Луч наткнулся на нечто округлое, Мазур невольно дернулся,
выставил клинок, опасаясь, что все же плохо помнил обычаи осьминогов. Нет,
предмет больше походил на...
Он подплыл к объемистым черным мешкам, кучей лежавшим в
углу, наклонился, ткнул самым кончиком ножа. Судя по сопротивлению, с каким
клинок входил, мешок был из толстой резины. Перехватив фонарь, Мазур запустил
пятерню в разрез и выгреб что-то тяжелое, словно бы сыпучее.
Торопливо сжал пальцы. Из его кулака свисало длинное
ожерелье – синие и красные неограненные камни в затейливой тускло-желтой
оправе. В луче фонаря разрез на боковине мешка так и брызнул радужным
многоцветьем тонких лучиков.
Больше не было загадок и тайн, головоломка собрана, все
кусочки легли на свои места, образовав не таившую неясностей, в чем-то даже
примитивную картину. Много лет назад некий хваткий ныряльщик, то ли один, то ли
с напарником, ухитрился обобрать кормовые каюты «Агамемнона», где везли-таки
самое ценное – каменья, самоцветы, побрякушки. Мало того, все добытое
ловцы удачи благополучно укрыли в подходящей пещере. Должно быть, они
веселились под водой, барахтались, как дети, колотя друг друга по спине и
пуская фонтаны пузырьков. Им казалось, что все позади и они теперь миллионеры.
А потом приплыл осьминог, которого никто не взял в расчет.
Возможно, Мазур был в чем-то и несправедлив к Гюго – сцена из «Тружеников
моря» претворилась в жизнь, правда, в гораздо более теплых морях... Опасное это
дело, прятать сокровища в чужой квартире, господа, особенно когда хозяин –
не кто иной, как большой музунгу. Выходит, местные предания не врали ни на
капельку...
На догадку о том, что предшественников было двое, наталкивал
найденный в проходе компас: сам по себе он никак не смог бы туда уплыть, тот,
что попался осьминогу в пещере, так из нее и не вышел, это ясно. Второй, надо
полагать, в панике удирал по туннелю, налетел на стену так, что компас сорвало
с запястья. Интересно, уцелел он, а если да, то почему не вернулся? Ну, вполне
мог, потеряв голову от ужаса, рвануть на подъем так неразумно, что подцепил
«кессонку» и уже не выбрался с атолла. А по большому счету, на его участь
глубоко наплевать, не хочется ломать голову над судьбой неведомого ловкача...
Посветив, Мазур нашел конец канатика и дернул его, подавая
сигнал, вовсе не ощущая себя триумфатором.
Глава 3
...глубинный перепляс
Мазур провел затянутыми в черную резину пальцами по стволу
автомата для подводной стрельбы, отгоняя любопытную рыбью мелочь, совавшую свои
глупые носы к казеннику новейшего и секретнейшего оружия, взятого на вооружение
всего год назад и попросту не имевшего в мире аналогов. Рыбки с удивительной
синхронностью метнулись прочь.
Мимолетный взгляд на часы. Четырнадцать сорок одна – а
это означало, что они торчали в скалах, окруживших полукругом обширную
подводную долину, уже более часа. Лежали на заранее облюбованных местах, не
имея права их покидать. Разве что не возбранялось проделывать комплекс
защищавших от холода упражнений.
Сидеть в засаде всегда тягостно, томительно. А уж тем более
под водой, когда холод понемногу проникает сквозь гидрокостюм, когда вместо
знакомых лиц – однотипные маски, когда не слышно земных звуков: ни
чириканья птиц, ни шелеста ветерка в листве. Сумрачное, сине-зеленое безмолвие,
в котором чем дальше, тем сильнее начинаешь себя ощущать чужим, ненужным,
нелепым.
Самое тягостное в том, что Мазур представления не имел,
зачем их сюда сунули. Да и все остальные тоже, об заклад можно биться. Утром
Морской Змей, собрав всех, вместо логичнейшего, казалось бы, в такой ситуации
приказа паковаться объявил нечто другое. «Уходим в засаду,– сказал он без
обиняков.– Все. В ту долину, где носовая часть „Агамемнона“. Быть готовыми ко
всему. Никаких соплей, хватит с нас одного Волчонка...»
