Харнат покосился на шайвигара, мрачно посопел, размышляя над его словами, но не нашел, к чему придраться. Это больше всего бесило его в речах Аджунеса: много меда, много яда, много острых шипов, но не за что ухватиться, чтобы нагрубить в ответ. Поэтому дарнигар решил сменить тему разговора.
— Раз уж мы здесь, в арсенале, — почтительно обратился он к Соколу, — будет ли мне дозволено исполнить последний наказ прежнего Хранителя крепости, благородного и отважного Вайатара?
— Но это же смешно! — с жаром перебил его Аджунес. — Хранитель не знал, что на его место король соизволит прислать Сына Клана! Неужели бы он оставил Соколу такое убогое наследство? Уважаемый Харнат, давай не будем ставить себя в неловкое положение и оскорблять память покойного, который и в самом деле был достойным человеком! Позже, позже, не в такой торжественный день...
— Убогое или нет, — упрямо и жестко перебил дарнигар, — это наследство честного человека! Воля Вайатара должна быть исполнена! Может быть, я и сам не хочу передавать памятную для меня вещь в руки...
Тут Харнат резко замолчал, точно фразу обрубили у самых губ. Лицо его побагровело, глаза выкатились из орбит: он понял, что в запале чуть не брякнул чудовищные слова...
— Ну же, Правая Рука, продолжай, — мягко, почти ласково произнес Хранитель. — Ты хотел сказать — в руки столь недостойные, не так ли?
Дарнигар в ужасе рухнул на колени. При виде этого Аджунес просто расцвел, а Орешек отступил на шаг. Впервые в жизни кто-то стоял перед ним на коленях. Зрелище было не из приятных...
Впрочем, Орешек, опытный актер, быстрее всех опомнился и овладел ситуацией.
— Встань, Харнат Дубовый Корень, — сказал он весело. — Я не в обиде. Знаю, что думают обо мне все знакомые и незнакомые, старые и молодые, двуногие и четвероногие. Мол, хуже всех на свете Хозяйка Зла, а второй после нее — Ралидж из Клана Сокола... Я сказал — встать! — прикрикнул он строже. — Ты что-то говорил о наследстве?
Поднявшись на ноги и собравшись с мыслями, дарнигар ответил:
— Почтенный Вайатар Высокий Дом из Рода Саджадаг неустанно пекся о крепости, забывая даже о своем здоровье... и уж подавно не думая о том, чтобы набивать свой кошель. — Харнат хмуро глянул в сторону шайвигара. — Перед смертью Хранитель приказал продать то немногое добро, что после него останется, а деньги разделить между воинами. Все продать, кроме меча. Его он завещал новому Хранителю. Конечно, наследство небогатое, но мы надеялись, что память о честном и преданном долгу человеке... — Харнат смешался и замолчал.
— Где этот меч?
— Здесь. Мы к нему не прикасались. Как Хранитель его меж двух щитов повесил, так и висит.
Орешек соскучился по оружию и теперь с удовольствием, оценивающе взглянул на меч в потрепанных ножнах (нимало не смущаясь тем, что предназначался этот подарок не ему). Небольшой — локтя полтора, слегка изогнутый... отлично! Орешек не любил тяжелые двуручные железяки Огненных Времен. А с такой легкой игрушкой можно отлично потанцевать, если она, конечно, хорошей закалки и не подведет в драке. Рукоять простая, деревянная, но как хорошо, как удобно смыкаются на ней пальцы!..
Парень улыбнулся и легко потянул клинок из ножен.
И тут улыбка исчезла с его лица.
В неровном свете факела перед ним заструилась чистая вода волнистой стали. Орешек кончиками пальцев коснулся холодной поверхности, покрытой перевивающимися узорами. Узоры эти не были выбиты на клинке — они сами были клинком, их рисовала сталь... С благоговейным ужасом Орешек повернул меч так, чтобы свет падал на клеймо оружейника. Отблески огня заметались по лезвию, точно с меча стекала кровь.
— Вы когда-нибудь держали его в руках? — обернулся Хранитель к своим спутникам.
— Нет, — обеспокоенно отозвался дарнигар. — Мы его даже не видели без ножен, на моей памяти Вайатару не приходилось сражаться.
— Не видели! — поспешно подтвердил Аджунес. — А в чем дело? Клинок сломан?
— Да вы хоть понимаете, что даете мне в руки? — рявкнул Хранитель. — Ближе подойдите! Вот... Это что, по-вашему?
— Клеймо, — в недоумении ответил Харнат. — Круг, а в нем овал... глаз, наверное. Никогда такого не видел.
— И я не видел. Зато слышал. Это не глаз. Круг означает луну, овал — рыбу... Это клинок из Юнтагимира.
— Юнтагимир? Маленький Город? — подал голос встревоженный Аджунес. — Но это же детские сказки!
— Нет, — сказал Харнат. Глаза его расширились — он начал понимать. — Когда я служил в столице... давно, почти мальчишкой... Говорили, что у короля Авибрана — меч и кинжал юнтагимирской работы. И у высокородного Орчара Хищного Зверя, тогдашнего Хранителя Тайверана, кинжал и щит. Щит я сам видел издали... А пожалуй, и в лесных замках, если поискать, сыщется оружие такой выделки. Хозяева иной раз и сами не подозревают, чем владеют.
Заметив ошарашенное лицо шайвигара, Хранитель снизошел до объяснений:
— Этот клинок, почтенный Аджунес, стоит не дешевле, чем наша крепость со всеми припасами и рабами!
Орешек преувеличивал, но в этот миг меч был для него дороже всего приграничного края.
Он отстегнул пряжку у горла, и плащ со знаками Клана, как простая тряпка, упал к его ногам. Затем он выдохнул воздух, собрался, взгляд его стал отрешенным — и меч взмыл над головой.
Все замерли, завороженно глядя на легкие, медленные, полные грации движения фехтовальщика. Даже шайвигар, не очень смысливший в искусстве карраджу, да к тому же не пришедший в себя от последних слов Хранителя, залюбовался тонким узором, который рисовал в воздухе клинок. Стойка, удар, блок, отход, стойка...
А дарнигар шептал пересохшими губами:
— «Крыло орла»... «дождь над ручьем»... «бабочка»... «двойная бабочка»...
Темп убыстрялся. Клинок метался, рвал воздух, посверкивал в полумраке, гибкое тело переливалось из одной позиции в другую — быстрее, быстрее, еще быстрее... И вот потрясенные зрители увидели, как между ними и фехтовальщиком засветилась белесая стена стали.
— «Серый вихрь»! — почти простонал дарнигар. — Непробиваемая оборона! Не думал, что еще когда-нибудь увижу... я как-то попробовал — чуть сам себя не покалечил...
Внезапно сталь перестала сверкать, наваждение исчезло. Сокол неподвижно замер с мечом в вытянутой руке. Затем глубоко, с удовольствием вздохнул, весело подмигнул зрителям и со всего маху хватил мечом по краю каменной плиты.
Дружный вопль вырвался из двух глоток. Харнат метнулся к плите, ощупал глубокую зарубку. Аджунес в ужасе шагнул к Хранителю:
— Клинок... цел?!
— Ни зазубринки, — нежно сказал Хранитель. — Звенит так тоненько... поет, хорошая моя... сердится, что я дурака валяю, камень рублю... — Сокол поднял глаза на своих спутников. — Есть ли у этого меча имя?
— Если и есть — мы его не знаем, — развел руками дарнигар.
