Почему бы вам завтра, прежде чем обратиться к кому-либо с
просьбой погасить костер, купить банку пасты «Альфа» или пожертвовать 50
долларов Красному Кресту — почему бы вам не помедлить, закрыть глаза и
попытаться представить себе это с точки зрения другого? Спросите себя: «А
почему он желает сделать это?» Верно? Это отнимет у вас некоторое время, но вы
приобретете друзей и достигнете лучших результатов, причем достигнете с меньшим
трудом и меньшей затратой нервов.
«Я предпочту лучше два часа ходить перед конторой
бизнесмена, с которым у меня должна состояться встреча, — сказал декан Додхем
из Гарвардской школы бизнеса, — чем войду в его контору, не имея абсолютно
ясного представления о том, что я собираюсь сказать ему, и что он, исходя из
моего знания его интересов и побуждений, может ответить».
Это настолько важно, что хочется подчеркнуть особое значение
и повторить это.
Если в результате чтения этой книги вы получите только одно
— большую склонность рассматривать вещи с точки зрения другого, видеть их не
только со своей колокольни, если вы извлечете из нее только это, то даже в этом
случае может оказаться, что вы сделали важный шаг к вашей карьере.
Поэтому, если вы хотите, чтобы люди изменили свое мнение или
действия, не испытывая недовольства или обиды, применяйте правило 8:
ЧЕСТНО ПОПЫТАЙТЕСЬ УВИДЕТЬ ВЕЩИ С ТОЧКИ ЗРЕНИЯ ДРУГОГО.
Глава 9
То, чего хочет каждый
Хотите владеть магической фразой, которая прекращает споры,
уничтожает недоброжелательство, рождает добрую волю и заставляет других
внимательно слушать?
Хотите? Прекрасно. Вот она. Начинайте так: «Я ни на йоту…»
Такого рода фраза смягчит самого сварливого старикана и, произнося ее, вы
можете считать себя искренним человеком на сто процентов, так как если бы вы
были другим человеком, то, конечно и чувствовали бы себя так как он.
Единственная причина того, что вы не гремучая змея, в том,
что ваши родители не были гремучими змеями. Единственная причина того, что вы
не поклоняетесь коровам и не считаете змей священными, заключается в том, что
вы не родились в индусской семье на берегах Брамапутры.
Ваша заслуга в том, кем вы являетесь, весьма мала — и запомните
раздраженный, нетерпимый, безрассудный человек не заслуживает большего
осуждения за то, что он таков, как есть. Пожалейте беднягу. Посочувствуйте ему.
Проявите симпатию. Скажите себе то, что Джон В. Гоф говорил при виде стоящего
на ногах пьяницы: «Это мог быть я, если бы не милость божья».
Три четверти людей, с которыми вы завтра встретитесь, жаждет
сочувствия. Проявите его, и они полюбят вас.
Однажды я выступал на радио, говоря об авторе «Маленьких
женщин» Луизе Мэй Олкотт. Я знал, что она жила и писала свои бессмертные книги
в Конкорде, штат Массачусетс. Однако, не контролируя свои слова, сказал, что
посетил ее родной дом в Конкорде, штат Нью-Гемпшир. Если бы я сказал
Нью-Гемпшир только один раз, может быть мне это и простили. Но — увы! Я оговорился
дважды. Я был затоплен письмами и телеграммами. Язвительные послания кружились
вокруг моей беззащитной головы. Одна пожилая дама, выросшая в Конкорде, штат
Массачусетс, и жившая тогда в Филадельфии, излила на меня свой яростный гнев.
Вряд ли она могла бы напасть на меня с большей страстью, если бы я обвинил мисс
Олкотт в том, что она людоедка из Новой Гвинеи. Когда я читал письмо этой дамы,
я думал: «Хвала Господу, что не я ее муж!» Мне захотелось написать и сказать
ей, что хотя я и ошибся в географии, она совершила гораздо более тяжелую ошибку
в правилах обычной вежливости. Мое послание должно было начаться этой фразой. Я
уже собирался засучить рукава и выложить ей все, что думал. Но не сделал этого.
Сдержался, так как осознал, что любой разгневанный глупец
мог бы поступить так же и большинство глупцов так бы и сделали.
Я хотел быть выше глупцов. Поэтому решил попытаться обратить
ее враждебность в дружелюбие. Это был вызов. Нечто вроде игры, в которую я мог
сыграть. Поэтому я сказал себе: «В конце концов, если бы я был на ее месте, я
бы, вероятно, чувствовал себя так же, как она».
Поэтому решил выразить сочувствие ее точке зрения. В первый
же раз, как я оказался в Филадельфии, позвонил ей по телефону. Разговор
протекал примерно так:
Я: Миссис, пару недель назад получил ваше письмо. Мне
хотелось бы поблагодарить вас за него.
Она: (Тоном культурного, хорошо воспитанного человека, но не
без язвительности) С кем имею честь говорить?
Я: Мы с вами незнакомы. Мое имя Дейл Карнеги. Несколько
недель назад вы слушали мое выступление по радио о Луизе Мэй Олкотт. Я совершил
непростительную ошибку, сказав, что она жила в Конкорде, штат Нью-Гемпшир.
Недопустимая ошибка, я хочу извиниться за нее перед вами. Было очень любезно с
вашей стороны найти время, чтобы написать мне.
Она: Мне очень жаль, что я так написала. Я вышла из себя.
Просить прощения должна я, а не вы.
Я: Что вы! Что вы! Ни в коем случае! Я должен извиниться.
Никакой школьник не допустил бы такой ошибки. Я выразил свои извинения в первое
же воскресенье после той передачи, а теперь хочу извиниться перед вами лично.
Она: Я родилась в Конкорде, штат Массачусетс. В течение двух
столетий моя семья играла в делах Массачусетса выдающуюся роль и я очень
горжусь родным штатом. Я действительно очень расстроилась, когда вы сказали,
что мисс Олкотт жила в Нью-Гемпшире. Но мне стыдно за мое письмо.
Я: Уверяю вас, что вы не были и на десятую долю расстроены
так, как я. Моя ошибка не причинила вреда Массачусетсу, но она причинила вред
мне. Так редко случается, что люди вашего положения и вашей культуры находят
время, чтобы написать по поводу выступления на радио. Очень рассчитываю, что вы
снова напишете мне, если заметите ошибку в моих выступлениях.
Она: Вы знаете, мне очень нравится, как вы отнеслись к моей
критике. Вы, должно быть, очень милый человек. Была бы рада познакомиться с
вами поближе.
Таким образом, извинившись и выразив сочувствие ее точке
зрения, я добился того, что извинилась и поняла мою точку зрения и она. Я
получил удовлетворение благодаря тому, что сумел взять себя в руки и ответил
любезностью на оскорбление. Я мог кончить дело, пожелав ей провалиться в
преисподнюю, но мне доставило несравненно большее удовольствие завоевать ее
симпатию.
Каждый хозяин Белого Дома почти ежедневно сталкивается с
тернистыми проблемами человечества. Президент Тафт не представлял исключения и
на собственном опыте познал громкую химическую ценность сочувствия при
нейтрализации кислоты добрых чувств. В своей книге «Этика на службе» он
приводит довольно любопытный пример того, как он смягчил гнев разочарованной
честолюбивой мамаши.
