Сверху тянуло горьким, дразнящим запахом копченой рыбы. Коптильню со склона видно не было – ну и что? Моря вон тоже отсюда не видно, утес заслоняет. Зато слышен рев прибоя на камнях. А коптильня… ее даже с завязанными глазами отыщешь, мимо не пройдешь.
Над утесами с криками вьются чайки, выхватывают друг у друга рыбьи кишки, дерутся из-за чешуйчатой мелочи, что падает в дорожную колею с рыбачьих возов. (Это только с юга склон утеса крутой, а с севера на вершину ведет вполне приличная дорога.)
Сегодня дорога пуста – праздник же! – но в самой коптильне работа понемногу движется. Именно туда удалился Чешуйка, пообещав раздобыть факел, а потом показать короткий путь по скальным трещинам. Сверху, из коптильни, дорога в грот удобнее, но чужому человеку там запросто накостыляют по шее.
(Нургидан, правда, рвался поглядеть, кто же это может накостылять ему по шее и много ли там таких удальцов. Но Нитха и Дайру быстро и привычно поставили героя на место. За три года они неплохо научились это делать.)
– Ловушка? – задумчиво повторила девушка слова Дайру. – Да кому мы нужны?
– А может, – с надеждой предположил Нургидан, – кто-нибудь с нами не до конца подрался? Например, эти… которые в «Лепешке и ветчине»…
– Я думаю, – усмехнулся Дайру, – что эти гвардейцы Жабьего Рыла сейчас пьют за здоровье служанки, которая прекратила драку. Ты выдал им их порцию крупными кусками, им теперь еще долго ее пережевывать!
– А так бы позабавились! – огорчился Нургидан.
– Я грешу на наших старых знакомых, – продолжил Дайру, вновь становясь серьезным. И рассказал друзьям о том, что произошло возле горящего храма.
Нитха слушала, по-детски приоткрыв рот от волнения. А Нургидан азартно ударил кулаком о ствол сосны:
– Я же говорил: кто-то с нами драку не закончил! От самого Эрниди за нами увязались, вот такие настырные!
– Рукопись… – недоумевала Нитха. – Опять рукопись… ну, зачем она им? Как говорят у нас в Наррабане, нашел шакал сухую кость и сон потерял: не украли бы!
– Вот к Лаурушу вернемся – прочту от первой буквы до последней, – хмуро пообещал Дайру.
Последняя фраза отвлекла Нургидана от мыслей о скучном, даром ему не нужном пергаменте.
– А вот я, как вернусь к Лаурушу, первым делом наемся от пуза! У меня, между прочим, с самого утра корки хлеба во рту не было! Я жрать желаю, а тут еще копченой рыбой несет – никакого терпения не хватает! Где этот Чешуйка?! Если сейчас же не вернется – иду грабить коптильню!
А Чешуйка – вот он! Словно издали услышал, что про него говорят: бежит, торопится! Правой рукой прижал к груди большой, чуть ли не с себя самого, факел. Солидный, сосновый, обмотанный просмоленной ветошью. Мальчишке неловко было нести его одной рукой, но взять факел поудобнее он не мог, потому что в левой держал на отлете глиняный черепок – донце разбитого кувшина, полное багровых угольков.
Смола перепачкала и без того грязную рубаху, на носу прибавился новый мазок – от копоти. Беспризорник сиял: ему было чем гордиться! Чужого человека на коптильне углядели бы в два счета – и спустили бы с утеса в бочке из-под рыбы. Хорошо, если не в море… Но кто станет обращать внимание на бездомного мальчишку, который часто здесь крутится и охотно бегает по поручениям? Такого замечают меньше, чем чаек, тучей кружащих над утесом!
Дайру и Нургидан поспешили навстречу и освободили малыша от его ноши.
– Сейчас – в «мышкин лаз», – важно приказал Чешуйка, принимая командование. – А внизу раздуем угли и зажжем факел.
– Будет сделано, сотник, – с сугубым почтением отозвался Нургидан. – Уже бежим исполнять, сотник. Не будет ли господину угодно указать, где этот самый «мышкин лаз»?
Надувшись от сознания своей значительности, «сотник» указал на корягу, торчащую из узкой расселины:
– За нее тащите!
Коряга (приколоченная, как выяснилось, к деревянному щиту) приподнялась. Под щитом зияла щель, проложенная, видимо, волей Безымянных, а не человеческими руками.
– Кое-кто мог бы и сам отыскать вход, – поддела Нитха Нургидана, который уже сел на край расселины и спустил ноги в черноту. – Как говорят у нас в Наррабане, где орел очами не узрит, там лиса чутьем сыщет…
Чутье и впрямь подвело Нургидана. Он почувствовал себя виноватым, поэтому даже на «лису» не обиделся. Но для порядка огрызнулся:
– А если тут все пропахло распроклятой рыбой?..
– Зажигай факел, – сказал Дайру мальчишке.
Тот затряс головой:
– Не, рано! Увидят огонь… Сейчас спрыгнуть вниз, там невысоко. И идти по левой стене, так, чтоб плечом касаться… Два поворота – и ступеньки круто вниз. Вот тут факел и зажжем…
Чешуйка опасливо глянул на спутников: не струсят ли?
Но он забыл, что имеет дело с учеником Подгорного Охотника. И дело даже не в том, что им не раз приходилось брести во мраке неведомыми и опасными тропами. Теперь, когда дошло до дела, все трое воспринимали Чешуйку как напарника, а значит – верили ему безоговорочно. Уж так они были приучены. Если напарник говорит: «Прыгай в темноту!» – надо прыгать не раздумывая.
Именно так они и поступили. Спрыгнули в темноту, там и впрямь было невысоко. Просто солнце уже склонялось за утес, густая тень наползла на щель и спрятала ее дно.
Беспризорник передал вниз черепок с тлеющими углями и тоже ловко спрыгнул в «мышкин лаз».
– Погодите немножко, – сказала Нитха, поднимая упавшее на камни покрывало.
Девушка скрутила алую с серебром тонкую материю в жгут и повязала вокруг талии.
– Вот, теперь не помешает… Если бы не это дурацкое платье, совсем было бы здорово!.. Ну, можно идти!
Но тут возникла новая задержка: Дайру заявил, что вход лучше закрыть. На всякий случай. Нургидан посадил Чешуйку себе на плечи, и тот водрузил на место щит, закрывающий «мышкин лаз».
– А как отсюда выбираются? – спросила Нитха, глядя вверх, на полоски тусклого света из щелей.
– Лестница куда-то делась… – завертел головой Чешуйка.
– Да без нее вылезем! – хмыкнул Нургидан. – Подумаешь, какая крепостная стена!..
Они двинулись во мрак. Чешуйка ловко ступал по камням босыми ногами. Его спутники шли бесшумно, легко касались левой стены, проверяя путь. Вот первый поворот…
Внезапно Чешуйка остановился. Шедший за ним Дайру не налетел на него в темноте – остановился, услышав, что стихло легкое шлепанье босых пяток. Обернулся, выбросил назад руку и наугад коснулся плеча идущей следом Нитхи. Девушка тут же остановилась, тоже обернулась и, подняв руку, нашла во мраке Нургидана. Тот подчинился сигналу «стой!» и на всякий случай спрятал черепок с углями под полу куртки.
Справа приближались голоса.
– Тебе, зараза, только бы не работать! – басил кто-то весьма сердитый. – То ты руку занозил, то тебе воры мерещатся, то у тебя чужаки на склоне крутятся…
