Дракон ждал их в кают-компании, пробурчал что-то, указывая
на стулья, и, пока они неспешно рассаживались, без всякого нетерпения наблюдал
за ними, сохраняя на широкой обветренной физиономии настоящего, неподдельного
морского волка крайне удачную имитацию полнейшего равнодушия. Словно созвал
поболтать о пустяках. Хреновые были симптомчики, товарищи офицеры... Успели уже
привыкнуть к отцу-командиру и узнать, что предвещает то или иное выражение
лица...
Вот у Дракона, в отличие от Панкратова, на груди могучей не
красовалось ни единой ленточки, хотя регалий имелось раза в три побольше,
нежели у замполита. Показная скромность тут ни при чем – просто-напросто
нельзя было человеку выступать в роли капитана мирного исследовательского судна
Академии наук СССР, имея на груди такой иконостас. Понимающий наблюдатель с той
стороны мог с одного взгляда понять, что к чему, почувствовать неладное. Вот и
пришлось нашему Дракону оставить в одном из сейфов Главного штаба не только
регалии, но и планки...
Если по большому счету, Дракон был легендой. Начинал еще в
знаменитом ЭПРОНе, потом стал одним из первых боевых пловцов – и в смысле
заслуг, и в смысле хронологии. Временами Мазур добросовестно пытался себе
представить, как это – быть одним из первых, но получалось у него плохо,
точнее, не получалось никак. Все равно, что представить себя братьями Райт,
Уточкиным или Гагариным. Принципиально непредставимо – какой из тебя, к
свиньям, Уточкин, не говоря уж о Гагарине?
– Располагайтесь, товарищи офицеры,– сказал Дракон
голосочком, который старательно пытался сделать медовым.– Никому из форточки не
дует? Пардон, я и запамятовал, какие у иллюминаторов форточки? Сдавать стал
старик, на берег пора, на лавочку, в домино стучать...
Они обреченно сгорбились – и эти симптомчики были
прекрасно известны...
– Ну, как служба? – поинтересовался Дракон, помаленьку
наливаясь багровым румянцем от прямых, коротко подстриженных височков до
воротника форменной рубахи.– Как оно, ничего? Что молчим? Старший по званию вам
задает прямой вопрос... Старший лейтенант Мазур?
– Так точно,– сказал Мазур.
– Что – так точно? – ласково-грозно
поинтересовался Дракон.
– Виноват...– пробормотал Мазур, окончательно потерявшись и
в очередной раз поняв, что Дед, не начав еще разноса, размазал его по
подволоку.
Настала такая тишина, что слышно было, как по столу ползает
парочка захожих бактерий.
– Вашу мать! – рявкнул Дракон.– Бабку вашу вперехлест
через клюз и трипперного осьминога ей в жопу сапогом утрамбовать! – Вслед
за тем он запустил такую руладу, что никто из присутствующих, пожалуй что, не
сумел бы с первого раза запечатлеть ее на бумаге. Немного успокоившись,
помолчал, обвел всех колючим взглядом и на полтона ниже поинтересовался: –
Что это у вас, хорошие мои, ухи в трубочку свернулись? Хлипкий нынче офицер
пошел, одно слово – мирного времени, продукт разрядки и факультативных
курсов по эстетике... А по-простому-то говоря, якорь вам в жопу... И плевать,
что не влезет...– Окончательно успокоившись, он обвел всех взглядом вторично,
слева направо и справа налево, почти нормальным голосом спросил: – Хлопцы,
вы что, от теплого моря и отдаленности Отечества помаленьку умом поплыли?
Делать вам нечего? Дети малые? Два капитан-лейтенанта, восемь старлеев... Уж
извините за пошлую, заигранную банальность, но на фронте в ваши годы
командовали кто полком, кто кораблем... Охерели?
Кому-то предстояло вызвать огонь на себя. Мазур
решился – не из отваги, а главным образом оттого, что неизвестность
смотрелась даже грознее громовой выволочки. Он, стараясь не опускать глаз,
спросил:
– Товарищ вице-адмирал, что вы имеете в виду?
– Гондон,– сказал Дракон.– Товарищ старший лейтенант, это я
не вам характеристику даю, а отвечаю на поставленный вами вопрос. Гондон я имею
в виду. Каковой кто-то из вас, вместо того, чтобы использовать по прямому
назначению или, на худой конец, в качестве жевательной резинки, пользанул сами
знаете как...
