– Радкевич, Михаил Михайлович, – представился, наконец, гость и положил на стол перед Кузьмой визитку.
Кузьма назвался и подал свою. Радкевич вежливо взял белый прямоугольник карточки, прочитал текст на ней и положил перед собой. Перевел взгляд на большую дыру в стене за креслом Кузьмы.
– Значит, здесь все и произошло, – сказал, не то спрашивая, не то подтверждая собственную мысль. – А почему такая дыра? От пули должно быть крохотное отверстие…
– Эксперты расковыряли, – пояснил удивленный Кузьма. – Доставали улику.
Радкевич удовлетворенно кивнул и взял с его стола книгу.
– Отто Ран, "Крестовый поход…" – прочитал он вслух и положил книгу на место. – Смотрите, перевели на русский! Мне пришлось читать ее по-немецки. Вы знаете немецкий? – спросил.
– Немного.
– Английский?
– Разговариваю, читаю, пишу.
– И с этими, на которых засада была, говорили по-английски?
Кузьма удивленно кивнул, не понимая, к чему клонится разговор. Только сейчас он обратил внимание на легкий акцент в русской речи гостя: так говорят люди, несколько лет прожившие за границей.
– И они сказали, что им нужен "баул"? – продолжил Радкевич.
– Да.
– С английским у них плохо.
– Вы знаете их? – удивился Кузьма.
– Заочно. И, слава богу, что заочно. Это самые страшные люди в Аненербе. Курт и Венцель. Им, как и их дедам, человека, что муху прихлопнуть…
– Немцы? – сощурился Кузьма.
– Австрийцы. Но теперь, к счастью, мы с вами можем вздохнуть спокойно. Венцель в морге, а Курт, судя по всему, застрял здесь надолго. Но вернемся к английскому, – Радкевич достал ручку, перевернул визитную карточку Кузьмы чистой оборотной стороной вверх и написал крупными буквами "bowl". – Прочтите! – придвинул ее Кузьме.
– Боул, чаша.
– Именно. Вот этот "баул" они и искали. Им не нужны были деньги Ломтева-Слайса.
– Как? – Кузьма удивленно смотрел на гостя.
– А я думал, вы уже догадались, – в свою очередь удивился гость и коснулся пальцами книги Рана.
– Так это?..
– Именно, – гость помолчал. – И раз уж сказал… Вам Слайс что-нибудь говорил о том, чем он занимался последний год?
– В двух словах. Какие-то серьезные, по его словам, люди наняли его найти какую-то реликвию. Я думал: бред…
– Это я его нанял.
Кузьма заморгал глазами.
– Именно. Нанял, заплатил миллион вперед наличными, а он меня, как у вас говорят, кинул. Исчез вместе с деньгами и реликвией. Я поначалу думал, что он попытается ее продать повыгоднее, перекрыл в первую очередь эти каналы. А он, как топор под лед…
Радкевич помолчал.
– Никто не ожидал, что он появится здесь и учинит какие-то свои поиски. Зато Аненербе сразу села ему на хвост.
– Что за Аненербе? – Кузьма никак не мог въехать в нить разговора. – О чем вы?
Радкевич забарабанил пальцами по столу. Кузьма невольно обратил внимание: пальцы были тонкие, длинные, с ухоженными розовыми ногтями.
– Я рассчитывал, что Слайс рассказал вам. Эта секретная организация, созданная еще в 1935 году самим Гитлером. По-немецки Ahnenerbe. Переводится: "наследие предков". Цель – поиск магических реликвий по всему миру. Гитлер и его компашка были сдвинуты на этом. Денег на лучших специалистов, сведения не жалели. Многое им удалось найти, в том числе и чашу… – Радкевич помолчал. – Когда за дело берется огромное государство, ему трудно противостоять. И до нацистов многие исследователи считали рисунок, выбитый на стене грота у замка Монреаль де Со, картой, открывающей путь к чаше, но на широкие поиски ни у кого не было достаточно сил и средств. Аненербе начала поиск в 1943 году, когда нацисты оккупировали южную Францию, и закончила в 1944 – м.
– Вы это всерьез?
Гость некоторое время пристально смотрел на него. Затем взял со стола книгу и показал Кузьме лицевую сторону обложки.
– Прочли?
Кузьма кивнул.
– Что-нибудь поняли?
– Почти ничего. Может перевод плохой?
– В оригинале она такая же. Вам не кажется странной эта история? – Радкевич положил книгу обратно. – Молодой, талантливый немец, которого одни исследователи называют жертвой нацизма, а другие – оберштурмбанфюрером СС (верно и то и другое), в самом начале тридцатых годов (заметим, идеология нацизма к этому времени уже устоялась) приезжает в южную Францию. Там он знакомится с самыми авторитетными исследователями истории катаров и вместе с ними тщательно и педантично исследует гроты и пещеры, где укрывались от инквизиции последние еретики. После чего пишет книгу, где ничего конкретного, но полно романтического тумана.
– Немцы в душе романтики.
– Когда речь идет о любви. Почему-то бюргер с пивным брюхом, из-за которого не видит собственных ног, мечтает о любви возвышенной и неземной. Но во всем остальном… Если бы машины, на которых мы ездим, делали романтики…
Кузьма согласно хмыкнул.
– Вот именно, в этом отношении скорее романтики мы. Немцы написали великолепные исторические исследования, вспомните хотя бы Момзена. И вдруг поэтический бред… Зачем поэту так тщательно исследовать гроты и пещеры? Ему достаточно воображения. Тут дело в другом. Отто Ран нашел, что искал, то есть следы реликвии, но написать об этом в открытую не смог – тайна партии. Но и скрыть своего восторга не сумел. Так появилась эта странная книга. Но нацисты даже ее не смогли ему простить. Поэтому в 1935 году Рана находят мертвым на горной вершине и в этом же году, заметьте, появляется Аненербе.
– И вы уверены, что нацисты нашли чашу?
Радкевич усмехнулся:
– Как вы думаете, почему они начали поиски, что подтверждено документально, только в 1943 году?
– Раньше было не до того.
– В какой-то мере. В 1939 году немцы повторили ошибку 1914 года, начав войну со всем человечеством. У них была самая лучшая в мире армия – это, нехотя, признают даже советские историки, не говоря уже о западных, и самое совершенное в мире оружие. Но, даже обладая ими, невозможно завоевать мир. Это стало ясно в 1943 – м, после Сталинграда и Курска, и они поняли, что спасет их только чудо. Под благовидным предлогом (а благовидный предлог найти не проблема) была оккупирована южная Франция, которой управлял маршал Петен…
– Это и было их "чудо-оружие"?
– Именно.
– А как же ракеты "фау", реактивные истребители?
– Никакое самое передовое оружие спасти нацизм не могло. Речь шла только о чуде.
– Считается, что это пропагандистский трюк Геббельса.
– Даже такой гений черного пиара, как Геббельс, не смог бы столь долго и уверенно твердить о "чудо-оружии". Мифы легко создавать победителям. Когда фронт разваливается, самая лучшая армия в мире бежит или целыми дивизиями сдается в плен, а перед глазами уже маячит призрак петли… Нужна уверенность в чуде, и у верхушки нацистов она была. Это отмечают в своих воспоминаниях все, кто был с ними рядом. Они нашли чашу.
