– Ирка...
– Молчу, молчу! Слушаюсь, товарищ бдительный старший
лейтенант! Враг не дремлет! Обольстили глупую девчонку, такой весь из себя
романтичный, а теперь рот затыкаете... А если я стану навзрыд плакать горючими
слезами над своим разбитым сердцем?
– Что-то я тебя плохо в такой роли представляю,– искренне
сказал Мазур, поглаживая ее там, где это было особенно приятно.– Почему же
сразу насчет разбитого сердца, а?
– Ты еще скажи, что намерения у тебя самые серьезные,–
фыркнула Ирина.– Замуж позови... Что молчишь?
– Я...– пробормотал Мазур и смущенно заткнулся.
– Ну, и что же замолчал? То-то... У тебя же где-то в личной
лоции невеста обозначена?
– Если честно, понятия не имею, невеста она или...– сказал
Мазур чистую правду.
– Бедный ты мой... Мучает? Кирилл, есть мужики, которые для
того и созданы, чтобы их мучили вздорные бабы. И никакого значения при этом не
имеет, что ты рукой телеграфный столб пополам перерубаешь, а перед завтраком,
разминки ради, дюжину террористов шлепаешь...
– Интересная философия.
– И очень жизненная, между прочим,– сказала Ирина,
умащиваясь поудобнее, насколько это было возможно в данных спартанских
условиях.– На реалии опирается... Нет, правда, она тебя что, за нос водит?
– Глупости,– решительно сказал Мазур, опасаясь хоть на миг
предстать в ее глазах заслуживающим жалости.– Просто бывает так... Чрезвычайно
запутанные отношения, когда ничего толком не понятно, когда все тянется без
малейшей определенности... Вот и все. И причем тут мучения?
– А ты мне сделай предложение. Вдруг приму?
– Шутишь?
– А вдруг да и нет?
– Боязно,– сказал Мазур честно.– Еще подумаешь, что я, змей
расчетливый, в адмиральские зятья хочу проникнуть тихой сапой... Мы люди
бедные, но гордые.
– Глупости,– сказала Ирина.– Вот муженек мой дражайший и в
самом деле питал те самые намерения, так что теперь я железно знаю, как оно
бывает с расчетливыми змеями. Только обманулся, сердешный, как раз из-за того,
что батюшка изволят быть человеком старого закала. А обманувшись, впал в
истерию, начала гнать – и он охотно сбег... Нет, правда, Кирилл, когда это
кончится? Я только с тобой храбрюсь, а на деле мне по-настоящему страшно.
Занесло дуру в романтические края...
– Скоро,– сказал Мазур.– Совсем скоро.
– Серьезно?
– Да, два-три дня, вряд ли больше...– Презирая себя за
нарушение строжайших предписаний, он все же спросил: – Тебе что, из
шифровок не ясно?
– Не всегда. Любит Дракон тумана напускать...– Ирина
повторила мечтательно: – Два-три дня... И потом – недели две сущего
курорта, сиречь возвращения домой без опасных сюрпризов... И куча ночей...
Она склонилась над Мазуром, прильнула к его губам так, что
дыхание перехватило, а мужское начало проявило себя во всей красе и
несгибаемости.
Глава 2
О прытких и ловких
Приблизившись к округлой черной дыре – входу в
подводную пещеру,– Мазур посветил туда фонарем. Узкий белый луч выхватил из
мрака довольно широкий проход с бугристыми, неровными стенами. На первый
взгляд, подходяще – сюда протиснулся бы не только пловец, а, пожалуй что,
и грузовик мог въехать, попади он каким-то чудом под воду и сохрани там
способность к самостоятельному передвижению. Пока что подходяще.
Он обернулся, показал большой палец страхующему Князю и
жестами показал, что пойдет внутрь. Князь кивнул, пропустил между пальцами
канатик из валявшейся у его ног бухточки. Другой конец был закреплен на
пояснице Мазура, превратив его в некое подобие бобика на веревочке. Что
поделать, отцы-командиры с недавних пор стали осторожничать даже там, где, на
взгляд Мазура, можно было бы продолжать по-прежнему рассудочно нарушать уставы
и предписания благодаря особым условиям работы...
Видимо, всю дело в том, что работа, похоже, подошла к концу.
Носовая часть незадачливого фрегата старательно выпотрошена, пара центнеров
золота с редкими добавлениями драгоценных камней доставлена на корабль. Чему
Мазур, как и другие, радовался не из-за достижения цели, а потому, что эта
примитивная пахота выматывала даже больше, чем иной подводный поход в условиях,
максимально приближенных к боевым. Было в ней что-то от простой разгрузки
вагона с цементом – когда с помощью малогабаритных «пылесосов» и
«ветродуев» пловцы вскрывали сгнившие ящики и доставляли золото на твердый
грунт, в этом нетрудно усмотреть нечто творческое, как-никак работа сложная,
порой небезопасная и уж никак не монотонная. Но вот сновать, что твой челнок,
буксируя к шлюзовому люку тяжеленные пластиковые мешки с желтым металлом...
Точно, цемент. В товарном вагоне. Золото уже не воспринималось, как золото.
Хитрюга Стивенсон лишь беглой скороговоркой обрисовал в «Острове сокровищ»
труды своих героев по перетаскиванию клада на «Эспаньолу», а в них-то, как на
собственной шкуре убедился Мазур, главные трудности и крылись. Все перестрелки
с пиратами, если разобраться, были не более чем развлечением, веселым
карнавалом. Вот таскать мешки с золотом на горбу... Ручаться можно, не зря юный
Джим Хокинс зарекся искать клады и зажил на берегу благонамеренной жизнью
скучного фермера. Еще раз это пережить – нет уж, увольте...
Он приостановился, уцепившись за выступ скалы. Поправив на
поясе тяжелую кобуру с подводным пистолетом, посветил вниз. Нет,
показалось – это не кусочек светлого металла, а случайная рыбешка,
отчего-то неподвижно стоявшая над каменным дном. Мазур легонько шевельнул
ластом, и она, опомнившись, рванула у него под ногами к выходу из пещеры. А
Мазур медленно двинулся дальше по туннелю.
Метрах в пятидесяти отсюда покоилась кормовая часть фрегата.
Все там было в точности, как рассказал Самарин: кто-то прыткий успел вволю
похозяйничать много лет назад. Судя по оставленным следам, неизвестный
ловкач – или неизвестные ловкачи – ничуть не спешили. Пловцы увидели
не результат погрома, а следствие неспешного, методичного обыска. Помещения, по
обстановке и размерам больше всего походившие на каюты господ офицеров,
обшарили настолько тщательно, что там даже не осталось никаких личных вещей. А
ведь должны были быть – кто, спасаясь в шторм с терпящего бедствие
корабля, стал бы сносить в лодку многочисленные пожитки джентльменов с
туманного Альбиона? Тут шкуру бы спасти... Единственное, что удалось найти,–
часы с разбитым стеклом, заросшим известковой коркой циферблатом, судя по цвету
и весу – серебряные, да ядовито-зеленую из-за толстой корки окисла статуэтку
лошади на квадратной подставке, скорее всего, бронзовое пресс-папье. Их,
конечно, хозяйственно прихватили с собой в качестве вещдоков, но ведь
обнаружить рассчитывали совсем другое...
Снова остановился, посветил вниз. Не раздумывая, опустился
на дно, удержал равновесие на бугристом камне. Присев на корточки, протянул
левую руку в луч фонаря и поднял тускло отразившую электрический свет вещичку.
