— Ну, — рассудила Аранша, — руки ты всю жизнь распускаешь... женат никогда не был, сам ведь хвастался... Стало быть, спать с тобой в одном трюме вполне безопасно!
До Айфера не сразу дошел возмутительный смысл, заключенный в словах наемницы. Он долго обдумывал сказанное, сосредоточенно пыхтел... а потом тишину разорвал гневный вопль:
— Че-е-его-о?!
Ответом было сонное посапывание двух девичьих носиков — посапывание слишком уж ровное и безмятежное...
3
Дорога скатывалась с высокого холма, мелькала среди густой травы, на бегу ластилась к корням деревьев. Деревья не обращали на дорогу ни малейшего внимания. Они ежились под резкими порывами ветра, доносящего издали слабый запах моря, и печально тянули вслед уходящим лучам солнца свои ветви, в листве которых сквозила красно-золотая «седина».
Опадающие листья летели на дорогу, под копыта замызганной клячонке, которую безуспешно понукал одинокий всадник — высокий безбородый старик с узким длинным лицом и смуглой, как у наррабанца, кожей.
Усталая чалая кобыла шла все медленнее, время от времени спотыкаясь. Всадник, застигнутый в пути сумерками, бросал по сторонам тревожные взгляды, выбирая, где бы остановиться на ночлег.
Но остановиться пришлось раньше, чем он ожидал.
На протянувшейся над дорогой ветви дуба возник странный «плод» — долговязая фигура в лохмотьях. Свесившись на руках, человек легко спрыгнул в траву, тут же поднялся во весь свой немалый рост и шагнул на дорогу, преградив путь всаднику.
Запаленная кляча с облегчением остановилась, расставив ноги и опустив голову, и всерьез призадумалась: околеть ей прямо сейчас или подождать немного? Верзиле, ухватившему ее под уздцы, она уделила не больше внимания, чем нищий — жрецу, рассуждающему о добродетели воздержания.
— Слезай, старик, — решительно сказал бродяга. — Ты поездил, теперь моя очередь. Седельные сумки не отстегивай, они мне пригодятся.
Бывший владелец лошади неуклюже сполз с седла. Бродяга на миг вгляделся в лицо путника, пытаясь что-то припомнить, поймать ускользающий образ... но тут же презрительно тряхнул головой и перенес свое внимание на лошадь, которая, увы, составляла достойную пару своему дряхлому хозяину.
— Ну и кляча! — с омерзением произнес бродяга. — Ну и волчий корм! Ты, старик, наверное, ждал, что тебя ограбят, раз пустился в путь на этой дохлятине!
Отвернувшись от своей беспомощной жертвы, грабитель хотел было вскочить в седло.
— Постой, добрый человек! — послышался за его спиной слабый, дребезжащий голос. — Во имя Безликих... Я... у меня... сердце... Позволь глотнуть вина, иначе не добреду... Я старый... больной...
Пронзительно-желтые глаза грабителя со снисходительным презрением смерили путника с головы до ног.
— И впрямь вот-вот помрешь! Ладно, глотни винца, если у тебя есть. Заодно и я выпью — за то, чтобы твоя кляча не околела хоть до первого поворота.
Трясущимися руками старик развязал седельную сумку, достал глиняную фляжку. Грабитель нетерпеливо шагнул вперед. Но тут взгляд старика стал жестким, рука взметнулась — и резкая, едко пахнущая жидкость выплеснулась в лицо разбойнику.
Пошатнувшись, грабитель упал над колени. Он чувствовал себя так, словно получил сильный удар по затылку: мысли были смяты и спутаны. Глаза слезились, кожу жгло, но ужаснее всего было ощущение, словно кто-то воткнул ему через ноздри в мозг две длинные иглы. Жадно хватая воздух ртом и мыча, он походил на немого, который спьяну пытается произнести застольную речь.
В его локоть вцепилась крепкая рука.
— Ну, вставай, я помогу... Рядом ручей есть, я знаю, я здесь бывал... Иди за мной... вот так, так...
Ничего не соображающий и ничего не видящий от боли грабитель покорно пошел за своим поводырем. Под ногами хрустели сучья, разбойник дважды чуть не упал, но заботливые и неожиданно сильные руки поддержали его.
Послушно, как кукла, разбойник дал поставить себя на колени. Крепкая ладонь пригнула его голову — и восхитительно холодная вода коснулась обожженного лица.
— Промывай глаза, только не три! — командовал красивый бархатный голос, ничем не напоминавший недавнее старческое дребезжание. — Ничего, не помрешь, это не яд, всего-навсего уксус, только крепкий...
Боль не прошла, но ослабла, ее уже можно было терпеть. Мысли пришли в порядок, и грабитель сообразил, что именно произошло с ним по воле Хозяйки Зла. Угрожающим движением он поднялся на ноги.
— Не вздумай дурить! — поспешно предупредил его старик. — У меня таких подарочков много... этот еще самый безобидный...
— Плевать мне на твои подарочки, — прохрипел грабитель, — мне нужна лошадь! Я спешу!
— Некуда тебе спешить, ты уже опоздал. До Аршмира только к полудню доберешься, а корабль, что увозит твоего врага в Наррабан, отчаливает на рассвете.
Звериный рык вырвался из обожженного горла. Разбойник устремил на загадочного путника свирепый взгляд покрасневших, воспаленных глаз.
— Ты знаешь, куда я тороплюсь? Может, даже знаешь, кто я такой?
— Сейчас ты этого и сам не знаешь. А прежде был Соколом по имени Ралидж Разящий Взор.
Крепкие руки сгребли старика за крутку на груди, приподняли в воздух.
— Ты... старый гриб... что ты можешь об этом знать? Мы встречались?
— Конечно, встречались, — кротко отозвалась жертва, болтающая ногами в воздухе. — Поставь меня на землю, так нам удобнее будет разговаривать.
— Задавлю!.. Отвечай!..
— Мы встречались в очень высоком обществе — в свите короля Нуртора...
Разбойник поставил путника на ноги и испытующе вгляделся в него. Темная кожа делала старика почти неузнаваемым, но это узкое лицо... острый нос... проницательные темные глаза...
— Айрунги? Колдун? А где твоя борода?
— Осталась там же, где и твое имя: в Ваасмире.
— И смуглым таким ты не был...
— Если тебя ищут сразу два короля, лучше поменять внешность.
— Значит, ты расстался с Нуртором?
— А ты ожидал, что он осыплет меня золотом и назначит своим дарнигаром? В том, что война проиграна, виноват либо король, либо я. Угадай, на кого из нас двоих Нуртор свалит ответственность — а, Сокол?
— Не называй меня Соколом! — помрачнел бродяга. — Для тебя и всех прочих я — Раш!
— Костер, да? — восхитился Айрунги. — Ой, какое хорошее прозвище... кстати, ты мне напомнил — надо бы костерок разложить, завечерело уже...
— Дело говори! — рявкнул Раш. — Откуда знаешь, что я спешу? И почему думаешь, что я опоздал?
— Но это же понятно любому муравью в муравейнике! — всплеснул руками Айрунги. — Ты ведь гонишься за новым Соколом, занявшим твое место в Ветви, так?
