— И что собрался контролировать ты? Свое бесконечное дружелюбие? С твоим уровнем умений злость лучше хладнокровия. Она позволит тебе хотя бы ввязаться в драку.
— А если я не хочу в нее ввязываться?
— И как ты собрался служить в армии? Ни разу не вступив в схватку?
— Я не собирался служить.
— Неужели? Зачем тогда ты учишься на офицера?
— Потому что так решили родители.
— А ты, как маленький мальчик, только выполняешь их пожелания? Все еще не научился иметь собственное мнение?
Я ударил грушу еще пару раз и остановился. Лишние эмоции наконец покинули меня, оставив одно спокойствие. Что-то в утренних тренировках все-таки было.
— Поможешь сформулировать отказ? — Я повернулся к капралу и взглянул на нее в упор. — А то у меня что-то слов не хватает.
— Пожалуй, нет. Не привыкла возражать старшим по званию. — Она спокойно встретила мой взгляд.
— Я так и думал.
Она не стала спорить, и некоторое время я занимался практически в тишине. Капрал лишь поправляла меня при помощи небольшого стека, не произнося ни слова.
— Ты бы действительно хотел отказаться? — наконец спросила она. И, в кои-то веки, в ее голосе не слышалось насмешки.
— Да.
— А чем так плоха работа воина? Необязательно ведь идти в имперскую армию. Кругом столько возможностей, особенно для офицера.
— Ничем. Такая работа подобна любой другой. Кому-то нравится торговать, кому-то лечить, а кто-то любит сражаться и побеждать. Или проигрывать.
— Тогда почему?
— Из-за невозможности возражать старшим по званию. Мне кажется, что я уже выучил их распоряжения наизусть. Хочется попробовать чего-нибудь новенького.
— Где ты взял старших по званию, не служа? — удивилась капрал.
— В семье. Выбирай любой чин от капитана до генерала, и я назову тебе как минимум пару имен своих близких родственников. Даже главнокомандующий один имеется. — Я старательно подражал обычной манере разговора Сильвии.
Она только хмыкнула. Больше эту тему мы не обсуждали, посвятив время тренировке.
Лу Виола Маркстем, личный врач Абеля Гнеца
Настроение было паршивым. Мало того что Марианна достала ее зовом сразу после пробуждения, так еще и ничего приятного в их разговоре не было. Мари, конечно, как всегда, была весела и нахальна, но к этой ее манере общения Виола давно привыкла — даже после окончания академии они встречались не реже раза в полгода. Дело было в другом. Марианна подкинула еще одну работу — важную, ответственную и очень высокооплачиваемую. Но, к сожалению, еще и противозаконную. Именно последний факт волновал ее больше всего. Так что к завтраку Виола спустилась, обращая мало внимания на окружающих.
— Доброе утро, госпожа Маркстем, — приветствовала ее Рикка.
— Точно, доброе, — присоединилась к ней Мика. — Вы скушайте булочку. Сразу полегчает.
— В каком смысле? — не поняла Виола.
— В прямом. У вас такое выражение лица, как у моего сержанта по утрам. Или как у Рикки, когда она начинает ни с того ни с сего мебель двигать.
— Все настолько плохо? — Виола против воли улыбнулась. Непосредственность рыжей горничной всегда была для нее источником хорошего настроения.
— Уже нет. Но булочка все равно не помешает. — Мика поставила перед врачом чашку чая и тарелочку с небольшой ароматной сдобой.
— Доброго утра, — поздоровался подошедший Абель. Он опустился на стул и грустно уставился на листья зеленого салата в своей тарелке. Потом задумчиво подвигал их вилкой и поднял глаза на Мику. — А ничего более существенного нет? Тренировки достаточно сильно выматывают.
— Есть, господин Абель, — радостно кивнула та. — Но капрал Стэн настаивает на такой диете. Мне сказать ей, что вы распорядились подать мясо сейчас вместо обеда?
— Не надо, — буркнул Абель и захрустел листом салата.
Виола абсолютно точно знала, что молодой Гнец прекрасно умеет себя вести и знаком с правилами этикета и поведением за столом отнюдь не понаслышке. Только почему-то упорно ими не пользуется. Вот и сейчас: поднял рукой лист салата и изучает его на просвет.
— Господин Абель, — обратилась она к нему, — могу я задать вам вопрос?
— Угу, — ответил тот с набитым ртом.
— Почему вы игнорируете формальные правила поведения? Неужели вам нравится изображать простолюдина?
— Я не изображаю. — Гнец дожевал свой салат. — Неформальные правила широко распространены здесь, в летней столице. На официальных мероприятиях должно быть иначе, но я туда пока не попадал. Мое поведение соответствует обстановке.
— Понятно. Интересная точка зрения. — Виола улыбнулась, тщательно демонстрируя, что это был праздный интерес. Затевать сейчас спор об этикете ей было не с руки.
— По-моему, вполне обычная, — пожал плечами Гнец.
— Просто я не имела возможности общаться с вами до этого года. Мне необходимо установить, что именно является нормой, господин Абель.
— Я мог бы дать вам свою медицинскую карту.
— Она у меня уже есть. Там только сухие показатели. А вы ведь человек, а не набор параметров.
— Оригинальное замечание. — Абель отложил вилку и отодвинул от себя пустую тарелку. — А главное — новое.
— Вас не рассматривали как человека? — удивилась Виола.
— Не особенно часто.
— Значит, я буду исключением. Мы могли бы с вами чудесно беседовать. Как насчет выделить мне пятнадцать минут между утренними тренировками и завтраком?
— Легко. Завтра вас устроит?
— Я вообще-то имела в виду ежедневно, — улыбнулась Виола.
— Зачем? — Абель внимательно посмотрел на нее.
— В медицинских целях. Мне необходимо составить картину вашего состояния. Но я надеюсь, что мы будем просто беседовать — совмещать работу с приятным времяпрепровождением мне давно ничто не мешает. Вы интересный собеседник, господин Абель.
Немного правды, немного лести и женская улыбка — вот рецепт успешности большинства переговоров. По крайней мере, Виола считала именно так.
— Хорошо. Вы меня уговорили, — согласился на предложение Гнец.
Низенький полноватый человек сидел в глубоком мягком кресле, держа в левой руке кисть спелого винограда.
— Я правильно тебя понял? — обратился он к мощному мужчине, стоявшему перед ним склонив голову. — Ты говоришь, что неизвестные люди ворвались на наш склад в Солиано, перебили охрану и похитили товар? Причем даже не весь. — Говоривший оторвал от грозди одну виноградину и, критически осмотрев, отправил в рот.
— Да, владыка, — согласился с утверждением второй мужчина. Высокий атлет в роскошных одеждах алого и золотого шелка, несмотря ни на что, выглядел всего лишь слугой рядом с тем, кого он называл владыкой.
