Бой!!!
Когда с того места, где залег Морской Змей со своей
«двойкой», выстрелили вверх три гибких силуэта, Мазур понял, что его время
пришло и началась работа. И ничего уже нельзя изменить.
Он стартовал, рванулся вверх по параболе, в полном
соответствии со знакомым, сто раз обкашлянным раскладом ведя свою «тройку» так,
чтобы отрезать «тюленям» отход. Чуть развернувшись, дважды нажал на спуск
автомата, и «гвозди» достали того, что буксировал загадочный предмет, держась
слева. Выпустил вторую очередь, гораздо длиннее, поливая огнем замыкающих.
Уклонился от длинной, пенно-пузырчатой струи – это по нему палили то ли из
того самого иглострела, то ли подводного пистолета.
Крутанув вираж, зашел со спины замыкающему – их
мобильная группа уже справилась с первой растерянностью и спешно
разворачивалась в боевое кольцо – и выстрелил едва ли не в упор. Мельком
заметил, как дернулась черная фигура, как, обвиснув сломанной марионеткой,
пошла ко дну. И бросился вперед.
Кадриль кружилась по всем правилам. Окажись здесь каким-то
чудом человек сторонний, все происходящее непременно показалось бы ему
хаотичным мельтешением без лада и склада, чередой никак не связанных меж собой
бросков и перемещений. На самом деле во всей этой круговерти крылся железный
порядок и наработанная тактика: те, кто подвергся нападению, торопливо строили
круговую оборону, уже понимая, что задание сорвано и к цели не прорваться, а
отступать невозможно. Нападавшие, с сугубо противоположными задачами,
стремились оборону побыстрее разорвать...
Патроны кончились, а перезаряжать автомат было бы
некогда – никто не собирался предоставлять ему такую шикарную возможность.
Противник Мазура шел на дистанцию атаки с выставленным клинком, за стеклом
маски уже можно было различить лицо и глаза...
Мазур проделал разворот, увел вооруженную руку врага в
сторону, одним движением ластов оказался чуть выше и по всем правилам ударил в
шею, под маску. Лезвие вошло как надо, и тут же в обманном пируэте сверху
навалился второй... Ну, эти штучки мы знаем... Разрыв дистанции, ножом сверху
по локтевому сгибу, удар! Тело в черном комбинезоне, скрючившись, пошло в
направлении дна...
Он взмыл выше, гораздо выше, ища глазами светло-зеленые
полосы. Прошло аж несколько мучительно долгих секунд, прежде чем сообразил, что
все кончилось. Все. Нигде не видно отступающих, над дном кружат лишь пловцы,
перепоясанные мутно-белыми опознавателями, но почему их так мало?! Их гораздо
меньше, чем следует по высшей справедливости жуткого своей скоротечностью боя,
как их мало-то, господи!
Действуя как раз и навсегда заведенный механизм, он нырнул
вниз, подобрал автомат и заменил магазин, сунув расстрелянный в подпружиненное
гнездо подсумка. Подплыл к своим, выстроившимся в круг. Пятеро их осталось,
только пятеро. А было в засаде восемь...
Там и сям на дне – тела в черных гидрокостюмах, с
белесыми поясами и тускло-зелеными повязками на черных шапочках. Даже если и
кажется, что кто-то из них шевелится, это следует отнести за счет причудливого
преломления света на глубине. В таких вот подводных схватках просто-напросто не
бывает раненых, которым еще можно в темпе оказать помощь: тот, кто ухитрился
нанести удар, заведомо бил так, чтобы с маху решить все проблемы... Если уж
достал – то достал навсегда. Дилетанты здесь не ходят...
Некогда было думать о постороннем. Морской Змей
красноречивым жестом отдал приказ тщательно осмотреть себя и других – под
водой ранения не чувствуешь, можно истечь кровью и заметить это слишком поздно,
когда ничего поправить нельзя...
Все целы. Профессионалы, «морские дьяволы». Жест руки –
и двое взмывают над полем боя, становятся в боевое охранение. Ну, а прочим
самое время осмотреть тех, кто сам уже с глубины никогда не вернется.
