Бюхнер и в самом деле был мертв. Чтоб понять это, Крайневу хватило взгляда. На левой скуле покойного темнел синяк, но не он стал причиной смерти. Неловко упав, Бюхнер свернул шею: его голова болталась, как у тряпичной куклы. Крайнев сел и попытался сосредоточиться. Денщик Бюхнера знал, что в доме остался Седых, подозрение первым делом падет на Hiwi. СД арестует его немедленно, эсесовцы церемониться с русским не станут. Сашу надо немедленно прятать, а еще лучше – выводить из N. Однако исчезновение Седых бросит тень на Крайнева. Его обязательно допросят, но это полбеды. Начнется проверка. Не составит труда выяснить судьбу настоящего Зонненфельда. Как ни крути, провал. Из N надо бежать всем, причем немедленно. Черт бы побрал всех гомосеков в мире!
Под влиянием этой мысли Виктор бросил ненавидящий взгляд на труп и вдруг насторожился. Бюхнер был в сапогах: мягких, хромовых, с гладкими подошвами, без столь любимых немцами стальных подковок.
– Саша! – позвал Крайнев, весь во власти догадки. – Денщик Бюхнера видел начальника?
– Нет. Ганс пришел в гостиницу, сказал, что надо делать, а сам отправился в казарму.
– Бюхнер когда явился?
– Темно уже было.
– Один?
– Да.
– Иди в коридор, – сказал Крайнев, – возьми ведро с водой и плесни на ступеньки. Только немного, как будто разлито нечаянно.
Седых убежал, Виктор присел и стал приводить в порядок труп. Он заправил в форменные штаны Бюхнера вылезшее наружу белье, затем аккуратно застегнул мундир. Прикасаться к жирному, остывшему телу было противно, но Крайнев заставил себя преодолеть брезгливость. Вернувшийся Седых помог ему. Они надели на труп шинель, застегнули на все пуговицы, после чего затянули пояс с кобурой. По немецкому уставу личное оружие в вермахте носили не только интенданты, но даже врачи, поэтому кобура была с пистолетом. Седых вынес труп наружу. Крайнев проследил, чтоб Саша уложил его правильно: ногами к крыльцу, а левой скулой на дорожку. Фуражку пристроил так, будто свалилась с головы. После чего они вернулись в дом, где быстро привели все в порядок: помыли и поставили в буфет посуду, забрали пустую бутылку, застелили кровать. Виктор лично протер носовым платком все места, где мог коснуться пальцами. После чего погасил свет. Окна закрывали светомаскировочные шторы, не следовало опасаться, что с улицы заметили присутствие в доме посторонних. Заперев дверь, Крайнев вложил ключ в карман шинели Бюхнера, и попробовал лед на ступеньках. Стоял рождественский мороз, вода успела замерзнуть. Когда они выскользнули за ворота, с неба посыпал мелкий снежок, Виктор мысленно поблагодарил Бога за помощь.
Эльзу они застали встревоженной. Шел второй час ночи. Не отвечая на ее вопросы, Крайнев прошел к буфету, достал бутылку коньяка и налил себе полный стакан. Выпил его одним духом, после чего плюхнулся на кровать прямо в шинели. Эльза, видя, что он не отвечает, прилегла рядом и прижалась к его плечу. Крайнев молча обнял ее.
– У тебя такой вид, – шепнула Эльза, – будто убил человека.
– Это не я, – сказал Крайнев, – но ты права. Я в этом участвовал.
– Есть будешь? – Эльза встала.
Виктор покачал головой.
– Тогда раздевайся и ложись! – велела Эльза. – Дать еще коньяку?..
Спал Крайнев плохо и спозаранок отправился на станцию. Он ожидал, что за ним приедут с утра, но этого не произошло. Никто не явился и к обеду. О смерти Бюхнера было известно, новость разлетелась по городу мгновенно, но Крайнева не беспокоили. За ним приехали только к вечеру. Причем в автомобиле был всего лишь оберштурмфюрер – скорее почетный эскорт, чем арест.
Виктор поднялся по широкой лестнице бывшего НКВД, где теперь размещалась СД, и зашел в кабинет начальника. У стола сидели двое: сам начальник и знакомый Крайневу интендантский генерал.
– Хайль Гитлер! – вскинул руку Крайнев.
Начальник СД лениво ответил, генерал только поморщился – в вермахте не любили фашистских приветствий.
– Присаживайтесь! – сказал начальник СД. – Знаете о случившемся?
– Без подробностей, – сказал Крайнев.
– Ничего особенного, – пожал плечами начальник. – Бюхнер вернулся домой в подпитии, поскользнулся на ступеньках крыльца, упал и сломал шею.
– Говорят, это сделали русские! – заметил Крайнев.
– Считаете, я плохо знаю свое дело?! – обиделся начальник. – Русские используют пулю или нож, случается, топор. – Начальник поморщился. – Но не было случая, чтобы немцу ломали шею. К тому же пистолет Бюхнера на месте, документы – тоже, ключ от дома в кармане. В доме порядок, денщик подтвердил: вещи не тронуты. Не похоже на русских. Мы нашли десять тысяч марок – лежали в тумбочке. Русские их бы точно не оставили.
Двоякое чувство владело Крайневым. С одной стороны он переживал, что не догадался поискать деньги: из десяти тысяч марок пять принадлежали ему и Эльзе. С другой стороны он осознавал, что нетронутые марки в значительной степени помогли отвести подозрение.
– Бюхнер мертв, – вмешался в разговор генерал, – его надо заменить. Думаю, вы подходящая кандидатура.
– Я? – изумился Крайнев.
– Не говорите, что не мечтали о повышении! – усмехнулся генерал.
– Думал, – соврал Виктор, – но мечтать не мог. Бюхнер не оставлял такой надежды.
– Он был со странностями, – поморщился генерал, и Крайнев догадался: генералу известно о необычных пристрастиях покойника, – но службу знал. Однако и вы зарекомендовали себя неплохо. Принимайте дела! Мы подберем хорошего интендантуррата на ваше место.
– В этом нет необходимости! – поспешил Крайнев.
– Почему?
– Дело налажено, теперь с ним справится фельдфебель или даже унтер-офицер.
– Пожалуй! – согласился генерал. – Второй раз вы удивили меня, Зонненфельд. Думал, начнете хлопотать о ком-либо из друзей. Я не ошибся в выборе. Вы получите должность майора
[3]
, большие права и большую ответственность. Постарайтесь оправдать доверие!
Крайнев сказал соответствующие слова и вышел. «И здесь майор! – думал он, спускаясь по лестнице. – Хоть бы где-нибудь для разнообразия подполковник. Или капитан второго ранга…»
Мысли были продиктованы легкой истерикой: такого разговора в СД он не ждал. Дома он объявил Эльзе о повышении, она встретила новость вопросительным взглядом. Виктор, поняв вопрос, покачал головой. «Случайность!» – шепнул ей на ушко, Эльза заулыбалась и побежала накрывать на стол.
Тяжелый разговор состоялся с Седых.
– Я виноват, – сказал Саша, вздыхая. – Все водка проклятая. Трезвым оттолкнул бы гада и ушел. Подвел всех.
– Бросить пить не пробовал? – спросил Крайнев.
Седых глянул исподлобья.
