Видите ли, Вера просто помешалась на солнечном затмении. В
тот год большую часть времени она провела на острове, и когда зима пошла на
убыль, на кухне стало появляться все больше вырезок из газет. Когда началась
весна, с привычными ветрами и хлюпающей грязью, она совсем зачастила на остров,
и вырезки появлялись почти каждый день. Это были статьи из местных газет, из
«Бостон глоб», «Нью-Йорк таймс» и даже из журнала «Сайентифик Америкэн».
Вера волновалась, так как верила, что затмение в конечном
счете привлечет Дональда и Хельгу на остров — она повторяла мне это снова и
снова, — но она и так постоянно волновалась в силу своего характера. К середине
мая, когда на улице заметно потеплело, Вера основательно обустроилась на
острове — она даже никогда не заговаривала о Балтиморе. Это чертово затмение
было единственной вещью, о которой она говорила. У Веры было четыре
фотоаппарата, три из которых устанавливались на треноги. У нее было также
восемь или девять специальных солнечных очков, специально изготовленные
коробочки, которые Вера называла «наблюдателями за затмением», перископы с
тонированными зеркалами, и я не знаю что там еще.
Затем, ближе к концу мая, придя к ней, я увидела вырезанную
статью из нашей местной газетки — «Уикли тайд». «ХАРБОРСАЙД-ОТЕЛЬ БУДЕТ ЦЕНТРОМ
НАБЛЮДЕНИЯ ЗАТМЕНИЯ ДЛЯ МЕСТНЫХ ЖИТЕЛЕЙ И ОТДЫХАЮЩИХ» — гласил заголовок.
Фотография изображала Джимми Гэксона и Харли Фокса, занимающихся плотницкими
работами на крыше отеля. И знаете что? Я почувствовала, как что-то снова
заворочалось внутри меня, точно так же, как в тот момент, когда я увидела
первую заметку о затмении.
В статье было написано, что владельцы Харборсайд-отеля
собираются превратить его крышу в некое подобие обсерватории под открытым небом
в день солнечного затмения… Они утверждали, что специально для такого случая
крыша будет обновлена, и они намереваются продать триста пятьдесят специальных
«солнечных билетиков». Отдыхающим будет отдаваться предпочтение. Цена будет
вполне приемлемой — два бакса — но, конечно, они собираются предложить закуски
и оборудуют бар, а именно на этом и наживаются владельцы отелей. Особенно на
баре.
Я все еще читала статью, когда в кухню вошла Вера. Я не
слышала ее шагов, поэтому, когда она заговорила, я подпрыгнула фута на два.
— Ну что ж, Долорес, — сказала она, — что ты выбираешь?
Крышу «Харборсайда» или «Принцессу»?
— А причем здесь «Принцесса»? — спросила я.
— Я наняла паром на день солнечного затмения, — ответила
она.
— Этого не может быть! — воскликнула я, но сразу же поняла,
что именно так она и сделала. Вера никогда не тратила время на пустые
разговоры, как и на пустое хвастовство. Но все равно от мысли, что Вера наняла
такой огромный катер-паром, как «Принцесса», у меня перехватило дыхание.
— Может, — ответила Вера. — Это стоило мне больших усилий,
Долорес, но я сделала это. И если ты согласишься присутствовать на моей
экскурсии, то закуска и выпивка за мой счет. — А потом, бросив на меня взгляд
из-под опущенных ресниц, она добавила: — Я думаю, это привлечет твоего мужа, ты
согласна со мной?
— Господи, — выдохнула я, — зачем ты наняла этот проклятый
паром, Вера? — Ее имя все еще странно звучало в моих устах, но к тому времени
она вполне ясно дала мне понять, что не шутила — она не позволила бы мне
вернуться к обращению «миссис Донован», даже если бы я настаивала. — Я понимаю,
что тебя очень интересует затмение и так далее, но ты могла бы нанять
экскурсионный катер за полцены.
Вера вздрогнула и откинула назад свои длинные волосы — это
был ее вид Поцелуй-Меня-в-Задницу.
— Я наняла паром, потому что люблю эту старую бочкообразную
проститутку, — ответила она. — Остров Литл-Толл — мое самое любимое место в
мире, Долорес, — тебе это известно?
Честно говоря, я действительно знала об этом, поэтому просто
молча кивнула.
— Конечно, знаешь. И именно «Принцесса» всегда привозила
меня сюда — смешная, неуклюжая «Принцесса». Я считаю, что на ее борту
поместится четыреста человек — на пятьдесят больше, чем на крыше отеля, и я
собираюсь взять с собой любого, кто пожелает присоединиться ко мне, к тому же с
детьми. — А затем Вера усмехнулась, и эта усмешка была великолепна; это была
усмешка девочки, радующейся жизни. — Знаешь что, Долорес? — сказала она. — Тебе
не нужно будет кланяться и прислуживать мне, если… — Она замолчала и пристально
взглянула на меня: — Долорес! С тобой все в порядке?
Но я не могла произнести ни слова. Великолепная картина
заполонила мой ум. Я увидела огромную плоскую крышу отеля, запруженную людьми,
запрокидывающими головы в небо, и увидела «Принцессу», замершую между материком
и островом, ее палуба также была забита людьми, глядящими вверх, а над всеми
ними завис огромный черный круг, окруженный огнем в небе, с горящими в дневное
время звездами. От этого видения даже мертвый мог бы ожить, но не это
перевернуло все во мне. Мысль об остальных жителях острова сделала свое дело.
— Долорес? — спросила Вера и положила руку мне на плечо. — У
тебя что, судорога? Тебе дурно? Иди сюда и присядь, я принесу тебе воды.
У меня не было судороги, но все равно я сомлела, поэтому я
подошла к столу и присела… ноги у меня были как ватные, так что я плюхнулась на
стул. Я смотрела, как Вера подает мне стакан с водой, и думала о том, что она
говорила мне в ноябре — что даже такая тупица в математике, как она, может
подсчитать и сделать выводы. Ну что ж, даже я могла сложить триста пятьдесят
человек на крыше отеля и больше четырехсот на борту старенькой «Принцессы» и
получить семьсот пятьдесят. Господи, конечно, это был не каждый живущий на
острове в июле, но почти все. Я подумала, что остальные будут наблюдать
затмение с крыш собственных домов или с причала.
Вера принесла мне воды, и я выпила всю до капельки. Она
уселась напротив меня и встревоженно спросила:
— С тобой все в порядке, Долорес? Ты не хочешь прилечь?
— Нет, — ответила я. — Я уже пришла в себя. Так оно и было.
Мне кажется, что каждой стало бы дурно, когда она точно узнала бы день, когда
убьет своего собственного мужа.
Спустя часа три, постирав, купив нужные продукты и положив
их в холодильник, пропылесосив ковры и приготовив ей одинокий ужин (возможно,
она иногда и делила свое ложе с управляющим, но я никогда не видела, чтобы она
делила с ним стол), я собралась уходить. Вера сидела за кухонным столом и
разгадывала кроссворд в газете.
— Подумай о поездке с нами двадцатого июля, Долорес, —
сказала она. — На просторе это будет намного приятнее, чем на крыше отеля,
поверь мне.
— Благодарю, Вера, — ответила я, — но если в этот день у
меня будет выходной, сомневаюсь, что я вообще куда-нибудь пойду — скорее всего,
я останусь дома.