А потом Хусаинов раздал автоматы. И по паре подсумков. Это в
данных условиях означало одно – резню на поражение. На суше еще можно
припугнуть противника грозно наведенным автоматом, но под водой другие правила,
там никогда не грозят напрасно и не пугают зря, там либо бьют, либо нет...
И еще эти пояса – не узкие и не широкие, мутно-белые.
Их выдали каждому и велели закрепить как следует. Эти штуки опять-таки должны
означать одно: в скоротечном и жестоком подводном бою, когда и свой, и враг
почти неотличимы из-за схожести снаряжения, только подобные опознавательные
знаки помогают не оплошать с выбранной целью, не грохнуть ненароком своего.
Бывали, знаете ли, прецеденты.
И комбинированные аппараты, которые выдали вместо
аквалангов,– значит, не просто бой, а действия на глубине заведомо более сорока
метров....
Разумеется, Морской Змей знал все – ради чего, почему и
зачем. Иначе и быть не могло. Но он сказал ровно столько, сколько сказал, а
лезть с лишними вопросами никому бы и в голову не пришло... Не дети малые, чай.
Мазур покосился в сторону почти неразличимого тоненького
провода, змеившегося по дну,– персональная линия связи Морского Змея с
кораблем, нехитрое устройство, при необходимости мигающее лампочкой по азбуке
Морзе и позволяющее послать ответ с помощью ключа. Нехитро, но надежно –
все прочие виды подводной связи либо чрезмерно сложны, либо противник,
располагай он соответствующей техникой, сможет перехватить передачу...
Странно, конечно. Самое время отдать якорь и убираться
восвояси. Сокровища на борту, задание выполнено. Но у начальства, как частенько
бывает, свои, высшие соображения... На то оно и начальство.
Мазур вновь попытался проникнуть пытливой мыслью в
загадочные соображения начальства, те самые, высшие. И вновь пришел к тому же
выводу, что полчаса назад.
Дракон ждет визита. Не столь уж хитрая загадка, в самом-то
деле. На «Сириусе» есть хитрая аппаратура, позволяющая «просматривать» глубины,
без сомнения, поддерживается шифрованная связь с нашими кораблями в этом
районе. Что-то такое начальство знает, чем не спешит делиться с рядовыми, пусть
они все поголовно в офицерских званиях. Есть в таком поведении свой резон, ибо
еще древние...
Внимание!
Располагавшийся метрах в пяти от Мазура Князь подал сигнал
готовности, пришедший к нему, надо полагать, по цепочке прямой видимости.
И все постороннее мгновенно отлетело. Мазур прижался к
жесткой скале, бегло проверил, надежно ли устроен на выступе автомат.
И отчетливо увидел их.
Они шли журавлиным клином, на трех уровнях, с того самого
направления, в котором скрылись после нападения, куда умчались на подводных
носителях. Пятеро... семеро... дюжина. Баллоны на груди, ритмично колышутся
ласты, на голове у каждого поверх ремня маски – светло-зеленая полоса,
тускловато фосфоресцирующая. У них тоже опознаватели, а значит, заранее
получили схожий приказ... Двое буксируют овальный предмет, нечто вроде плоской
полусферы размером с обычную кухонную раковину, но наверняка гораздо более
опасный – боевые пловцы обычно не таскают под водой ничего мирного. Судя
по легкости, с какой они свою хреновину ведут, она обладает нулевой
плавучестью... Ну да, эшелонированное движение, боевое охранение, ядро группы и
мобильный резерв... Это «тюлени»! Это их ухватки, их тактика, отработанная
где-нибудь в Коронадо, штат Калифорния. «Янки-Дудль был в аду, говорит –
прохлада...» Ну что ж, добро пожаловать, ребятки, очень кстати, мы с вами тогда
так и не договорили за Камрань...
