Принц, знавший, что при защите лучшая тактика — нападение, хищно и недобро сощурился в манере своего деда Эшузара.
— Наша досадная разлука могла быть короче, — отчеканил он, — если бы мне не пришлось напрасно дожидаться мою госпожу вчера вечером! Я понимаю, что жестокосердым красавицам нравится мучить доверчивых поклонников…
От изумления Айла забыла даже, что они с принцем в коридоре не одни. Придворная дама всплеснула руками — вульгарный жест, сразу развеявший ее утонченное очарование.
— Кто дожидался? Это я дожидалась! Это я целый вечер… это меня комары до костей изгрызли… это я…
— Не знаю, с какими комарами развлекалась моя госпожа, — поднажал принц на гневные нотки в голосе. (Он боялся упустить удобный момент для беседы с отцом — и торопил ход ссоры.) — Но знаю, что я до луны проторчал в этой уродливой беседке.
— Ты и прошлый раз… когда обещал взять меня на Фазаньи Луга и познакомить с приехавшими властителями…
— Не уводи разговор в сторону, счастье моей жизни, — жестко перебил ее Ульфест. — Не помню, что там было прошлый раз, а вчера от холодного ветра с пруда я едва не охрип!
— Не пристало принцу столь недостойно лгать… — начала Айла возмущенно — и поперхнулась: — С пруда? С какого пруда?
— С того, что возле Беседки Грез. Не увиливай от разговора, моя красавица!
— При чем тут Беседка Грез, если я тебя ждала в Павильоне Светлых Чар?
— При чем тут Павильон Светлых Чар, если я… тьфу! У какого же идиота из моей семейки была такая тупая фантазия по части названий?
— У нашей прабабки Юнтагилены, — подсказал негромко Венчигир.
Только сейчас Айла сообразила, что закатывает сцену на глазах у постороннего.
— Ой, Венчигир, прости, я тебя не заметила… — И бессознательно кокетливым движением вскинула руки — поправить прическу.
— Ты меня никогда не замечаешь… — обиделся кузен принца.
На гвардейца, стоявшего за плечом принца, Айла не бросила даже взгляда. Его-то присутствие не смущало вдову королевского советника. «Щеголи» считались во дворце чем-то вроде мебели. Прешкат это понимал: стоял тихо, стараясь даже неосторожным взглядом не вмешаться в разговор высокородных особ.
— Ладно! — с невыносимым великодушием произнесла Айла. (Это короткое словечко переводилось как «хоть ты и гад, но я тебя прощаю».) — Куда мой принц торопится?
— В тронный зал. Мне нужно срочно поговорить с отцом.
— Так я и поверила! — сорвалось с язычка юной дамы, которая прекрасно знала, что Ульфест норовит пореже попадаться на глаза старшим соправителям. — Что же должно произойти такого… чтобы мой принц сам… без зова…
— Вот освобожусь, приду в Павильон Светлых Чар и с удовольствием все-все тебе…
— Ну уж нет, — надула губки Айла. — Мне так интересно! Неужели мой принц не позволит сопровождать его?
— Бесконечно счастлив, моя красавица, — обреченно сказал принц, подумав про себя, что Айла в последнее время стала раздражающе любопытной. Впрочем, ни отец, ни тем более дед не позволят придворной красотке совать свой хорошенький носик в такие серьезные дела, как то, с которым он сейчас идет в тронный зал.
* * *
— Что я говорил?! — злобно торжествовал старый Эшузар. — Без Круга Семи Островов у нас не обходится ни одна гадость!
В тронном зале не было никого, кроме троих правителей. Даже Венчигиру велено было дожидаться за дверями, вместе со встревоженными советниками и обиженными придворными дамами. Правящая семья сразу поняла важность попавшей в руки улики.
Все трое были без масок. Зарфест сидел на троне. Его бледное круглое лицо казалось осунувшимся; большие, немного навыкате глаза бегали по строчками книги, лежащей у него на коленях.
Принц небрежно пристроился на золотом подлокотнике отцовского трона. В другое время Ульфест схлопотал бы от деда или отца затрещину за непочтение к главному престолу Гурлиана. Но сейчас старшим правителям было не до скверных манер наследника.
Король-отец стоял по другую руку своего царственного сына. Склонившись над плечом Зарфеста, он читал разборчивые, аккуратно выведенные строки.
Разные они были на вид, эти трое, словно и не родня: сухой, похожий на хищную птицу Эшузар; полный, обрюзгший, обманчиво добродушный Зарфест; щеголеватый, изящный красавчик принц… Пожалуй, только цвет глаз у них был общий, фамильный.
Эшузар, увлекшись, начал произносить вслух слова, по которым скользил взгляд:
«Ничто не продлило тине жизнь — ни дерево, ни почва, ни живое существо (котенок). Полагаю, что для существования тины необходимо присутствие в субстрате одного или нескольких компонентов воды из болота. Попытки воссоздать точный состав данной субстанции закончились неудачей. Полагаю, свои свойства вода приобрела из-за соседства с Железной Башней. Так считает и…»
Тут король с хрустом перевернул страницу. От этого звука Эшузар опомнился и уже про себя прочел имя сообщника, выведенное алхимиком на следующей странице.
Король Зарфест поднял удивленный взгляд на отца, склонившегося над его плечом:
— Он что, был так неосторожен… даже имя сообщника?..
— Да, неосмотрительно! — каркнул Эшузар. — Но мы еще глупее. До сих пор не приказали арестовать мерзавцев. Они, должно быть, уже на пути к грайанской границе!
— И верно! — охнул король. — Как же мы так… Конечно! Схватить обоих! А посланника Хастана немедленно вызвать во дворец!
— Ой, хватит суетиться! — лениво пропел Ульфест, про которого старшие успели забыть. — Я уже распорядился. Как только книгу проглядел…
Эшузар и Зарфест молча уставились на своего наследника. Это было одно из редких мгновений торжества юного принца.
Увы, как и положено мгновению, оно оказалось недолгим.
— Надо же! — восхитился Зарфест. — В кои-то веки наш оболтус сделал что-то действительно полезное. Причем сам, без тычка.
— А я не верю, что он сам сообразил, — сварливо откликнулся Эшузар. — Небось Прешкат подсказал!
* * *
Увы, распоряжение принца опоздало.
Хастан, посланник Круга, встревожился, когда ему сообщили о ночных событиях, и как следует встряхнул самого ненадежного человека в своем окружении — алхимика Эйбунша.
Алхимик успел обнаружить исчезновение книги, куда вносились записи о проделанных опытах. Возможно, этот мелкий, близорукий, рано облысевший человечишка с пергаментно-желтой физиономией и не рискнул бы рассказать хозяину о пропаже, ибо Хастана боялся до дрожи и заикания. Но на прямой вопрос Эйбунш не решился солгать.
Когда Хастан бросил своим подручным: «Убрать эту медузу!» — колени несчастного алхимика подкосились. Он уже представил себе, как его труп находят в сточной канаве в Бродяжьих Чертогах или другом месте, совершенно не подходящем для тихого ученого.
