Собор перестроили в советское время. Снесли иконостас, замазали фрески на стенах и сделали перекрытия для второго этажа. В соборе располагались клуб и классы для занятий.
Зал на первом этаже оказался пуст. Велев сопровождавшим его бойцам тщательно осмотреться, Крайнев побежал по лестнице. На втором этаже располагались классы. Шагая широким коридором, Виктор пинком распахивал двери. Сопровождавшие его партизаны забегали внутрь. Заглядывали под столы, прикладами вышибали дверцы шкафов. Пусто. Внезапно Крайнев заметил, как дверь в конце коридора слегка притворилась, а затем резко захлопнулась. Он подбежал, дернул за ручку. Дверь не поддалась.
– Немедленно откройте, не то стреляю! – крикнул он по-немецки. – Потом брошу гранату!
– Я ни в чем не провинился, господин офицер! – донесся из-за двери испуганный голос. – Я всего лишь работаю с документами.
– Откройте, и вы не пострадаете! – пообещал Крайнев.
Лязгнул засов. Крайнев бесцеремонно рванул ручку на себя. У входа стоял маленький, тщедушный человек в форме штабс-фельдфебеля. Его немолодое, изрытое морщинами лицо выражало испуг.
– Кто вы? – спросил он испуганно.
– А вы? – нахмурился Крайнев. – Как стоите перед офицером СС?
– Штабс-фельдфебель Музычко! – вытянулся тщедушный.
– Что здесь делаете?
– Это мой кабинет, – сказал Музычко, старательно подбирая слова. Было видно, что немецким он владеет не слишком уверенно. – Здесь я изготавливаю документы.
Крайнев обвел кабинет взглядом. Письменный стол с настольной лампой. Чернильный прибор, перьевые ручки, какие-то скляночки – все расставлено аккуратно. Узкая железная койка, заправленная серым солдатским одеялом. Тумбочка, у стены несколько чемоданов. Слева – шкафы, один – несгораемый. Дверь в кабинет обита железом – изнутри и снаружи.
– Почему не в бомбоубежище?
– Мне запрещено покидать кабинет без особого разрешения. Здесь сплю и ем.
«Вот как! – подумал Крайнев. – Это я удачно зашел».
– Сколько групп забросили в русский тыл? – спросил он резко.
– Господин гауптштурмфюрер! Только с разрешения командования… – начал было Музычко, но Крайнев сгреб его за ворот.
– Ты что, не понял, сука! – прошипел по-русски. – Я майор СМЕРШа. Отвечай, если хочешь жить!
В глазах Музычко заплескался ужас.
– Господин… Товарищ майор…
– Тамбовский волк тебе товарищ! – рявкнул Крайнев, с удивлением заметив, с каким удовольствием произнес знаменитую фразу. – Говори, падла!
– Шесть групп, шестнадцать человек!
– Почему шестнадцать?
– Две пары и четыре группы обычного состава.
– Где их личные дела?
– Здесь! – Музычко указал на несгораемый шкаф. – Дела заброшенных хранятся у меня, остальные – в канцелярии.
– Открывай!
Музычко трясущимися руками достал из кармана ключи и отпер шкаф. Крайнев схватил ближнюю коричневую папку, листнул. «Пономарев Валерий Михайлович, 1917 года рождения, младший лейтенант Красной Армии…» Высокие скулы, хитроватый взгляд глубоко посаженных маленьких глаз… Сука продажная! Музычко вытащил из шкафа стопку одинаковых дел и свалил на койку. Крайнев схватил чемодан, стоявший ближе к нему, открыл и вытряхнул на пол какие-то бланки.
– Складывай сюда!
– Гражданин майор! – залепетал Музычко, закрывая чемодан. – Я знаю всех заброшенных в лицо, их приметы, склонности, задания, места заброски… Могу оказать содействие…
– Сам бы не догадался! – буркнул Крайнев. – Понесешь! – он кивнул на чемодан. – И только попробуй дернуться!..
Они спустились во двор. Здесь уже не стреляли. Партизаны толпились во дворе, угрюмо поглядывая на кучку людей в немецкой форме. Те жались к монастырской стене.
– Товарищ майор! – подлетел к Крайневу Седых. – Задание выполнено! Всех уничтожили!
– Точно?
– Лично проверил!
– А эти? – кивнул Крайнев на кучку.
– Велели взять «языка»…
– Нахрен столько?
– На выбор.
Крайнев хмуро глянул на пленных. Их было шестеро: рослых, сильных мужиков, одетых в чужие, мышиного цвета мундиры. Тренированные тела, настороженные взгляды. У некоторых в глазах страх. «В Мордовию бы вас, на лесоповал! – подумал Крайнев. – Или на Колыму – золото мыть! Стране польза, а там, лет через двенадцать, амнистия. Вернутся еще крепкими, осчастливят баб, отчаявшихся без мужиков, родят детей… Война, мать ее!..»
– Саша! – сказал Крайнев. – У меня есть «язык».
Седых кивнул и побежал к бойцам. Раздалась короткая команда, грохнул залп. Крайнев, не оборачиваясь, пересек двор. Расстрельная команда догнала его у грузовика.
– Охраняйте его! – Крайнев указал на Музычко. – Крепко! Станут стрелять, закрывайте собой.
Он велел водителю заводить и вышел за ворота. И сразу же над головой тенькнуло. Пуля, ударив в стену, осыпала Крайнева каменной крошкой. В ответ на выстрел звонко застучал пулемет с «ханомага». Крайнев пригнулся и бросился под защиту брони.
– Очухались! – сказал Ильин. Он и двое бойцов прятались за бронетранспортером.
– Много их?
– Черт поймет! Постреливают из-за амбара. – Ильин указал на приземистое каменное здание в конце площади. – Пытались просочиться на улицы, но мы отбили. У тебя все?
– Да.
– «Языка» взял?
– Первоклассного! Всех диверсантов в лицо знает.
Ильин достал из кобуры ракетницу и выстрелил в сторону амбара. Красная ракета, описав пологую дугу, упала за зданием. В ответ ударила пулеметная очередь. Пули стальной дробью прошлись по броне «ханомага». «МГ» бронетранспортера коротко простучал в ответ.
– Черт! Не видят, что ли? – Ильин перезарядил ракетницу. В ту же минуту послышался нарастающий рев мотора. Черная тень скользнула над их головами, и здание амбара словно вспухло – штурмовик положил бомбу точно. За первой тенью скользнула еще одна. Второй «Ил» высыпал гроздь мелких бомбочек: разрывы встали стеной на дальнем конце площади.
– По машинам! – закричал Ильин, махая поднятой рукой.
Со всех сторон к грузовикам побежали партизаны. Они заскакивали в кузова через задний борт, словно муравьи ползли на боковые. Знали: ждать никого не станут. Опоздаешь – вини себя. Ранили, не успел – значит, не повезло… Грузовик Крайнева выбрался из монастыря задним ходом и развернулся. Партизаны уже сидели в кузове. Крайнев жестом велел Седых соскочить, вдвоем они перебросили через задний борт несколько мешков песка, позаимствованных из немецкой огневой точки. Бронетранспортер и три грузовика уже втянулись в улицу, когда машина Крайнева медленно тронулась с места. Крайнев заскочил в кузов и присел у закрытого мешками заднего борта.