Мазур все же отвел взгляд, философски уставясь в потолок.
Операция была проведена безукоризненно: импортный презерватив, в каковой залили
не менее ведра воды, с превеликим тщанием, словно антикварную стеклянную вазу,
транспортировали в каюту Панкратова и разместили, прикрыв простынкой, так, что
со стороны это было совершенно незаметно. Многие знали, что у Панкратова есть
привычка плюхаться на койку с маху, рывком... Вот и плюхнулся. Со всеми
вытекающими, простите за невольный каламбур, последствиями.
– Чья работа? – сварливо спросил Дракон.– Всехная? Или
терпилу назначили, который героически будет за всех отдуваться? – Он
помолчал.– Нет, не объявляется терпила... Круговую поруку лепите?
– Разрешите, товарищ вице-адмирал? – рассудительно
сказал Лаврик. Ему было чуточку легче, он, в отличие от остальных, все же не
напрямую подчинялся Дракону.– Мне ваша позиция представляется несколько
странной. Почему-то на роль подозреваемых в сделанной замполиту пакости вы в
первую очередь назначили именно офицеров советского военно-морского флота. Боже
упаси, мне по рангу не приличествует делать вам замечания, я просто хочу
отметить некоторую странность такой точки зрения. Может создаться впечатление,
что вы считаете, будто советские офицеры как раз и являются теми, кто в первую
очередь готов делать пакости заместителю командира по политической...
– Засунь язык в жопу,– ласково посоветовал Дракон.
Лаврик его просьбу, разумеется, не выполнил, но замолчать
замолчал.
Нагнувшись к нему, Дракон с ухмылочкой протянул:
– Сыночка, ты мне такое не лепи. У нас на дворе семьдесят
шестой год, а не кое-какой предшествующий. Хоть и нацепил ты пенсню, а до
абакумовских особистов тебе – как до Китая раком. Они волчары были, хоть и
суки, а волчары, потому как не только подводили народ под петлю, но и сами под
петлей ходили каждодневно, а это в людях воспитывает нешуточный
профессионализм. Ты, сынок, супротив них, уж прости, бледная спирохета...
– Вы меня неправильно поняли,– сказал Самарин.– Я просто
хочу сказать, что не следует заранее суживать круг подозреваемых... На корабле
пятьдесят пять человек, считая и команду, и научный состав. Если рассудить,
капитан второго ранга Панкратов мог вызвать к себе повлекшие... эксцессы,
неприязненное отношение не обязательно у присутствующих здесь. Учитывая
склонность означенного кавторанга к тесному общению с женским полом и
проистекающие отсюда на замкнутом пространстве коллизии...
– Все сказал?
– Все.
– Умен ты, сынок, а глуп,– сообщил Дракон.– Все ты правильно
говоришь, вот только одно совершенно упускаешь из виду: товарищ Панкратов
писать будет не касаемо команды или научного состава. На это у них свои есть...
замполиты. Писать товарищ Панкратов будет касаемо присутствующих. А писать он
умеет кудряво, поверь старику...– Он вздохнул.– Ребятки, вы что, и в самом деле
от заграничной экзотики малость охренели? Позабыли, что все ваши действия
сопровождаются, помимо прочего, ворохом бумаг? А эти бумаги, между прочим, люди
внимательно читают, поскольку деньги им как раз за это и платят. А то и звезды
дают, вплоть до лампас. И за чтение, и за реагирование на сигналы.– Он говорил
тихо, с расстановкой.– Ребятушки, неужели вы в самом деле считаете себя
суперменами? Супермен – это персонаж разложившейся буржуазной культуры...
как там дальше, Самарин? Ты ловчей меня сплетешь... В общем, поняли, о чем я.
Вот, к примеру, старший лейтенант Мазур. Каковой о себе отчего-то возомнил, что
является Колумбом и Дрейком в одном лице. А никакой он не Дрейк, не говоря уж о
Колумбе. Дзержинку кончил? Так все кончали. Во Вьетнаме понырял? Так многие
ныряли... к тому же во Вьетнаме ты, товарищ старлей, строго говоря, не работал,
а купался, что несет непонятные непосвященным нюансы... а?
