— Ты что-то забыла, Долорес? — проворковала Вера.
— Ага, — ответила я, — я забыла бросить эту работу пять лет
назад. Прекрати это, Вера.
— Прекратить что, дорогая? — спросила она, щуря глаза, как
будто не имела ни малейшего представления, о чем идет речь.
— Прекрати меня разыгрывать, вот что. Скажи мне прямо —
нужно тебе судно или нет?
— Нет, — ответила Вера самым правдивым тоном, на какой
только была способна. — Я уже сказала тебе это! — Она еще раз улыбнулась мне.
Вера не сказала ни слова, но ей и не нужно было ничего говорить. «Я провела
тебя, Долорес, — говорил ее вид, — я отлично провела тебя».
Но я не сдалась. Я знала, что в ее кишках накопилось
достаточно дерьма, и я знала, что Вера отлично отыграется на мне, если начнет
раньше, чем я успею подсунуть под нее судно. Поэтому я спустилась вниз и
подождала минут пять возле включенного пылесоса, а потом снова побежала. Но
только на этот раз Вера уже не улыбнулась мне, когда я вошла. Она лежала на
боку и спала… или мне это только показалось. Я действительно подумала, что она
задремала. Вера обманула меня, а знаете, что говорят умные люди: обманешь меня
однажды — позор тебе, обманешь меня дважды — позор мне.
Когда я спустилась вниз второй раз, я действительно
принялась пылесосить ковер. Закончив работу, я убрала пылесос на место и
отправилась проверить Веру еще раз. Она сидела в кровати, откинув одеяло и
спустив прорезиненные трусы на жирные ляжки. Наделала ли она в штаны? Великий
Боже! Вся кровать была в дерьме, сама она была измазана дерьмом, дерьмо было на
ковре, на кресле-каталке, на стенах. Даже на занавесках было дерьмо. Было
похоже, что она набирала дерьмо пригоршнями и разбрасывала его, как дети бросают
друг в друга грязью, купаясь в пруду.
Взбесилась-ли я? Да я орала как сумасшедшая!
— О Вера! Ах ты грязная СУКА! — орала я на нее. Я не убивала
ее, Энди, но если я когда-нибудь и сделала бы это, то именно в тот день, когда
увидела, во что она превратила комнату, и когда вдыхала тот запах. Правильно, я
хотела убить ее; нет смысла обманывать. А она просто смотрела на меня с тем
самым идиотским выражением, какое бывало у нее, когда ум начинал подшучивать
над ней… но я отлично видела чертиков, пляшущих в ее глазах, и я отлично знала,
кто и над кем подшучивает в этот раз. Обманешь меня дважды — позор мне.
— Кто это? — спросила меня Вера. — Бренда, это ты, дорогая?
Что, снова коровы разбрелись?
— Ты прекрасно знаешь, что на три мили вокруг нет ни одной
коровы с 1955 года! — заорала я. Я пересекла комнату огромными шагами, и это
было ошибкой, потому что одной туфлей я угодила в кучу дерьма, поскользнулась и
упала на спину. Если бы я дошла до кровати, я действительно могла бы убить ее;
я бы просто не смогла остановиться. Тогда я могла даже подорвать весь этот дом
к чертям собачьим.
— Не-е-е-е-т, — ответила она, пытаясь подражать тону
беззащитной старенькой леди, каковой она и была большую часть времени. —
Не-е-е-е-т. Я ничего не вижу, к тому же у меня так сильно расстроился желудок.
Мне кажется, у меня понос. Это ты, Долорес?
— Конечно, это я, старая вешалка! — ответила я, надрываясь
от крика. — Я тебя просто убью!
Представляю, как Сюзи Пролкс и Шона Уиндхэм подслушивали
тогда, стоя на лестнице, да вы уже и так успели допросить их, а уж они-то
постарались подвести меня под монастырь. И не надо рассказывать мне сказки,
Энди; у тебя такое правдивое, открытое лицо.
