Наглая, кощунственная ложь? Но какому самозванцу придет в голову заявиться в края, где его хорошо знают, а главное — лгать так неправдоподобно? Неужели нельзя было сочинить что-нибудь менее нелепое? Например, что он — Сын Клана, который из прихоти или на спор жил в Аршмире под видом простого актера... Звучит глупо, но такая байка хотя бы старается быть похожей на правду! А чудовищные слова, только что прозвучавшие в этой комнате.... Похоже было, что рассказчику плевать, поверят или не поверят ему жалкие аршмирские крабы...
С холодком в груди Джанхашар понял: такая дикая ложь может оказаться чистейшей истиной! Задавив в сердце страх, начальник стражи процедил:
— Как же случилось, что до нашего города не докатилась весть о славных подвигах великого героя? За что нас так Безымянные обидели?
— Это ненадолго, — утешил его пленник. — Просто из Ваасмира к вашему Хранителю еще не прибыл гонец. Но я же не могу дожидаться его приезда! Не для того я гнал всю дорогу, словно опаздывал к дележу наследства! У меня на рассвете корабль отчаливает!
— Знаю. «Золотая креветка». Лучше тебе об этом судне забыть. Никуда ты не исчезнешь, пока с тобой не разберутся.
Сквозь звонкую ярость, вихрем охватившую душу, до Орешка начал доходить весь ужас происходящего. Вей-о! Справиться с Подгорными Людоедами, с колдуном, с королем Нуртором — и нарваться на паршивых крабов!.. Впрочем, в Аршмире про стражников правильно говорят: «Крабы медленно ползают, зато могут больно цапнуть!»
— Но я тороплюсь по важному государственному делу! Это приказ короля!
— Да? И какое именно государственное дело столь спешно гонит в путь высокородного господина?
— А... я... я не могу сказать, это королевская тайна.
— Ах да, конечно, конечно!.. Разумеется, есть свидетели, которые согласятся подтвердить эту простенькую, правдоподобную историю?
Орешек открыл было рот, чтобы сослаться на Нурайну, но тут же понял, что королевская сестра выгораживать его не станет. Она так рвалась на подвиг в одиночку! А даже если подтвердит — поверят ли ей? К тому же она боится упустить последнюю возможность добраться до Наррабана. Так что вполне можно понять, почему она не спешит на выручку...
«И все равно — змея!» — нелогично подумал Орешек.
Ну и влип же он! Может быть, из передряги его выручит старый боевой друг — Великое Нахальство?
Орешек опустился на скамью, небрежно вытянул перед собой ноги (что считалось весьма наглым жестом, выражающим презрение к собеседнику).
— И за каким болотным демоном я тут застрял? — пожаловался он куда-то в пространство между подсвечником и стеклянной наррабанской вазой. — Если я Сын Клана, допрашивать меня может лишь Хранитель города. Если я подлый самозванец — опять-таки дело подсудно Хранителю. А ну, быстро — проводить меня к высокородному Ульфаншу! Сокол желает говорить со Спрутом, а не с погаными крабами!
Такое поведение крепко озадачило стражников и смутило их командира.
Хранитель! Да он и сам охотно отослал бы пленника к Хранителю, спихнув с себя ответственность!
Увы, весь Аршмир знал, что роскошная танцовщица по прозвищу Розовый Лепесток именно сегодня вняла уговорам Хранителя и согласилась взглянуть на две редкие и очень ценные картины времен короля Джайката, что хранились в загородном доме Спрута. Ульфанш давно горел желанием приобщить красавицу к высокому искусству. Можно только догадываться, что сделает он с человеком, который посмеет испортить ему вечер, наполненный беседами о живописи...
— Высокородный Ульфанш в отъезде, — сухо сообщил начальник стражи. — Будет завтра к полудню... — Джанхашар вспомнил тяжелые бедра и пышную грудь танцовщицы и поправился: — Нет, позже... пожалуй, к вечеру...
Сокол состроил капризную гримасу:
— Тогда почему я не в тюрьме? Почему торчу в этой убогой трапезной, среди гнусной мебели, которую мне так хочется переломать?
— Эй-эй! — встревожился Джанхашар. — Не забывай, что вокруг стражники с арбалетами!
— Вот арбалетами меня пугать не надо, — небрежно отозвался Орешек. — Это лишнее. И так трясусь от страха при взгляде на такого грозного великана, как ты...
Стражники дружно сделали вид, что ничего не слышали, а у их командира яростно встали торчком усы.
А Орешек и в самом деле не очень опасался арбалетов. Можно было рискнуть — расшвырять крабов, добраться до Сайминги, которую этот дурак небрежно повесил на стену...
Но крабы будут драться всерьез. Значит, ему тоже придется драться всерьез. Убивать... Но ведь он больше не разбойник! Если он прикончит хоть одного стражника... Вей-о-о!
Король, ясное дело, разгневается. Но главное — как об этом расскажут Даугуру! Мол, бродяга, которого он подобрал у подножия эшафота и ввел в Клан, так и остался разбойничьей мордой и душегубом. Бесчинствовал в Аршмире, зверски расправляясь с теми, кто пытался его унять...
Ни за что! Как бы ни завертела события Серая Старуха — надо обойтись без жертв!
Орешек сделал еще одну попытку:
— Разговаривать нам больше не о чем. Можете вести меня в тюрьму. В подземелье! На одну цепь с ворами и убийцами! А завтра, когда высокородный Ульфанш уладит недоразумение, мой Клан начнет разбираться с тобой, почтеннейший! За все сразу! Скучно тебе не будет!
Маленький командир стражников оскалился, как Подгорный Людоед:
— Что ты, высокородный господин, как это можно: Сокола — и в тюрьму?! Сын Клана окажет мне честь, проведя ночь под моим скромным кровом. А для большего почета я под дверью стражу поставлю, чтоб никто не потревожил сон знатного гостя. А что на окне решетка — так это от воров! Аршмир — город неспокойный, здесь всякой дряни хватает. Ты не поверишь, господин: порой даже самозванцы попадаются!..
Чем обычная комната отличается от тюремной камеры? Пра-авильно: тем, с какой стороны повернулся в замочной скважине ключ! Все остальное — несущественные мелочи!
Орешек кружил по небольшой уютной комнатке, как волк по клетке. На окне — решетка, как и обещал этот злобный таракан, здешний хозяин. Да еще какая решетка! С виду легкая, ажурная, а попробуй выломать... ну, спасибо кузнецу, чтоб его перевернуло и подбросило!
И с ужином все планы сорвались! А так хорошо было задумано: входит краб с едой, получает по башке умывальным тазиком, дверь остается открытой — армия, вперед!.. Так нет же! Ужин принесли двое: один с миской, второй с арбалетом. Причем второй в комнату не вошел, на пороге остался. И арбалет держал о-очень грамотно, под стрелу не нырнешь...
До утра дверь уже не откроется. А на рассвете отплывает «Золотая креветка», увозя на борту красивую гадину Нурайну.
Нет, он обязан вырваться на свободу! Может быть, использовать темный подарок Аунка? Тогда он эту жалкую дверь одним пинком выставит!..
От этой мысли перехватило дыхание. Орешек присел на кровать. Отвратительное воспоминание положило ему руки на плечи, заглянуло в глаза своими мертвыми очами... Не-ет! Он больше не сможет!..
