Но не отправляли. Та-ак… Видимо, и сами понимают, в каком положении находятся. Аштия держалась и говорила с ними так, словно она и не думает сомневаться: перед ней самые преданные сторонники императора. Уже из этого можно было сделать вывод — её светлость не собирается на месте устраивать суд и расправу именем его величества, на чём, кажется, можно бы и расслабиться. Но представители знатных семейств севера продолжали нервно жевать, напряжённо рассматривали Аше и её людей, едва прикасались к кубкам и ждали. Чего ждали — понятно. Я тоже ждал, правда, с другим настроем. Мне хотелось до конца насладиться её умением рулить ситуацией.
И дождался, конечно. Подняв кубок, госпожа Солор повернула голову к одному из гостей и сообщила, что он, разумеется, предоставит принадлежащие ему войска государю, причём готовые к бою, снаряжённые, снабжённые всем необходимым. И — немедленно, то есть в трёхдневный срок.
В воцарившейся тишине мне показалось, что не Аштия собеседника, а он её давит взглядом. Женщина казалась спокойной, даже умиротворённой. Лорд был бледен, все его намерения встать в сторонке и предоставить претендентам на престол как-нибудь самостоятельно выяснять отношения, читалось даже не по глазам, а по выражению лица. Этот безмолвный поединок был не столько единоборством Аштии и мужика с неизвестным мне именем, сколько спором Севера и законного правителя Империи. Если сейчас она додавит этого перца, остальные покорятся ей и без поединков.
— Мои войска, — с трудом выдавил из себя северянин, — пока не готовы. К сожалению, я, в силу обстоятельств, был вынужден комплектовать пехотные части заново. Что же касается конницы…
— Полагаю, его величество не желает ждать хоть сколько-нибудь дольше установленного срока, — мягко перебила госпожа Солор.
Ядом была эта её мягкость. Если бы я не почувствовал сам, то догадался бы по тому, как вздрогнуло и застыло лицо лорда. Удар попал в цель, но что это был за удар и что за намёк — этого я пока знать не мог. Северянин всё-таки неплохо умел держать себя в руках, он предпринял ещё одну попытку отбиться.
— Приближающаяся страда потребует большого внимания к хозяйству. Иначе в какой-то момент моим войскам может не хватить провизии. Я должен…
— Эта проблема легко разрешима, — вновь перебила Аштия. — Господину нет необходимости покидать свой замок и оставлять земли без присмотра. Выставленные господином войска поведёт его старший сын — я вижу его рядом с отцом, весьма достойный молодой человек. Он будет иметь возможность познакомиться с моими офицерами, пока будет ожидать здесь отряды, которые затем возглавит именем своего отца и его величества императора. Милорду нет необходимости волноваться — мои люди присмотрят за его сыном, поддержат его, помогут ему во всём.
Этот удар получился не слабее предыдущего — лицо собеседника её светлости вновь изменилось. И тут уж я, конечно, без труда понял, почему. Не очень-то и сильно Аше завуалировала намёк на то, что сыну графа предстоит быть при ней заложником. Да, с армией, но кому будут подчиняться войска графства в первую очередь… Скорее всего, поставленному офицеру Генштаба. Уж это-то её светлость сможет обеспечить.
Не тратя ни мгновения, госпожа Солор перевела взгляд на другого «гостя». Да, она намеревалась и от него потребовать предоставить войска в течение трёх… ну, положим, четырёх дней, раз уж владения собеседника расположены чуть дальше. И — да! — их тоже поведёт в бой его сын. А пока юноша может продуктивно потратить время ожидания на общение с опытными офицерами. Несомненно, подобные беседы будут ему полезны и поучительны. Отец ведь, разумеется, хочет, чтоб его сын в совершенстве овладел военным искусством. Генштаб и грядущие сражения ему это обеспечат.
Несколько раз Аше упоминала императора — вскользь, без ноток угрозы, но этого оказывалось достаточно. Я терялся в догадках. То ли это был прозрачный намёк на страшнейшее преступление, какое только мог совершить имперский вельможа, и наказание за это преступление, то ли… То ли его величество в своё время имел возможность и повод показать лордам козу. Может быть, местным, может быть, всем разом. Но, видимо, память о той козе ещё не истаяла.
Я прятал ироничный огонёк в глубине глаз и старался не сталкиваться взглядом ни с кем из них, вчистую проигравших. Хорошо быть на сильной стороне. И лакомства кажутся вкуснее, и вино пьянее, и жизнь — подлинно прекрасной.
Наконец подали десерты. Господа сразу засобирались в обратный путь. Аштия мигнула Фахру, тот — двум или трём своим подчинённым. Сыновей местных лордов явно не выпустят с территории лагеря, даже если те попробуют улизнуть. Уж в этом-то госпожа Солор на своих людей может положиться. Надеюсь, не моим бойцам поручат наблюдение за заложниками. Лишняя морока.
— Прекрасно, — вполголоса сказал Ниршав, подойдя в конце пира выпить со мной «завершающий напиток». — Я беспокоился, что не получится.
— А получилось?
— Ты что — сам не видишь? Аштия их разложила по всем правилам. Эти трусливые хорьки уж так надеялись пересидеть в норах. Но, вытащенные за шкварник на свет, не рискнули даже пискнуть в свою защиту. Да и какая тут может быть защита. Им ещё повезёт, если за верную и усердную службу его величество соблаговолит их простить.
Мой друг лучился счастьем. Отчасти я его понимал. Приятно осознавать себя человеком, с самого начала правильно выбравшим сторону и теперь свободным от терзаний: что будет? Простят или не простят? Удастся или не удастся? Война только началась, но по сравнению с событиями полуторамесячной давности дела налаживались.
— Чтоб развернуться с прощением или не прощением, надо сперва задавить.
— Всё к этому идёт. Ты дал Аше возможность одержать победу, значение которой, пожалуй, выходит за рамки оперативно-тактических и выходит на стратегический уровень. Обезопасить тыл — одна из основных задач полководца. Теперь отсюда, и из Солор, и из Анакдера армия ударит на юг. Это уже будет честная, равная схватка. Шансы равны, а значит, победит сильнейший.
— И сильнейшей, как ты полагаешь, является Аштия?
— Сильнейшим является император. Двадцать лет назад он одержал победу куда более впечатляющую, при худшей начальной ситуации. Ну а Аштия — само собой. Аштия не отстанет, хоть она и женщина.
— М-да, — я подумал о её беременности, но мысль о том, чтоб поделиться этими сведениями с Нишем, даже не трепыхнулась.
Время летело как ошпаренное. Мне дали пополнение, с которым следовало познакомиться, оценить его, распределить. Аканш и Ильсмин сбивались с ног, и я не мог позволить себе перевалить всю работу на них. Едва решил вопрос с гладиаторами, которых было слишком много, чтоб разделить их между десятками с разумной осторожностью, как в долину стали прибывать войска северных лордов. Каждым из отрядов формально должен был распоряжаться сын лорда, но этой формальностью не обольщались даже самые молодые из них. Я боялся, что один из таких отрядов повесят на меня, и опасения оправдались.
— Ну каким ко мне боком может относиться конница? — возмущался я наедине со своим первым замом — уж он-то, можно не сомневаться, содержание беседы оставит при себе. — Как её пришпилить к моим двум тысячам спецназовцев и тысяче гладов?