Как всегда бывает в таких случаях, Мазур попросту не мог
определить, кто остался жив, а кто погиб – все выглядели одинаково, нужно
особенно пристально приглядеться, чтобы внести полную ясность, но на это-то как
раз времени и нет... О такой ситуации он лишь слышал от опытных, а сам
столкнулся с ней впервые, и сердце переполняла тоскливая жуть. Подумаешь про
кого-то, что он лежит неподвижно на дне, среди тех, над кем еще курится темное
облачко,– а он живехонек. И наоборот, судари мои, и, что печально, наоборот...
Морской Змей поманил его раскрытой ладонью, и Мазур ушел ко
дну, опустился на грунт рядом с тем местом, где Колька Триколенко сдирал черный
капюшон с головы «тюленя», чем-то особенно, надо полагать, привлекшего его
внимание.
Тугая резина поддавалась плохо, но Морской Змей был
терпелив, он запустил два согнутых пальца под черную каемку на щеках,
передвинул пальцы выше, упираясь коленями в камень, оглянулся на Мазура. Тот
понял, придержал командира, чтобы ему было сподручнее.
Капюшону определенно что-то мешало соскользнуть с головы,
будто держало что-то. Морской Змей досадливо передернул плечами, напрягся,
рванул...
Копна светлых волос невесомо рассыпалась, стелясь над дном,
путаясь в водорослях. Мазур заглянул в застывшее лицо с расширенными
глазами – почти спокойное, только рот сведен застывшей судорогой, открывая
оскал безукоризненных, белоснежных зубов. Гейл. Красотка с яхты Драйтона. На
пару с другим боевым пловцом буксировавшая предмет, крайне похожий на подрывной
заряд.
Буквально через пару минут они с Морским Змеем обнаружили
среди мертвых еще две знакомые рожи – мускулистые молодчики с «Русалки»,
те самые беззаботные богатенькие плейбои. Остальные были незнакомы, никогда их
прежде не видели.
Теперь и с этим не осталось недомолвок. «Русалка» –
никакая не игрушка техасского нувориша, а обеспечивающее судно, чей экипаж
укомплектован боевыми пловцами. «Нужно признать,– подумал Мазур самокритично,–
нас купили неплохо. Классически. Впрочем, не нас одних». Забулдыга Драйтон,
известный, наверное, всему острову, Драйтон, которого ни одна собака в Виктории
не принимала всерьез: то он пародирует советский пионерский парад, то голышом
качается на пальме в центре города, изображая обезьяну Читу, пока полицейские
безрезультатно, смущенно уговаривают «основу местной экономики» не нарушать
общественные приличия и спуститься вниз. Ежевечерние вечеринки с летящими за
борт пустыми бутылками, девичьим визгом, стриптизом на палубе, эскапады и
выкрутасы, постоянная прописка в колонке скандальной хроники обеих здешних
газет, робкие увещевания отводящих глаза полицейских чинов, обязанных
ежеминутно помнить, сколько твердой валюты оседает в здешних закромах Родины,
выпорхнув из карманов таких вот весельчаков... Никто его ни в чем не
подозревал, поскольку он и не занимался ничем предосудительным; он, как
выяснилось, ждал своего часа, какого-нибудь кодированного радиосигнала...
Нелепо думать, будто тайными были только эти трое, а все остальные на «Русалке»
ни при чем, ни сном ни духом. В подобных играх так не бывает...
Морской Змей, некоторое время присматриваясь, нашел защелку
и откинул крышечку наверху странного предмета. Мазур заглянул туда. Небольшое
горизонтальное окошечко под прочным стеклом, три ряда кнопок, защищенных
резиновыми колпачками. Обозначения знакомы все до единого. Не самый новейший
образец – старая знакомая, большая диверсионная мина ТЛГ-6, электронное
программирование взрывателя, магнитные присоски снизу, идеально приспособлена
для подводной транспортировки пловцами, мощности в тротиловом эквиваленте
достаточно, чтобы проделать в днище «Сириуса» пробоину в пять-шесть квадратных
метров, отправив на дно. Судя по цифиркам на дисплее, взрыватель на нуле, это и
понятно: чтобы пустить часы, достаточно нескольких секунд, потом нажимаешь вот
эту кнопку с пересеченным стрелой кружочком и, если времени достаточно в
запасе, можешь удаляться вовсе даже неторопливо... «Липучесть» присосок такова,
что даже если «Сириус» или иная намеченная цель аналогичного класса будет идти
на максимальной скорости, мину потоком воды ни за что не сорвет. Это опять-таки
не самодеятельность, ребята, это держава...
