Они молча закивали с приличествующими случаю физиономиями.
Мазур понимал: дело и впрямь обстоит крайне серьезно, ребятки тоже это
просекли. Но все равно во рту остается явственный привкус дешевого мыла. Не
нашкодившие школьники, в конце-то концов, даже не провинившиеся курсанты.
Офицеры, которым Родина доверила серьезную работу и государственную тайну. И
тем не менее следует постоянно подыгрывать Панкратову по его правилам. Может, и
не унизительно, но безусловно неприятно...
– А самое главное я и забыл сказать, товарищ вице-адмирал,–
после хорошо продуманной паузы произнес Лаврик.– Ребята нашли на дне что-то,
крайне смахивающее на кучку монет, Лымарь их сейчас керосином драит...
– Вот с этого и следовало начинать! – сварливо рявкнул
Дракон.
– Где же, когда пошли такие разносы... Обо всем забудешь.
Начальство, когда оно тебя разносит, перебивать не положено.
– Точно тебе говорю, далеко пойдешь,– хмыкнул Дракон, снимая
увесистую трубку внутреннего телефона.
Лымарь появился через минуту, гордо неся перед собой на
плоском фарфоровом блюдечке три кружочка. Пояснил, не дожидаясь вопросов:
– Крайние удалось отколупнуть и кое-как обработать,
остальные так пока комком и лежат, часика через полтора отмякнут...
Он звонко плюхнул блюдечко на стол, и все присутствующие, не
особенно обращая внимание на субординацию, едва ли не стукнулись лбами, сдвинув
головы над тусклыми кружочками. Мазур хорошо рассмотрел профиль человека с
жирными щеками и лавровым венком на голове.
– Точно! – ликующе воскликнул Лаврик.– Георг Третий!
Две полкроны, серебряных, золотой в полгинеи! Семьсот семьдесят первый... эта
тоже... а эта – семьдесят третий. Мне при подготовке так вбили в голову
все картинки, аверсы, реверсы, разновидности, что я, наверное, и спросонья на
ощупь фартинг от кроны отличу... Все соответствует. Как раз хватило бы времени,
чтобы монеты попали сюда в карманах у морячков...
– Не спеши,– сказал Дракон задумчиво.– Дырочку для ордена
нужно вертеть не заранее, а только после вручения... То, что время
соответствует, ни о чем еще не говорит. Английских, как и прочих кораблей здесь
ходило немеренное количество. И то, что именно эта кучка – с «Агамемнона»,
еще не факт... Где нашли?
Морской Змей старательно показал на огромной карте.
– Вообще-то, приблизительно соответствует заданному
квадрату,– констатировал Дракон.– Но в том-то и дело, что –
приблизительно.
– Точного места вообще никто не знает.
– Ну, я и говорю...– Адмирал встряхнул блюдечко, так, что
монеты жалобно брякнули.– Ладно, отнесемся к этому спокойно. Не будем бросаться
в любые крайности. Это может оказаться и «Агамемнон». С тем же успехом монеты
могут происходить с борта французского или индийского пирата, который где-то
грабанул англичанина и вытряс карманы. Будем искать дальше... Да, я же вам не
сказал. Судно уходит на стоянку, пару дней проведем в порту. Топливом
заправиться, водички подлить и все такое прочее. Черт с вами, в город я вас и
на сей раз выпущу, можете поглазеть на экзотику и пропустить баночку пивка...
но если кто-то хоть один опять влипнет в историю, пусть и пустяковейшую, вся
банда надолго останется без берега. Уж если вы мне суете круговую поруку, я вас
таковой же повяжу, и не благодарите старого садиста, не за что... Вопросы есть?
Вон Мазур что-то рот многозначительно разевает, как та рыбка из детского
стишка... Ну?
– Товарищ вице-адмирал...– медленно сказал Мазур.– А что,
если фрегат все-таки булькнул в батиаль?
[2]
Мало ли куда
его могло забросить штормом... Я не говорю, что надоело работать, боже упаси,
просто задумываешься иногда: не пустышку ли тянем?
– Резонно,– подумав, сказал адмирал.– Судя по лицам, наш
юный старлей выразил общее мнение... Да? Ну что ж, вопрос, конечно, резонный.
Место утонутия никому толком не известно, корабль мог и в батиаль булькнуть, и
на абиссаль уйти... Только решать тут не нам, коли уж командование приказало
копать канаву от забора и до заката, то выполняться приказ будет в точности.
Там,– он ткнул в потолок толстым пальцем,– решат. Когда надо. От нас в данном
случае ничего не зависит.– Он придвинул к себе блюдечко, поколупал ногтем лик
незадачливого короля Георга.– Ишь, в лавровом листе, а ведь Америку просрал,
токарь несчастный... Ладно, господа офицеры, я вас больше не держу. Грядите
себе и постарайтесь употребить личное время с пользой, без всяких там
презервативов, х-ха...
Оказавшись на палубе в достаточном отдалении от адмиральской
каюты, Лаврик сообщил:
– Вода водой, горючка горючкой, но есть, други, еще одна
причина. Послезавтра, как вам должно быть прекрасно известно, день рождения
Владимира Ильича Ленина, и к здешнему монументу будет торжественное возложение
венков. Советую побриться и отыскать комсомольские значки, ибо мы туда потопаем
всем коллективом.
– Ну, ничего себе,– грустно сказал Мазур.– А я свой оставил
в Ленинграде, вместе с пожитками...
– Я свой вообще потерял,– грустно признался Волчонок.–
Остался, правда, знак ЦК ВЛКСМ «За воинскую доблесть», но он, как у Кири, на
базе, да здесь его все равно надеть нельзя было бы – кто позволит так
светиться... Хорош мирный океанолог со значком «За воинскую доблесть»...
– Вот вечно я за вас отдувайся...– покрутил головой Лаврик.–
Ладно, у меня чисто случайно с собой оказалась... горсточка. Спецфонд для
проведения агитационной работы среди местного населения,– поторопился он
добавить с ханжеским видом.– В общем, на всех хватит.
Мазуру это известие показалось крайне интересным, он раза
два видел в городе, на лотках у торговцев сувенирами, и пионерские значки, и
комсомольские. Однако свои догадки, даже окажись они правдой, следовало держать
при себе: Лаврик, в общем, был свой мужик, неплохой, не то что Панкратов...
Пусть себе фарцует помаленьку, может, ему это в контрразведывательных целях
потребно. Самому бы что-нибудь толкнуть, на жалкие суточные Ирину только в кино
и сводишь, но ничего не догадался прихватить, а ведь советовали бывалые,
неоднократно загранку посетившие. У самого-то опыта – один Вьетнам, братская
державочка, где фарцовка символикой особенно не поощряется...
Ребята ушли, а он задержался на палубе, за спиной у седого
маэстро, клавшего на цветной портрет Панкратова последние, вовсе уж
микроскопические мазочки, должно быть, весьма необходимые. Сам Панкратов уже
убрался, и Мазур оказался с художником тет-а-тет.
Идея пришла неожиданно и после короткого размышления
показалась гениальной. Похихикивая мысленно, Мазур деликатно кашлянул, чтобы
обратить на себя внимание, как и подобает воспитанному человеку. Потом
осведомился:
– Виктор Эрастович, а что вы потом с рисунком сделаете?
