Кто-то подхватил его под мышки, бесцеремонно приподнял и
усадил так, что Мазур опирался теперь спиной на деревянный фальшборт. Прямо
перед ним простирался океан, отливавший всеми оттенками аквамарина, вдали, у
горизонта, светилась тонкая, золотисто-алая полоска – солнце вот-вот
должно было взойти, красота неописуемая, но таращиться на нее нет времени.
Тот, кого собеседник называл Джейком, остановился перед ним,
сунув руки в карманы парусиновых штанов. Пояс с парангом и коричневой кобурой
показался Мазуру что-то уж подозрительно знакомым – ну да, так и есть,
пока он валялся без чувств, с него не только пояс сняли, но и карманы брюк
вывернули...
Повернул голову вправо-влево. Он сидел на палубе суденышка
водоизмещением тонн с триста – палуба, надстройка, мачта с зарифленным
парусом... Судно стоит на якоре метрах в ста от берега. Прекрасно видна идущая
по откосу дорога, но промоины что-то не разглядеть и «джипа» не видно. Куда это
он переместился?
– Английский знаешь? – поинтересовался Джейк.
В его тоне пока что не чувствовалось агрессивности – а
вот любопытства хватало. Трудно было определить с маху, к какой он принадлежит
нации, но то, что белый и европеец,– несомненно. Тихонечко подкравшийся
Гурбачан, которому и любопытно было, и старался держаться подальше от Джейка,
очень походил на индийца.
– Знаю,– осторожно сказал Мазур.
Он к тому времени уже рассмотрел, что из широкого кармана
Джейка торчит черная рукоятка второго револьвера, побольше размером, чем
присвоенный у бесчувственного Мазура. А у Гурбачана на поясе паранг. Вообще-то,
паранг в этих местах носит любой рыбак, необходимое орудие производства, так
сказать, но вот огнестрельным оружием мирные труженики предпочитают не
баловаться. А у них вон там, возле фальшборта, еще и карабин лежит, причем, что
интересно, не охотничий какой-нибудь, а «Ли-Энфилд», пятый номер, армейская
десятизарядка, которую еще именуют «джунгли-карабин». Оружие серьезное, на два
с лишним километра прицельно лупит. Здесь, на островах, где самым крупным
животным считается одичавшая свинья или собака, такой ствол может быть припасен
исключительно для человека...
Скверно? В любом случае плясать от радости не стоит. Вряд ли
это пираты в старом, классическом значении термина, но если они из тех, кто
контрабандой вывозит копру, гуано, редкие и дорогие раковины, черепах с
объявленных заповедниками атоллов – трудно от них ожидать братской любви и
содействия заблудившемуся путнику. Скорее наоборот. Есть профессии, где
случайному свидетелю не рады изначально со всеми вытекающими отсюда
последствиями...
– Глотку промочишь? – поинтересовался Джейк.
Мазур отрицательно мотнул головой:
– Вот покурить бы...
– Лови,– Джейк ловко бросил ему зажженную сигарету, присел
на корточки напротив.– Ты кто такой?
– Бродяга,– сказал Мазур, затягиваясь.
– Это я вижу. Интересный такой бродяга, на котором даже
трусов нет, одни портки, к тому же, сдается мне, с чужой задницы... И багаж у
тебя с собой не самый скучный: пушка, паранг, в кармане желтяки позвякивают...–
он похлопал себя по карману, где, надо полагать, упокоились Мазуровы нежданные
заработки.– Веселые у тебя, я чую, приключения, парень... Ты кто такой?
– Странствую вот...– сказал Мазур.
К ним присоединился третий, застегивавший на ходу штаны,–
высокий смуглый тип, смахивающий то ли на араба, то ли на пакистанца. И у него
на поясе висел паранг, а накладной карман легкой защитной куртки очень уж
многозначительно топырился.
– Ну как? – мимолетно поинтересовался Джейк.