Вера поняла, что ей не удалось провести меня, по крайней
мере на этот раз, поэтому она перестала прикидываться, как будто она совсем
плоха, и перешла к самообороне. К тому же я, наверное, ее напугала. Оглядываясь
назад, я тоже боюсь самой себя — но, Энди, если бы ты видел эту комнату! Как
после обеда в аду.
— Я знаю, что ты это сделаешь, — заорала Вера в ответ. —
Однажды ты действительно сделаешь это, ты, мерзкая сварливая карга! Ты убьешь
меня так же, как убила своего мужа!
— Нет, мэм, — ответила я, — Не так. Когда я буду готова
убрать тебя, я не буду утруждать себя приготовлениями, чтобы убийство выглядело
как несчастный случай, — я просто вышвырну тебя из окна, и одной вонючей сукой
на земле станет меньше.
Я схватила ее за грудки и приподняла, как будто я была
Суперледи. Признаюсь, ночью поясница дала о себе знать, а на следующее утро я
еле ходила, настолько сильной была боль. Я ездила к костоправу, он мне что-то
вправил, после чего спину немного отпустило, но окончательно я так и не
поправилась. Однако в тот момент я абсолютно ничего не чувствовала. Я вытащила
Веру из кровати, как будто я была маленькой девчушкой, а она — пластмассовой
куклой. Вера буквально тряслась от страха, и только понимание того, что она
действительно испугалась, помогло мне взять себя в руки, но я была бы грязной
обманщицей, если бы не сказала, что обрадовалась, увидев, насколько она
напугана.
— О-ой-и-и! — визжала Вера. — О-о-о-ой-ии, не-е-е-т! Не
выкидывай меня из окна! Не вышвыривай меня, не смей! Отпусти меня! Мне больно,
Долорес! О-О-ОЙ-ИИ, ОТПУСТИ МЕНЯ-Я-Я!
— Ах ты дрянь ползучая, — выкрикнула я и швырнула ее в
кресло-каталку так сильно, что могла бы выбить ей зубы… если бы они у нее еще
были. — Посмотри, что ты наделала. И не пытайся убедить меня, будто ты не
видишь, потому что я знаю, ты видишь. Просто посмотри!
— Извини, Долорес, — невнятно произнесла Вера. Она начала
бормотать что-то, но я видела эти подлые танцующие искорки в ее глазах. Я
видела их так же, как иногда можно увидеть рыбу сквозь толщу чистой воды, если,
плывя в лодке, перегнуться через край и посмотреть в глубину. — Извини, я не
хотела делать этого, я просто хотела помочь. — Вера всегда говорила так, когда
она накладывала в постель, а потом размазывала дерьмо по простыням… однако в
тот день она впервые решилась порукоприкладствовать. Я просто пыталась помочь,
Долорес, — ну просто Божий одуванчик.
— Сиди молча, — отрезала я. — Если ты действительно не
хочешь вылететь из окна, то тебе лучше послушаться меня. — Я даже не сомневалась,
что обе эти девчонки стояли на лестнице и ловили каждое мое слово. Но в тот
момент я просто кипела от злости, чтобы обращать внимание на подобные вещи.
У Веры хватило ума, чтобы заткнуться, как я ей и сказала, но
вид у нее был очень довольный — а почему бы и нет? Она ведь сделала что хотела,
— в этот раз именно она выиграла битву. И стало ясно как Божий день, что война
вовсе не окончена. Я начала приводить комнату в порядок. На это ушло часа два,
и к тому времени, когда я закончила, спина моя пела «Ave Maria».
Я уже рассказывала вам о простынях и по вашим лицам
догадалась, что кое-что вы все же поняли. Труднее понять ее упорное стремление
к такому беспорядку. Я имею в виду, что само дерьмо не колет мне глаза.
Конечно, оно не благоухает ароматом роз, к тому же с ним нужно быть очень
осторожным, потому что оно несет в себе микробы, как и сопли, слюна или
зараженная кровь, но оно все же смывается. У кого был маленький ребенок, тот
знает, что дерьмо очень легко отмывается. Так что дело было вовсе не в этом.
