжелым сердцем. Всю ночь его терзал дурной сон. И пока услужливые руки привычно помогали королю одеться, перед глазами Вепря все еще клубилось, свивало петли сновидение, из глубины которого бледнело напряженное лицо Аудана. Государь пытался вспомнить, что ему снилось, но в памяти остались лишь полные горечи глаза друга и ощущение, что тот хотел предупредить его о чем-то.
Если бы Аудан был жив! Если бы Повелитель Бездны отпустил его хоть ненадолго… поговорить, посоветоваться…
Как был он прав, остерегая короля от союза с Ночным Магом!
Из-за проклятого колдуна все пошло к Серой Старухе в болото. Время уходило, как кровь из жил, а чародей со дня последнего штурма не предпринимал ничего, сидел безвылазно в своем шатре, а твари его куда-то подевались… не хотелось думать, что они попросту разбежались по лесу и будут теперь нападать на каждого, кто подвернется…
Нуртор, махнув рукой, приказал собирать осадные башни, оставленные в долине перед крепостью. Солдаты вернулись в долину неохотно, опасаясь Людоедов, но ни одной серой морды поблизости от крепости замечено не было.
А позавчера колдун внезапно притащился к королю, заявил, что намерен посетить Подгорный Мир, и потребовал для себя охрану. Нуртор распорядился, чтобы с магом был послан небольшой отряд. Вчера в сумерках чародей в сопровождении семерых воинов покинул лагерь, пообещав к утру вернуться в блеске могущества и стереть Найлигрим в кашу из окровавленного щебня…
Хриплым спросонья голосом Нуртор спросил, возвратился ли Айрунги.
Ответ был немедленным и ужасным.
Оказывается, перед рассветом на стене крепости появилась некая наемница, громкими криками привлекла к себе внимание силуранских солдат и сообщила, что на дне Медвежьего ущелья лежит куча лапника с приметной вешкой. Под лапником - тела воинов-силуранцев, о которых надо позаботиться, пока их не сожрали звери.
