— Придется нарушить слово, — мрачно сказал Дайру. — И ладно. Когда выручим учителя — повинюсь, пускай наказывает.
И рассказал про то, о чем учителя ученикам не говорят, пока те не пройдут испытания и не наденут браслеты.
— Есть предметы и живые существа, которые нельзя проносить в наш мир. Ни за какие деньги. Слишком опасно… для мира. К счастью, они встречаются очень редко. А если и встретишь — можешь пройти мимо, не обратив внимания. Вот и «жгучая тина»…
— Это которая сожгла корабли? — спросил Нургидан. — Холодный огонь?
Взгляд Дайру стал рассеянным, заскользил по стене мимо лиц друзей, а голос стал ровным и размеренным, словно юноша читал по развернутому свитку:
— «Водится „жгучая тина“ лишь в болотах за Железной Башней. По виду походит на буро-зеленую жабью икру, запах имеет кисло-пряный. Попав на кожу, может прожечь до кости, а если вовремя смыть тину проточной водой, на коже остаются пятна, похожие на ожоги. Если „тина“ попадает на что-то деревянное — начинает быстро пожирать дерево, светясь при этом, как огонь, который не загасить водою, пока не оставит кучку трухи. Ткань и грубую кожу „тина“ тоже пожирает, а металл проесть не может. Для жизни ей нужна болотная вода, причем только из этого болота. Если зачерпнуть воды с „тиной“ в железное ведро и там оставить, то жизни той „тине“ — два-три дня, не больше. Вероятно, вода выдыхается…»
— За Железной Башней? — прикинул Нургидан. — Ну, кто ж туда ходит? Гиблые места, никакой добычи на возьмешь…
— Не скажи, — возразила Нитха. — Башня — любопытное место.
— Любопытное, но взять там нечего, — упорствовал Нургидан. — А уж в болота за Башней ни один дурак не сунется.
— Значит, нашлись дураки, — невесело усмехнулся Дайру. — И неплохо, думаю, на этом заработали.
— А зачем им жечь корабли?
— Не знаю. Но, видно, очень нужно. И… и они повторят эту попытку через четыре дня!
— С чего ты взял? — изумилась Нитха.
— Они уничтожали корабли с размахом, нагло. Хотели запугать город, заставить о себе говорить. А через четыре дня — Праздник Всех Богов. Мне кухарка говорила, что жрецы призовут благословение на суда, что сейчас на верфи. Да чтоб эти наглецы не воспользовались случаем показать себя во всей красе… ой, не поверю! А это значит… это значит, что наш неведомый приятель обязательно махнет за грань через день-другой. Раньше идти смысла нет — «тина» сдохнет.
— А караулы? — уточнила девочка.
— Ой, караулы! Да я сам сочиню полдюжины способов их обдурить. А тому гаду всего-то один способ и нужен.
— Думаешь, надо устроить засаду у болота? — восхитился Нургидан.
— Ага. Вот вернется Лауруш — надо будет ему подсказать.
* * *
Но зря ученик Совиной Лапы ждал возвращения Лауруша…
Старик свершил невозможное — почти сразу добился аудиенции у короля. Зарфест не только принял Главу Гильдии (лицо весьма влиятельное), но и без гнева, с пониманием выслушал до неприличия яростный монолог в защиту Шенги. Эшузар хотел было осадить посетителя — мол, негоже повышать голос на государя. Но Зарфест лишь отмахнулся от отца, и тот недоуменно замолчал.
А король, чуть качнув золотой маской, сказал сочувственно:
— Я понимаю, ты горой стоишь за друга и бывшего ученика. Но я не могу освободить его даже под твое честное слово. Единственная ниточка в этом темном деле…
— Ниточка?! — загремел Лауруш, превозмогая боль в груди. — Да этот контрабандюга, спасая шкуру от пытки, мог назвать кого угодно… Хоть… хоть наследного принца!
— Спасибо! — с иронией кивнул старику Ульфест со своего перламутрового трона.
Ни король, ни Лауруш даже не обернулись на голос нагловатого юнца.
— Сочувствую, — донеслось из-под золотой маски. — Но ты же сам понимаешь, что в таком деле нельзя верить на слово никому — ни прославленному Охотнику, ни жалкому контрабандисту. Настоящие доказательства добывают иначе…
— Шенги… его пытали?! — Голос едва не отказал Лаурушу.
— Еще нет… ну, почти… Зато для такого серьезного дела мы потревожили почтеннейшего Ваштора из клана Лебедя.
Лауруш замер в предвкушении ужасной вести. Да, он знал, как и все в столице, что высокородный грайанец Ваштор Туманная Скала — маг, хотя и не из самых сильных. Много лет назад он перебрался в Гурлиан и пользовался уважением при дворе Зарфеста. Король очень редко, в особо важных случаях, использовал способности знатного грайанца: тот безошибочно отличал ложь от правды. Увы, сосредоточиваясь на собеседнике, маг терял столько сил, что потом несколько дней бывал болен. Зато никогда не ошибался.
— Ваштор беседовал с Шенги? — с надеждой спросил Глава Гильдии.
— Нет. Твой ученик в таком неистовстве, что разговаривать с ним невозможно. А вот с контрабандистом Хвощом почтеннейший Ваштор потолковал. Сейчас высокородный господин лежит пластом, вокруг него хлопочет лекарь. Но у него хватило сил, чтобы твердо заверить дознавателя: да, Хвощ говорит правду. Он действительно видел под случайно распахнувшимся плащом преступного незнакомца ту самую птичью лапу, о которой поется в балладах и рассказывается в легендах.
Голос короля уплывал куда-то. Лауруш стиснул зубы и приказал себе держаться. Услышанное было страшным ударом, но любимый ученик все равно не мог быть негодяем и преступником.
— Государь, — выдохнул из себя Лауруш, — могу ли я увидеться с Шенги?
— Можешь, — легко согласился король. — Если он с тобой потолкует без черной брани, это пойдет только на пользу следствию.
— Я сделаю больше. Мой государь слышал про такое растение — говорушка?
— Не только слышал… — сказал король.
Под золотой маской не видно было, как скривились в горькой усмешке губы Зарфеста.
А король-отец, отвернувшись, сердито качнул ритуальным топориком. Ну, конечно, он помнил, как после мятежа «бархатных перчаток» подверг своих детей испытанию. У него был всего один бесценный сухой венчик цветка, принесенного каким-то удачливым Охотником из Подгорного Мира, и сын с дочерью пополам выпили тогда бокал вина с зельем.
Ну и что? Разве он, Эшузар, не был прав? Ведь дочь оказалась предательницей! Разве забудешь, как она, со счастливым раскрасневшимся лицом и с блестящими глазами, рассказывала отцу о том, как приняла предложение мятежников-дядюшек, как обещала быть им верной помощницей…
Но именно сын, неповинный в измене, с тех пор носит в душе обиду за тот бокал вина…
Тем временем Зарфест, отбросив неприятные воспоминания, спросил Охотника:
— У тебя есть говорушка?
— Нет, но знаю, у кого есть. Я же Глава Гильдии!
— Думаешь, из твоих рук Шенги выпьет это зелье?
— Конечно. Ученик — он до самой смерти ученик. Разумеется, во время допроса я буду рядом с ним.