– А как и в прошлый раз,– блеснул великолепными зубами
смуглый.– Дисциплинируется, сучка... Ожил, а?
– Ожил...– сказал Джейк. Повернулся к Мазуру, нехорошо
прищурился: – Вот что, парень. Мы тут не звери, но больше всего на свете я
не люблю непонятностей. А ты – одна ходячая непонятность. Мы тебя,
конечно, можно сказать, спасли. Из чистого любопытства – пошли посмотреть,
кто это так отчаянно сверзился с дороги, мало ли что... Но ломать над тобой
голову мне что-то не хочется. Или ты мне преподнесешь свою историю, которой я
поверю... более-менее,– поспешил он уточнить.– Или... На море, дружок, всякое
случается, люди и за борт, бывает, падают, и ко дну идут утюгом. Иногда потом
возникают вопросы у властей, а иногда и нет. Смотрю я на тебя, и жизненный опыт
мне шепчет, что особых вопросов не возникнет, другими словами – власти
тебя не особенно-то и защищают, очень может быть, наоборот... Может, тебя в
полицию сдать?
Мазур дернулся, стараясь, чтобы это выглядело как можно
натуральнее. Затравленно огляделся.
– Зашевелился,– усмехнулся смуглый.– Не хочется ему в
полицию, такое у меня сложилось впечатление.
– У меня тоже,– протянул Джейк задумчиво.– И вот что мне
пришло в голову: уж полицейская подстава-то трусами могла запастись. Не говоря
о том, что авария была натуральнейшая... Парень, не похоже, чтобы тебе отшибло
мозги – так, приложился легонечко. Ни крови, ни проломленной башки, только
шишка, я смотрел... В общем, не виляй и не тяни время. У нас свои дела, некогда
вокруг тебя танцевать...– и он многозначительно поиграл пальцами на рукояти
паранга.– Ты кто?
– Поляк,– выдал им Мазур уже привычную дезу.
– А кроме национальности?
– Моряк.
– Свистишь, птенчик. В порту не было ни одного польского
корабля... У поляков флаг простой, его запомнить нетрудно – как у
Индонезии, только вверх ногами...
– А я разве говорю, что плавал на польском корабле? –
пожал плечами Мазур.– Я с советского, с «Академика Келдыша».
Он бил наверняка – «Академик Келдыш», в отличие от
«Сириуса», судно чисто научное, уже месяц как крейсировал в здешних водах,
занимаясь своими обычными исследованиями в рамках того самого проекта –
выявления новых рыбных районов. И мало кто на «Келдыше» подозревал, что они
своей старательной суетой в здешних водах еще и подкрепляли легенду «Сириуса»,
выглядевшего в такой компании вполне благопристойно...
– А по специальности?
После секундного колебания Мазур ответил:
– Водолаз.
Так надежнее – в конце концов, водолазы бывают и
мирные, а уж коли речь зайдет о водолазном деле, он без всякого труда покажет
себя профессионалом. Прикинешься штурманом или механиком – рискуешь
напороться на «коллегу», и разоблачение в этом случае неизбежно.
– Водола-аз? – с большим интересом переспросил Джейк.–
Совсем интересно... Ну, а как ты здесь-то оказался? Что-то я не помню, чтобы
коммунисты отпускали своих ребят бродить в одиночку. Да и подбор вещичек у тебя
с собой любопытный...
– А вы кто? – спросил Мазур.– Положение мое таково, что
лишняя осторожность не помешает...
– Это я уже заметил,– сказал Джейк.– Мы – мирные
мореплаватели... вполне мирные. По крайней мере, документы у нас в полном
порядке и в объявлениях о розыске не значатся ни наши имена, ни наши рожи. А
вот с тобой, подозреваю, обстоит чуток иначе... Короче, мы ребята без особых
предрассудков. Гражданский долг у нас не настолько свербит в заднице, чтобы мы
тебя потащили в полицию... Но доверие наше нужно заслужить. Понял?
