Черт побери! Как и все другие, наказанные нами, вы
управляетесь законом, который богачи придумали для собственной безопасности.
Эти трусливые собачьи души не имеют смелости каким-либо иным способом защитить
то, что они мошеннически нахапали. Проклятья и кровь на имуществе этих
продувных бестий. Между нами единственное различие: они обирают бедняков под
покровительством закона, не так ли? А мы грабим богатых, рассчитывая только на
свою храбрость.
Чарльз Беллами, пират
Место действия романа, как и описанные события, вымышлено от
начала и до конца.
Александр Бушков
Часть первая. Райский остров
Глава 1
И на локаторе – тоска зеленая...
Он скользил над светлым песчаным дном словно призрак или
ангел – чересчур материальный для призрака и слишком грешный для ангела,
признаться, но полет-скольжение в прозрачной воде и в самом деле был
призрачно-бесшумным. Как-никак в своем деле он смотрелся если и не асом, то уж
состоявшимся профессионалом, точно.
Он шел замыкающим, на правом фланге. Дно здесь понижалось
плавно, протяженным откосом, но остальные, плывшие далеко впереди, уже были
значительно ниже: двое буксировали перед собой «око» (неимоверно засекреченную
хреновину, больше всего напоминавшую снабженный короткими крыльями пылесос), за
ними, чуть правее и сзади, размеренно колыхали ластами Волчонок с Черномором,
еще правее – трое, еще правее и опять-таки сзади плыл Коля Триколенко, он
же Морской Змей, ну, а замыкающим двигался Кирилл Мазур, по молодости лет не
имевший клички (что служило источником легоньких потаенных терзаний, поскольку
без клички ты как бы и неравноправен пока что вовсе, хоть и профессионал).
Красота вокруг имела место такая, что у любого бездельника
вроде Кусто от эстетического умиления спирало бы в зобу дыханье. Увы, в отличие
от «туриста» Кусто, они были на работе. На серьезной работе. А потому и заросли
кораллов, розовые и фиолетовые, причудливо-загадочные, и стайки рыбок –
пестрых, полосатых, радужных – были сейчас для них чем-то вроде тех самых
небесных красот, причудливых облаков и многоцветных закатов, на которые никогда
не обращает внимания запаренный страдой крестьянский мужик. Какие там закаты,
когда нужно выкосить ложок до дождя...
В отлаженном походном ордере вдруг произошел секундный сбой.
Первыми остановились ребята с «пылесосом». Тот, что справа,
по кличке Папа Карло, дважды щелкнул кастаньетами – и его напарник по
прозвищу Князь тоже притормозил с наработанной сноровкой, а там и остальные
замкнули их в кольцо. Морской Змей, как и полагалось хорошему командиру, в
соответствии с чапаевскими наставлениями держался повыше остальных, что вполне
соответствовало сейчас земному «позади».
Что-то там усмотрела на дне хитрая электроника. Однако у
Кирилла – как наверняка и у остальных – не было и тени жгучего
романтического предвкушения. За три дня случалось столько ложных тревог, что
они плюнули на азарт и предвкушение. Электроника, хоть и хитрая, интеллектом не
блистала, она попросту реагировала на любой металл, в точности так, как глупый
дворовой щенок, еще не выросший в толкового цепного кобеля, тявкает на все, что
оказывается в поле зрения. А металл мог оказаться самого разного
происхождения – от искомого до прозаической вилки, оброненной за борт
нерадивым коком с туристской яхты...
Волчонок с Черномором прямо-таки поползли по дну, погружая в
песок ножи, поднялись струйки взбаламученных песчинок из тех, что полегче,
брызнули в стороны пестрые рыбешки.
Кирилл, покосившись вправо, отплыл на пару метров
левее – совсем недалеко, в разрыве ближайшего кораллового лабиринта, на
песке распластался большой серый блин с плавниками-треугольниками и тонким
хвостом. Скат-хвостокол, чтоб ему, твари такой, утонуть спьяну на неглубоком
месте. Если приложит ядовитым шипом, мало не покажется. Пристукнуть бы гада,
но, располагая лишь ножом, в такое предприятие ввязываться не стоит...
Он все же не удержался, подобрал обломок мертвого коралла
чуть побольше кулака, прицелился и аккуратненько запустил его по дуге так, что
серому блину прилетело в точности по тому месту, где у собаки находится
загривок.
Песок взвихрился бесшумным взрывом – ушибленный скат
рванул прочь, стелясь над самым дном, быстрее лани уходя на глубину. Осталось
полное впечатление – что-то такое было в его движениях и развороте,– что
изобиженный морской житель от души матернулся по-своему, на неразгаданном
рыбьем языке.
Морской Змей – как и полагается хорошему командиру,
затылком видевший все, что происходило в расположении части,– энергично показал
Кириллу кулак. Кирилл смущенно развел руками, автоматически изобразив на
физиономии раскаяние, чего под маской все равно нельзя было углядеть.
Очередная пустышка, конечно: Волчонок поднял руку, сжимая
обтянутыми черной резиной пальцами здоровенный, тронутый ржавчиной
шарикоподшипник с обрывком светлой капроновой лески. Все было понятно. Снова
они столкнулись с изыском творческой фантазии местных рыбаков, присобачивавших
к сетям в качестве грузил всевозможные тяжелые предметы. Морской Змей сделал
недвусмысленный, с похабным оттенком жест – и подшипник полетел на дно. А
все девятеро, размеренно колыша ластами, двинулись дальше в прежнем порядке.
Над ними не поднялось ни единого воздушного пузырька –
акваланги были с замкнутым циклом, так что ни одна живая душа не смогла бы
определить на поверхности, что под лазурной и безмятежной морской гладью
странствуют часами, с небольшими перерывами, новоявленные Ихтиандры наших дней.
Их вообще словно бы и не было в океане, никому из посторонних и в голову не
должно было прийти, что на «Сириусе» имеются аквалангисты, вот уже две недели
утюжащие дно...
Стоп! Кирилл замедлил темп, ушел вправо и ниже, повис над
самым дном. Меньше всего ему хотелось поднимать шум из-за пустышки, но и
остальных следовало немедленно оповестить о том, что задержался,– и он после
секундного раздумья остался на прежнем месте, подхватил болтавшиеся у правого
запястья кастаньеты и простучал один из условных сигналов.
Прекрасно зная, что его не могли не услышать – звук в
воде разносится далеко,– уже не оглядывался по сторонам, всецело
сосредоточившись на странном предмете, чьи чересчур уж правильные
геометрические формы наводили на мысль об искусственном его происхождении. В
конце концов, лучше уж десять раз выловить подшипник или ржавую автомобильную
рессору, чем упустить искомое...
Кончиком ножа он аккуратно поддел непонятный предмет и, не
встретив особого сопротивления, поднял его над песком. Потом перехватил рукой,
показал подплывшему вплотную Морскому Змею. Остальные, встав в кружок, сблизили
головы. Меж ними в приступе любопытства попыталась протиснуться большая
золотистая макрель, но Волчонок безжалостно поддал ей ластом, отогнав, как
бродячую собачонку,– и правильно, в конце концов, у рыбины наверняка не было
соответствующих допусков, и подписок она не давала никаких, а следовательно,
должна была убраться к чертовой матери...
