Айфер оттолкнул лестницу вместе с вцепившейся в нее мертвой тварью, перегнулся, теряя силы, вниз и вгляделся во враждебную ночь.
В лунных потоках метались гибкие серые тени, у некоторых в передних лапах были факелы. Твари молча стягивались, окружая постоялый двор. Но вот тишина была нарушена: один из хищников откинул голову и протяжно завыл. От этих горьких звуков бесстрашный Айфер вздрогнул и из последних сил отполз в глубь сеновала. В ночном воздухе плыла глухая боль, безнадежное отчаяние, голодная ненависть. Страшную песнь подхватил второй голос, третий… ему откликнулись тоскливые переливы с дальнего конца деревни…
«Стаю собирает, сволочь… » – подумал Айфер. И стала эта мысль последней, и соскользнул грайанец в черную пелену, милосердно погасившую боль…
Ворвавшийся в комнату Ралидж увидел Ингилу и Фаури, которые в ужасе прижались друг к другу. Ставни сотрясались от мощных толчков снаружи. На глазах у Ралиджа нижняя доска с треском отлетела. В щель просунулась покрытая шерстью лапа и зашарила в поисках засова. Страшные когти оставляли на ставне глубокие следы.
Ралидж шагнул к окну, подобрал оторвавшуюся доску и с размаху врезал по мерзкой лапе – да так, что доска – разлетелась в щепки. Раздался вопль, лапа исчезла, но снаружи на ставни обрушился такой удар, что засов затрещал.
– Так, уходим! – скомандовал Сокол. – Лучше всем сейчас держаться вместе.
– Кто это? – непослушными губами шепнула Фаури.
– Горничная, постели вам разобрать! – огрызнулся Ралидж. – Пошли, я сказал!
Резкий окрик помог барышням прийти в себя. Обе поспешили вслед за Соколом в тесный коридорчик.
– Я взгляну, что там на лестнице… – Ралидж по привычке вскинул руку, ища эфес, и чуть не выругался, вспомнив что Сайминги с ним нет. – Стойте здесь. Если что – кричите.
Он выглянул на маленькую площадку винтовой лестницы. Снизу доносились крики и грохот – похоже, там было не спокойнее, чем наверху. Но в этот миг Хранитель не думал об оставшихся в зале спутниках: внизу мышонком прижался к стене Ильен, вскинув перед собой руки. Рядом застыл Айрунги: лицо искажено гримасой ужаса, рука прижата к груди, сквозь пальцы струится странный блеск…
– Учитель! – умоляюще пискнул Ильен.
Айрунги словно не услышал – или действительно не услышал? Он шагнул назад, коснулся лопатками стены – и прошел сквозь нее, как сквозь туманное марево. Исчез.
В этот миг во дворе раздался жуткий звериный вой – и слился с пронзительным криком Ильена. Мощное тело метнулось по лестнице к ребенку, сбило с ног, накрыло собой.
Хранитель не стал тратить времени на то, чтобы бежать вниз по ступенькам. Он перемахнул через перила, спрыгнул каблуками вперед на серую тварь, упал на нее, вцепился в острые, как у волка, уши, оттащил клыкастую пасть от горла Ильена.
Хищник попытался извернуться и вцепиться в нового врага, но не тут-то было: человек, оседлав зверя и не выпуская из рук ушей, изо всей силы колотил его мордой о ступеньку (прием, не имеющий никакого отношения к благородному искусству карраджу и освоенный некогда Орешком в аршмирских кабацких драках).
Ильен отполз в сторону, попытался встать на ноги – и с коротким стоном опустился на пол: все-таки зверь его крепко помял! Но даже в этот миг внук Илларни Звездного Голоса не обезумел от ужаса. Быстро поискал взглядом, что бы швырнуть в чудище, и, не найдя ничего, вцепился в резной столбик перил, рванул на себя. Столбик зашатался.
От кипящей в зале схватки отделилась еще одна серая тварь и гибким движением прыгнула на плечи Ралиджу. Ильен пронзительно закричал и так рванул столбик, что вместе с ним опрокинулся на спину. Тут же извернулся и увидел: зверь, который напал сзади на Хранителя, ухитрился каким-то образом запутаться в плаще и теперь катался по полу, сдирая с головы коричневое сукно, но почему-то еще больше в него заматываясь. Зеленая заплатка на дергающейся из стороны в сторону башке была похожа на потрясенно распахнутый глаз.
Хранитель оставил своего неподвижного противника, обернулся к мальчику. Взглядом оценил «оружие» в его руках, одобрительно кивнул, пинком вышиб из-под перил еще один столбик и несколько раз крепко вытянул спеленатую плащом тварь. Та дернулась и затихла.
Сверху по лестнице с визгом сбежали Ингила и Фаури:
– Там… выбили окно, лезут…
– Худо! С двух сторон зажали… – процедил Хранитель, бросив короткий взгляд на кипящую в зале драку.
А там было на что посмотреть! Во всех кабаках стоят тяжеленные скамьи – чтоб гости, напившись, не лупили друг друга по головам. Здешнюю мебель столяр делал с тем же расчетом – да только не был он знаком с Тихоней! Массивная скамья так и летала в руках циркача, отшвыривая к двери серых тварей. Рядом Ваастан и Пилигрим с ловкостью жонглеров крутили в воздухе горящие головни. У их ног Рифмоплет и окончательно проснувшийся Челивис вдвоем душили громадного лохматого зверя. Дрожащий крупной дрожью Никто забился в угол и не принимал в драке ни малейшего участия.
На всю эту картину Хранитель мог бросить лишь беглый взгляд, потому что по лестнице вниз уже спешили трое зверюг. К счастью, на узкой лестнице нападать одновременно хищники не могли. Ралидж, орудуя столбиком от перил, ухитрялся удерживать на почтительном расстоянии клацающие клыки. Из-под его локтя время от времени выныривал Ильен, бил своей дубиной по лапам слишком близко подобравшихся чудищ и вновь отступал за спину Хранителя.
– На улицу лучше не соваться! – закричал Рифмоплет, который разделался со своим противником и улучил миг, чтобы выглянуть в щель меж ставнями. – Их там полон двор, сволочей небритых!
– В клещи зажать хотят! – отозвался Ралидж. – С двух сторон атакуют!
– Надо прорываться на крышу! – неожиданно твердо скомандовал Пилигрим. – Там люк. Хоть со всех сторон полезть не смогут!
И такая сила была в голосе этого парня, обычно веселого и приветливого, что все, не задумываясь, подчинились. Даже Сокол не заметил, что у него перехватили командование, и крикнул в ответ:
– Люк у меня над головой… и лестница к нему приставлена. Только он, наверное, заперт!
– Все отходим к лестнице! – приказал Пилигрим.
Стая завыла еще отчаяннее и усилила натиск. Теперь только огонь не подпускал к людям оскаленные, истекающие голодной слюной пасти.
– Тихоня – наверх! – скомандовал Пилигрим. – Выбить люк и проверить, чиста ли крыша!
Без единого слова могучий циркач начал карабкаться по приставной лесенке. Люк не задержал его. Если бы не полетевшие вниз щепки, все решили бы, что лаз на крышу и не был заперт.
Тихоня исчез в квадратном проеме и тут же крикнул басом:
– Нету никого!
– Теперь – женщин и мальчика! – распорядился Пилигрим, ткнув почти погасшей головней в глаз особо шустрому оборотню.
И тут, отшвырнув Ингилу, в лестницу вцепился Никто. Капюшон его упал на плечи, лицо было серым, глаза прыгали.
