Под таким напором человеческих эмоций хозяин дрогнул, растерялся и соболезнующе предложил прикончить бедняжек, чтобы не мучились.
Бедняжки не оценили трогательного порыва, сердечное предложение отвергли и предложили за свою свободу выкуп.
Хозяина рассмешила очаровательная наглость двуногих зверушек, вообразивших, что они смогут угодить ему подарком.
Но тут с пола подал голос Керумик:
– А может, мы для тебя поймаем какого-нибудь зверя по смешнее… и чтоб жил подольше… чтоб он тебя пережил, паучина треклятый! – Последнее было сказано негромко и в сторону.
– Да? – заинтересовался хозяин, то ли не расслышав нелюбезной реплики, то ли не соизволив обратить на нее внимания. – И кого бы ты мне предложил?
– Притворяшку. Это не зверь, а целый зверинец.
– Притворяшку? Не знаю такого… Те два Охотника никогда…
– Значит, тебе дураки попались!
Керумик, похоже, освоился с ситуацией. Он непринужденно уселся на полу и начал рассказывать о звере размером с собаку, который умеет принимать множество обличий. То крылья отрастит, то ласты, а если надо – клыки из пасти выпустит. Но это так, попугать встречных чудищ. Сам притворяшка – робкий, тихий… насекомых лопает, яйца птичьи…
– Хочу! – очарованно отозвался хозяин. Огоньки завертелись, словно ветер закрутил стайку светлячков. – Хочу притворяшку! Иди и поймай! Но вот эта, смешная, побудет здесь, а то вдруг ты погибнешь, я вообще ни с чем останусь…
– Идет! – подозрительно легко согласился Керумик.
– Это что ж выходит – я здесь застряну? – возмутилась Аранша. – Одна?!
– Не плачь! – утешил ее голос (хотя Аранша и не собиралась пускать слезу). – У тебя будет своя будка и кормушка. Смотри!
Темнота отступила, открыв некое подобие бревенчатой крестьянской избы. Одна стена отсутствовала, взгляду открывалось внутреннее убранство избы: тяжелый стол, широкая скамья, на которую брошено что-то вроде лохматого тулупа… плетеные камышовые циновки на полу… все вроде бы настоящее, но что-то не так… ах да, окон нет! Кстати, светильников тоже нет – откуда же свет такой хороший да ровный? И где очаг?
Араншу заинтересовали не тайны «избы», а стоящий на столе горшок, из-под крышки которого струился пар. Она решительно двинулась к «избе», по-хозяйски прошагала по циновкам и, сняв крышку, заглянула в горшок.
– Да чтоб мне околеть! Каша! Брюквенная! Ух, ненавижу! У нас в деревне эту дрянь варили, когда улова не было. Я что, это жрать должна?!
– Не капризничай! – одернул ее хозяин. – Те двое, что до тебя здесь жили, каждый день эту кашу ели да нахваливали.
– То-то они у тебя быстро померли… Госпожа, Керумик, скорее ловите того зверя крылатого, выручайте меня отсюда!
– Да уж, поторопитесь! – насмешливо подхватил голос. – А то, когда вернетесь, можете не узнать свою подружку.
– Почему? – испугалась Арлина.
– В моем доме время течет не так, как за стенами. Вы там побродите не спеша, поохотитесь, вернетесь – а она уже седая, дряхлая.
Аранша застыла в неловкой позе, прижав к груди глиняную крышку.
Волчица в смятении обернулась к Керумику.
– Очень может быть, – неохотно подтвердил тот. – В каждой складке время бежит по-своему. Чаще всего разница невелика, но иногда – ого-го!
Арлина бросилась к наемнице, схватила за плечи, заглянула в глаза:
– Слушай меня! Клянусь детьми, клянусь мужем, клянусь Безликими! Я не уйду из Подгорного Мира, пока не спасу тебя! И я не умру, пока не спасу тебя! Слышишь, не умру! Ты верь, обязательно верь! Ты вернешься к мужу! И не старухой вернешься, я клянусь!
Бледная, без кровинки в лице, Аранша хотела что-то сказать, но не смогла – лишь кивнула, принимая клятву.
Волчица повернулась к Керумику и спросила свирепо, словно парень был в чем-то виноват:
– Ну, говори! С чего думаешь начать охоту? Тот задумался лишь на миг.
– Притворяшки сами не растят детенышей – подбрасывают в норы и логова к другим животным. Маленькое существо учится подражать чужой внешности – или погибает. К хищникам в берлогу мы, ясное дело, не сунемся. Есть в одной из ближних складок речка Тарахтелка – бежит по дну ущелья, камешками постукивает. Стены ущелья высокие, крутые. Там живут большими колониями Скальные Ползуны. Насколько помню, у них сейчас подрастают детишки. Ползуны нас не сожрут, когда мы с их потомством знакомиться полезем.
– Пошли! Скорее!
– Что «скорее»? Мы пока туда доберемся… Это же отсюда – несколько складок…
– Придумай что-нибудь, не то убью!..
– Не надо ничего придумывать, – вмешался хозяин. – Выйдете отсюда и окажетесь на берегу этой самой Тарахтелки.
– Да? – заинтересовался Керумик. – Отсюда так много выходов?
– Выход один. Но он везде, во всех складках…
Арлина ничего не поняла, зато Керумик деловито кивнул и небрежно ухватил госпожу под локоток: идем, мол! Наемница хотела одернуть наглеца, но было поздно: Волчица и этот сомнительный тип исчезли в хитросплетении огненных вспышек.
* * *
Джилинер стиснул кулаки, увидев в резной деревянной раме край скалистого обрыва, заросший низкими разлапистыми деревьями, и двух путников, мужчину и женщину, осторожно пробирающихся меж стволов.
– Волчица! Опять Волчица! Поторопился я сбросить ее со счета!
Джилинер не бросал слова в никуда: он обращался к своему двойнику, что скрывался где-то в зеркальных слоях, терпеливо ожидая, когда можно будет всплыть наверх, показать свое лицо.
– Я-то думал – она теперь годится только с детишками возиться… а она… она…
На зеркальной глади рыжеватый парень что-то предупреждающе сказал своей спутнице и указал кончиком меча вверх, в полуоблетевшую крону. Волчица кивнула, достала из ножен меч и двинулась дальше, время от времени поглядывая наверх.
– Зачем ей понадобился Подгорный Мир? К какому Источнику Силы хочет она припасть? Как вступит в игру?.. Нет, с ней надо скорее покончить. Немедленно, сразу отправить в Подгорный Мир Второго… Впрочем, постой! – воскликнул Ворон таким тоном, словно его двойник ринулся исполнять приказ. – Может, не придется с ней возиться. Смотри!
Под ногами у путников засверкали искорки. Их стало больше, они слились в золотую змейку. Змейка быстро выросла – и вот уже дорогу людям пересекает светящаяся тропка.
Ожидая опасности сверху, путники почти не смотрели себе под ноги. Вот они шагнули на тропу из желтого света. Остановились. Помедлили. Вдруг лица их стали каменными, застывшими. Мужчина медленно повернулся и пошел по дорожке. Женщина последовала за ним – туда, где золотистая полоса, манившая их за собой, стекала вниз, за край пропасти.
20
Утреннее солнце сидело на гребне частокола и дерзко таращилось на пробуждающийся постоялый двор.
