– Ну, такой вот я нетипичный поляк,– сказал Мазур.
– Это точно, и выговор у тебя, вон Эд точно подметил, как у
парня из Гарварда. Слыхивал я англичан из Англии... Получил образование, а?
– Было дело,– сказал Мазур.
– Только как же тебя занесло в нашу глушь? Ребятки
Эжени – парни сообразительные, ни за что не прихватят джельмена,
натурального, которого потом обязательно будут искать.
– Жизненные превратности,– веско сказал Мазур.– Бывает.
– Ага, понятно. Не лезь другому в душу, и он к тебе с
немытыми ногами в душу не полезет... Ладно, твои проблемы. Мы с Эдом не сыскари
какие-нибудь, верно, Эд? Понимаем насчет превратностей.
Мазур решился наконец. Спросил насколько удалось
беззаботнее:
– Парни, а где мы, собственно, находимся? Откровенно говоря,
я и не представляю наше место на карте...
– Хорошо тебя помотало! – присвистнул Патрик.– Спьяну,
что ли?
– Да занесло тут в один городишко, а потом из него пришлось
срочно сматываться,– сказал Мазур, в общем, чистейшую правду.– В такой спешке,
что было не до географии...
– Понятно. Бывает. Эд, дай бумаги, у тебя, как у бухгалтера,
где-то целый запас...
Он взял у лысого листок бумаги, принялся чертить по нему
дешевой шариковой авторучкой. Вскоре получилось нечто, напоминавшее очертания
острова Баэ.
– Гляди,– наставительно поведал Патрик.– Вот это –
Виктория. А вот тут примерно – мы и расположены. Усек?
– Ага,– сказал Мазур.
Он и в самом деле быстро разобрался в корявом рисунке –
как-никак остров был невелик. Со всеми неизбежными поправками на полнейшую
безграмотность Патрика как картографа выходит, что особняк расположен самое
большее в полусотне километров к западу от Виктории. А эта информация облегчает
дело. Точно знаешь, в каком направлении двигаться...
– Ты мне вот что скажи, Ник...– начал Патрик.
Замолчал, услышав скрежет ключа в замке. Тихонько бросил:
– Что-то новенькое. За тобой, видимо, Ник... Служба зовет...
И точно. Шарль, не заходя внутрь, негромко позвал:
– Ник, выходи!
Человеческий мозг работает быстро. Чертовски быстро. Шагая к
двери, Мазур вдруг задумался над несложной истиной: собственно, не пора ли
откланяться? Он узнал достаточно, новые подробности не столь уж необходимы.
Как-никак не отставший от корабля беспутный матрос, к серьезному делу
приставлен...
Заперев за ним дверь, Шарль – уже без бабочки и
лакированных туфель, с распахнутым воротом, босиком – нагнулся к уху
Мазура и заговорщицки сообщил:
– Беленький, ты парень молодой, в твои годы подолгу дрыхнуть
стыдно... Усек?
– А в чем дело? – спросил Мазур тихонько.
Верзила выглядел по-домашнему, но вот ни паранга, ни кобуры
с пояса не снял. Вряд ли причиной тому Мазур, более вероятно, Шарль был тут
чем-то вроде начальника охраны. Не похоже, чтобы он опасался Мазура всерьез и
видел в нем опасного противника,– это из всего поведения видно, манеры
держаться, легкого превосходства. Что ж, тем лучше...
– Пошли.
– Куда?
– Все-то тебе надо растолковывать, Ник, как девочке...– Он
вполне дружелюбно положил Мазуру на плечо тяжелую лапищу и нагнулся к
уху: – Тут с тобой две приличные девочки прямо-таки жаждут пообщаться.
Понял, дубина? – игриво ткнул под ложечку пальцем.– Одну ты видел, она
тебе жрать приносила, вторая не хуже. Девочки – народ такой, им
примелькавшиеся рожи наскучили, новых впечатлений хочется... Ну, что встал?
Ник, ты уж меня не зли. С людьми надо жить в дружбе и согласии, так оно
выгоднее...
Мужская психология – странная штука. Мазур уже все
решил и продумал для себя, но в какой-то миг искренне пожалел о том, что ему не
придется пообщаться сразу с двумя темнокожими девочками,– когда-то еще
подвернется такое приключение? Отогнав эти мысли, недостойные серьезного
человека, озабоченного скорейшим возвращением на родной корабль, он сказал
абсолютно беспечным голосом:
– Тьфу ты, Шарль, а разве я брыкаюсь? О чем разговор...
Приоткрытая дверь напротив той комнаты, где содержались
прощелыга Патрик и подкаблучник Эд, прямо-таки манила Мазура – винный
погреб, конечно, внутри горит слабая лампочка, видны две бочки на деревянных
козлах, темные стеллажи с горизонтально лежащими бутылками...
– Ну, чего мы тогда стоим?
– Сейчас...– сказал Мазур, группируясь.
Три отточенных удара были нанесены молниеносно, как учили, а
учили его отменно. Подхватив на полдороге к полу обмякшего Шарля –
тяжеленный, черт! – Мазур отволок его в дверь напротив и как можно тише
опустил на пол. Клиент не ворохнулся, пребывая в состоянии полной
вырубленности. Быстро присев на корточки, Мазур убедился, что верзила жив, но
сознание, как и следовало ожидать, потерял надолго.
И все равно следовало подстраховаться. С такими быками
никогда заранее неизвестно. Сняв с бесчувственного тела пояс, Мазур не без
труда содрал с Шарля рубашку и в три секунды накроил из нее лезвием паранга
длинных лохмотьев. Рубашечка была шелковая, новая, Шарль оказался из франтов,–
ну, тем лучше, шелк – штука прочная...
Тщательно скрутив запястья и щиколотки поверженного верзилы,
Мазур запихал остатки рубашки ему в рот. Не столь уж и надежный кляп, но на
какое-то время глотку заткнет. Тем более, пока сообразят, откуда доносятся
вопли, кто их издает...
Застегнул пояс у себя на талии, вынул из кобуры оружие и
бегло проверил – английский самовзводный «Альбион» на восемь патронов,
производства сорок четвертого года, но выглядит ухоженным, а значит вполне
надежен. Револьверы вообще вещь надежная, при хорошем уходе черт-те сколько
времени прослужат...
Тщательно притворив дверь винного погреба, на цыпочках
двинулся вверх по лестнице. Прислушался, встав в начале длинного, слабо
освещенного коридора. Огромный особняк был погружен в безмятежный сон. Где-то
неподалеку, правда, бодрствовали жаждавшие общения с новым человеком две
симпатичных темнокожих девочки, но не идти же с ними прощаться?!
На миг он почувствовал жгучую обиду: настолько здешняя жизнь
и здешние обитатели были неправильными. Ничуть не похожими на тех
хрестоматийных граждан освободившегося от колониального ига молодого
государства, о которых ему столько талдычили на родине. Совсем другие люди. Где
расположен СССР, понятия не имеют, в социалистическую ориентацию, каковую они
якобы выбрали, вот ересь, совершенно не верится. Кто это тут за
социализм – прекрасная Эжени? Шарль? Несознательные они тут все какие-то,
неправильные...
Коридоры, по которым его вели, он запомнил отлично. И без
малейшей заминки прокрался к черному ходу. Мимо плотно притворенных дверей, за
которыми неизвестно кто обитал, мимо тяжелых старинных шифоньеров, мимо часов
под стеклянным колпаком. Скользил, словно во сне.
