Превращаться в старушку она совсем не стремилась, вернее все свои жизненные этапы девушка предпочитала пройти естественным путем. Захотелось спросить, как же маг хочет собирать плоды, если посещение рощи невозможно, но тут мужчины начали действовать и ответ нашелся сам собой.
Аш и Ламар двинулись в разные стороны в обход священной рощи, явно выискивая что-то определенное. Вот рыцарь остановился, вздернул вверх рогатину и ткнул ее концом в густую, но успевшую приобрести оранжевый отлив крону. Осторожно, будто вываживал рыбу, вытянул рогатину назад. На конце ее висело что-то зеленовато-коричневое и глянцевито поблескивающее. Больше всего это нечто походило на соплю из носа того самого великана Деванира, скрещенную с виноградом. Коренус довольно причмокнул.
— Ах, плоды ундалий! Нет ничего вкуснее их, посоленных и заправленных маслом, вываренных или поджаренных на огне! — протянул маг, с удовольствием взирая на то, как заготавливают «сопливые» гроздья мужчины.
Оля отмолчалась, не разделяя энтузиазма магистра. А когда Ламар вернулся с добычей, невольно потянула носом терпкий запах и задумалась: Гроздья пахли в точности, как грибы, возможно, на вкус они не слишком отличались, тогда прав Коренус, еда выйдет на славу. Ни отвращения, ни брезгливости «гроздья» у девушки больше не вызывали. Стоило только подумать, что это просто такие маслята, растущие на деревьях на манер опят, и все стало на свои места.
— Дитя, плоды ундалий не едят сырыми, — поспешил сказал Коренус, заприметив в руке Оли кусочек, который та лизнула, проверяя догадку на зубок.
— Я поняла, магистр, — заулыбалась девушка. — Но я всегда перед готовкой продукты на язык пробую, привычка такая. Ваши ундалии очень на грибы похожи, наверное, и жареные по вкусу напоминать будут!
— О да, дорогая, сходство во вкусе есть, но плоды священных деревьев куда вкуснее! — снова причмокнул маг, а юная собеседница заморгала.
Ей показалось, что очертания мага расплываются, как в знойном мареве и вместо полненького старичка у границ рощи топчется худой, как глиста, нескладный мальчишка. Наваждение прошло так же быстро, как надвинулось, и, засунув добычу в сумки, путники продолжили путь. Шли они мерно и без особенных приключений, во всяком случае, так казалось мужчинам.
Оля же изо всех сил крепилась, чтобы не начать тихо поскуливать. Метаморфозы Коренуса оказались первой ласточкой целой череды видений, обступавших несчастную со всех сторон. Ох, недаром Фодажский лес славился своими мороками!
Девушка шла по тропинке и изо всех сил старалась поменьше зыркать по сторонам, где все время менялся, будто разом примерял все обличия рощи Четвертого, лес. Но даже обрывков видений хватало за глаза! Вот вместо здоровяка Ламара, шагающего рядом, появился пухлощекий черноволосый бутуз с погремушкой из сухой тыквы в одной руке и куском мяса в другой, его сменил ладный, высокий подросток с синяком на скуле и содранными костяшками пальцев, следом возник гордо задравший нос красивый черноволосый юноша в чешуйчатом нагруднике. Решив сменить объект созерцания для снятия эффекта галлюцинации девушка поглядела на Аша и тихо заскулила. Образ сейфара не двоился и не троился, а буквально множился с усердием геракловой гидры, и отнюдь не все, или, правду сказать, почти все эти образы были нечеловеческими. Среди оскаленных пастей, клыков, когтей, шипов, хвостов почти терялось невозможно юное и суровое лицо с налобным обручем, придерживающим темные волосы и тяжелой, явно очень дорогой гривной на шее. Оленька уставилась под ноги, взвизгнула и подпрыгнула. Ее кроссовки только что прошлись по тонким крылышкам нежно-голубых больших бабочек, а впереди тропинку перегораживал большой ствол поваленного дерева. Девушка задрала ногу, собираясь перелезть через него.
— Что с тобой, ненаглядная моя суженая? Зачем ты кричишь и так вскидываешь дивные ноги свои? — встревожено спросил рыцарь.
— Бабочек жалко, а ноги… так через дерево иначе не перелезть, — пробормотала Оля.
— Какие бабочки, какое дерево? — искренне удивился и заозирался по сторонам магистр.
— Тут, — столь же удивленно начала отвечать Оля и совершенно растерянно закончила, глядя на Ламара, опять ставшего бутузом с кружкой: — Только что были, голубые такие и ствол…
— Семеро с тобой, кобылица, у тебя видения? А коль так, чего ж молчала? — насторожился Аш, приближаясь к девушке. Та отшатнулась от зубастого оскала и ставших красными лазерами глаз.
— Ну вы же сами говорили, что в Фодаже всякие мороки, а что, вы ничего такого не видите? — жалобно спросила Оля и зажмурилась, не в силах больше созерцать переменчивую действительность.
— Полагаю, видения нашей милой спутницы связаны с вкушением в сыром виде плода ундалии. Мой почтенный учитель в одном из своих трактатов, именуемом «О божественных свойствах священных мест» выдвигал ряд предположений. Одно из них таково: у особо чувствительных к воздействию соков ундалии созданий, могут возникнуть образы, связанные с созерцанием объектов на всех уже пройденных стадиях развития! — магистр восхищенно процитировал выдержку из работы Ваториуса и деловито подвел доказательную базу под теорию: — В траве еще видна труха от того дерева, через которое пыталась перелезть Оля и голубая пыльца с крыльев ночных матылиц-однодневок. Ну-ка, что именно вы видите, дитя мое, когда смотрите на Ламара?
— Чаще всего юношу. У него длинные волосы, заплетенные в две косы и скрепленные за затылке, и какая-то чешуйчатая одежда, — покорно поведала Оля под комментарий рыцаря: «Ага, я такие до первого посвящения носил». И наябедничала, задрожав всем телом: — Только когда я на Аша смотрю, там столько всего страшного…
— Но ведь Аш — сейфар, милая дева, что же удивительного!? — благостно, ничуточки не удивившись, пояснил Коренус.
— Она не знает, кто такие сейфары, — усмехнулся Аш, возвращаясь в голову отряда. — Не переживай, кобылица, ты не сошла с ума. На привале я тебе все объясню.
— Х-хорошо. Магистр, я теперь все время так буду видеть? — испугалась девушка за рассудок.
— Нет-нет, дорогая моя, если верить выводам Ваториуса, то видения длятся от нескольких минут до пары часов, — утешил маг. — А пока старайся ступать осторожно и ничего не бойся.
— Я буду держать тебя за руку, любовь моя! — нежно предложил Ламар, и его твердая рука нашла и уверенно сжала влажную от пота ладошку.
— Спасибо, — совершенно искренне поблагодарила жертва галлюциногенных ундалий.
Мозолистая конечность рыцаря стала для нее настоящим спасательным кругом и якорем реальности. Теплым, надежным и удивительно успокаивающим якорем. Что бы ни творилось вокруг, теперь можно было крепко-крепко зажмурить глаза и переждать, сознавая, что есть тот, кто тебя удержит и поддержит…
— Привал! — объявил Аш примерно, если верить положению солнца над головой, около полудня. — Место хорошее, ручей, поляна, опасных мороков вокруг нет.
— Да-да, — охотно поддержал предложение сейфара Коренус. — Самое время отобедать, тем, что Семеро послали.
